Эссе об отце и дяде

- Хо-хо-хо!

- Гы-гы-гы! А теперь, слышь-ко, краснопузый, закуси!..

Остроумные ребята.

(Забегая вперед: когда разгорелась в этих местах Гражданская война, города и городки переходили из рук в руки, когда увидели, ЧТО оставляли после себя "уральцы" - трупы, изуродованные так, как ни один мясник скотину не уродует, - иные красногвардейцы, потом красноармейцы, в безвыходных положениях кончали с собой, чтобы не попасть к ним в плен. Но и дрались отчаянно - не только за идею и Советскую власть, но чтобы не пустить таких в свои места.)

При такой перспективе отчего не согласиться на первый вариант. Выпорют - заживет. Но жив останешься.

Но как сказано выше, эти села образовали выходцы из Запорожской Сечи. После ликвидации ее Екатериной II там разделились: наибольшая часть казаков ушла на Кубань, образовала верноподданное войско Кубанское; другая за Дунай, к туркам; те, кто не захотел служить ни Катьке, ни мусульманам, подались в Заволжье. Из них получились справные хлеборобы, не хуже немцев- колонистов. Но нравы были свободные и лихие.

(В частности, такой прелестный обычай: если есть возможность без шума убрать полицейского, или урядника, или жандарма, - надо убрать. Иначе тебя не поймут. В этом были едины и богатые, и бедные, и середняки; соответственно, и в отношении к власти вообще.)

(И другой: видел - говори не видел; знаешь - говори не знаешь. У тогдашних "правоохранителей" в этих местах всегда были проблемы.)

(Из того, что я читал, эти места времен революции и перед ней описаны лишь в "Кондуите и Швамбрании" Л.Кассиля. Но описаны с позиции городского еврейского мальчика, докторского сынка. Да, хулиганили, смертно дрались; но и работали крепко, пасли стада, засыпали пшеницей трюмы волжских пароходов.)

И само собой, помнили и блюли казацкую честь. Быть выпоротым... эге! Позор на всю жизнь. Это не то что у потомков крепостных крестьян, поротых за любую вину из поколения в поколение. Здесь "поротый" изгой; никто руки не подаст, ни одна женщина не взглянет.

... А ведь не столь давно, перед его уходом в армию, романовские девки заливисто пели:

- Вьются кудри на макушке Феофанова Ванюшки!

И хоть теперь он семейный человек, двое детей (и с ними вот - поротым жить!), но помнится. И перед ними ему лечь на сельском майдане с голой спиной и задом под плети... Нет!

Знал бы отец, что после этой ночи в амбаре он появится в Романовке лишь через 40 лет, пенсионером... что и семья не уцелеет в заварухе, от сыпняка умрут жена и первенец-сын, - кто знает, как бы он решил.

Но никто не ведает будущего.

- Пороть себя не дам. Выдавайте, раз совести нет. Но за меня отплатят.

И старший брат Григорий в эту ночь разорился. Был середняк, стал нищий. К одному воротиле свел овец: "Выпустите Ваньку!" К другому корову: "Выпустите Ваньку!" К третьему теленка, к четвертому оттащил плуг и борону... Разорил не только себя, но и брата, хозяйство вели общее. Но тому было не до хозяйства.

И сработало.

Под утро отец услышал, как зазвякал амбарный замок. Отодвинули засов. Приготовился напасть на вошедших; пусть в драке убьют, все лучше, чем к казакам... Но никто не вошел.

Переждал. Толкнул дверь. Отворилась. Никого.

И ушел в степь.

Это было весной 1918.

Часть вторая "Полтора года спустя"

1.

Время: осень 1919, время Лбищенской драмы, гибели Чапаева и - кулацких бунтов в том же Заволжьи. Отец не был в том Лбищенске, ибо уже не служил в 25-й, а состоял комендантом города Новоузенска (переименованного тогда в Красноузенск). Метрополия уездного масштаба. В том самом уезде, где и Романовка. Родные места. Название от речки Узень, левого притока Волги.

И по совместительству - председатель уездной ЧК, Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и бандитизмом.

На ту и другую должности назначен весной 1919-го В.И.Чапаевым. Доверие было оказано не только как лихому комвзвода разведки и ротному, но и по давнему, с 1-й революции, с 1905 года знанию друг друга.

А образование 4 класса сельской школы. Административный опыт равен нулю. А времена лихие.

В частности - почти непрерывные кулацкие мятежи. Ну, не ндравится людям продразверстка, реквизиции, военный коммунизм. Не про душе им, что голытьба, голодранцы берут верх. Тем более что в этих местах и царскую власть не очень-то праздновали - а уж какую-то там еще Советскую!..

После смерти Василь Иваныча, при которым все-таки не хотелось испытывать судьбу, конечно, воспряли.

И вот подобная заварушка в соседнем с Романовкой большом селе, в волости. Истребили, как водится, волостной ревком.

Дело понятное, надо усмирять. Логика простая: не мы, так нас. Без всякой пощады. Примеров тому у них перед глазами было достаточно.

2.

Незадолго до этого такой мятеж произошел в городе Балакове. Тоже уездном, но покрупней, на Волге, с пристанью. Там военным комиссаром был младший брат Чапаева Григорий; ровесник отца. Под ружьем у него было 75 человек. Всех перебили. Раненого Григория Чапаева истязали и забили до смерти.

... Конечно, дали знать старшему брату, тот поспешил на выручку. Но... в силу обилия таких "происшествий" по пути пришлось еще подавлять кулацко-эсеровский мятеж в селе Березове, выручать разгромленный там и частично плененный красный отряд. Взяли Березов, выручили, разобрались с кем надо как надо. И только затем подступили к Балаково. Этот город освободили после ожесточенного боя и при поддержке местных рабочих дружин.

... Я несколько опрометчиво написал "разобрались с кем надо как надо". И читатель нынешний, воспитанный на триллерном барахле, американском и здешнем, уже, поди, предвкушает:

- Ну-у, Василий-то Иванович за своего родного брата, за младшенького, конечно, отплатил! Кррровью там все залил.

Нет. Он был поумнее нынешних читателей и сценаристов, реальный В.И.Чапаев. Как и вообще большевики были поумнее ополоумевшей и озверевшей от обиды на взбунтовавшееся "быдло" и что теряют страну "белой гвардии". Они не опускались до мести. Тем и взяли.

Основной мерой "воспитания" была контрибуция. Нет, ну, естественно, зачинщиков мятежа в Березове, затем в Балакове пустили "в расход". Без такого не обходилось нигде и никогда. Тем более, после покушения на Ленина в стране объявлен "красный террор". A la guerre comme a la guerre. Затем на березовких кулаков наложили изрядную денежную контрибуцию. На балаковскую буржуазию (богатевшую на хлеботорговле) кроме денег еще и натурой: 100 тысяч пудов зерна.

Это, понятно, после торжественных, с музыкой, знаменами и речами, при участии почти всего трудового населения, похорон Григория Чапаева и других жертв мятежа (памятник им и сейчас есть в Балакове).

Дали буржуи, как миленькие.

Для справки: тысяча пудов это 16 тонн, двухосный вагон зерна. Сто тысяч - сотня таких вагонов, то есть два железно-дорожных состава. И оба эти состава Чапаев отправил в голодающий центр, в Москву. Сопровождать составы поручил бате и еще двоим...

3.

Далее уместно дать Вставное эссе-1

"Обед в кремлевской столовой"

Отец эту историю рассказывал при мне несколько раз: в Зауральи, потом в Полтаве - в хорошей компании. Однако (это потом, в Хрушевскую "оттепель", выяснилось) - с большими купюрами. Мол, доставили хлеб, сдали, доложили в Кремле кому надо, там распорядились, чтоб нас покормили... И только после его смерти я нашел вырезку из областной газеты с его статьей, где это было рассказано полностью.

Оказывается, доложили лично Ленину. Принял; два эшелона зерна для голодной Москвы это действительно было событие. Кроме того они передали вождю мирового пролетариата три пшеничных каравая, изрядный кус сала и банку меда - от трудящихся Заволжья. Человек архи-занятый, большого разговора не было; вызвал кого-то из столовой, передал продукты:

- ... и поког'мите товаг'ищей!

Дальше в пересказе отца:

- Тот нас привел, посадил. Красивые столы. Вилки, ложки, тарелки - как в ресторане. Но то, что нам в тарелки налили... - он брался за щеки. - Мама родная!.. Зачерпнули, отведали... и ложки положили. Баланда. И хлеб какой-то черный, липкий... Достали, что осталось в вещмешке: свой хлеб с запечеными яйцами, сало... Сахарин еще был. Спросили чайник кипятку. Своего поели и ушли.