Странный Харрис

- Вот какая была муха, доктор Гейм, - сказал Харрис.

- Послушайте... - Гейм весь дрожал. - Что это?.. - Он не кончил вопроса, слова беспомощно повисли в воздухе.

- Вот я и говорю, - устало сказал Харрис. - Что это?

Нет, перед Геймом сидел не фокусник, не шарлатан. Но и не обычный пациент.

- Я хочу стать человеком, - сказал Харрис, глядя в глаза психиатру. - Нормальным.

Что ответить Харрису, Гейм не знал. При воспоминании о мухе его тошнило. Однако пациенту надо что-то сказать.

- Я не обедаю, доктор, - Харрис переменил разговор. Стоит мне вспомнить о сытости, и я сыт. Если я чего-нибудь захочу, оно появляется тотчас. Не подумайте, что это всегда доставляет мне удовольствие. - Вчера у меня в руках появилась ампула с цианистым калием. А если, доктор, она появится... - Харрис с испугом и в то же время комично прижал к животу руку. - Я всего опасаюсь, - продолжал он.

Геим опять вспомнил муху и опять ощутил тошноту. Что же посоветовать пациенту?

Выручил обоих звонок.

Доктор взглянул на часы: половина шестого. Прислуга ушла, ему самому придется открывать дверь на звонок, чего доктор Гейм не любил: спускаться, особенно подниматься по лестнице - у него пошаливало сердце.

Однако сейчас он о.хотпо, даже с радостью поднялся с кресла:

- Одну минуту.

Он мог проводить Харриса вниз, он даже забыл правило всех врачей - не оставлять пациента одного: Гейм волновался. Машинально сходил по лестнице, нащупывая ногами одну за другой ступеньки, и очнулся наконец, когда встал в раскрытой двери лицом к лицу с посетителем.

- Ритц! - воскликнул он.

- Гейм!.. - невысокий темноглазый подвижный человек чуть не повис у него на плечах. - Сколько лет! Жив, старина!..

- Господи, - сказал Гейм. - Ты с неба свалился...

- Почти! - засмеялся Ритц. - А ты все такой же. Нет, нет, располнел!

- Господи, - повторял Гейм.

- И одышка у тебя? Сердце?.. - Ритц продолжал хлопать доктора по плечу, пожимать руки.

- Откуда ты, скажи! - спрашивал Гейм.

- Скажу! Непременно скажу!

Они стали подниматься по лестнице, и Харрис, сидя в кресле перед столом, слышал их восклицания.

Но вот дверь открылась, вошел Гейм, за ним - сухощавый, с резкими манерами человек. Харрис поднялся им навстречу. Лицо Гейма омрачилось. Приезд Ритца отвлек его, он забыл о необычайном клиенте. Теперь, увидя ожидание на лице Харриса, подумал: надо немедленно отделаться от него.

- Хендель Ритц, коллега, - представил он вошедшего Харрису. - Не виделись восемнадцать лет. Подумать только!.. Обернулся к Ритцу, давая намек посетителю, что с приемом надо кончать: у него такое событие.

Харрис понял, взял шляпу.

- Я пойду... - сказал он с огорчением.

- Нет, нет, постойте... - Долг врача заговорил в Гейме. Я вам пропишу успокоительное. - Он склонился над столом, быстро писал на листке. - В любой аптеке! - протянул листок Харрису.

- Доктор... - просительно сказал Харрис.

- Ну разумеется, - сказал Гейм. - Зайдите в понедельник. Во второй половине дня.

Он тут же пожалел о сказанном: было бы лучше, не появись Харрис никогда больше у него на приеме.

- Как у тебя с практикой? - деловито спросил Ритц, как только Гейм проводил пациента.

Гейм опустился в кресло, лицо его было расстроенным.

- Ты чем-то взволнован? - заметил Ритц.

- Нет, - Гейм постарался взять себя в руки.

- Расстроен, - настаивал Ритц, он тоже был психиатром. Неприятности?

- Этот пациент, - сказал Гейм. - Видел его? Что о нем можешь сказать?

- Ничего, - ответил Ритц. - Абсолютный нуль.

Гейм невесело усмехнулся.

- Скрытничаешь? - опросил Ритц. - Раньше у тебя душа была нараспашку.

"Сказать Ритцу? - размышлял Гейм. - Ритц не поверит". Да и насмешник Ритц. За острый язык и убийственный смех в колледже его не любили. Он и сейчас смотрит на Гейма, и в глазах у него смех.

- Странный случай... - неопределенно сказал Гейм.

- Рассказывай!

Гейм колебался.

- Рассказывай!

- С виду бесцветная личность... - начал Гейм и рассказал Ритцу обо всем, что случилось и что он пережил в кабинете.

Ритц, вопреки ожиданиям Гейма, выслушал все внимательно и, когда Гейм закончил, долго барабанил пальцами по столу. Потом сказал:

- Ты никогда не врал, Гейм, - у тебя трезвый характер. Не соврал и теперь.

Гейм кивнул.

- В таком случае, - продолжал Ритц, - кто это был?

Они долго обсуждали этот вопрос. Ритц вставал с кресла, подходил к окну, словно хотел увидеть на улице странного пациента. А в жилах у Гейма все еще бродил страх перед Харрисом, не утихала дрожь отвращения. Но Гейм разрешил Харрису прийти вторично и теперь, глядя в спину Ритца, стоявшего у окна, сказал:

- Он еще придет.

- Хорошо, что придет! - ответил Ритц.

Потом они говорили о себе и о жизни.

- Купил практику? - переспрашивал Ритц. - Кабинет, - оглядывал комнату. - Круг друзей. Любовница. Семьи нет?

Гейм кивал в ответ на вопросы. Улыбался смущенно или удовлетворенно: было в Ритце что-то обтрепанное, обдерганное. Гейм невольно сравнивал себя с ним, радовался своим успехам, положению в жизни. Когда рассказал о себе все, коротко спросил Ритца:

- А ты?

- Я? - Ритц помедлил с ответом. - Все прахом. К черту!.. - признался он.

Гейм помолчал, как тогда, с Харрисом, давая успокоиться Ритцу.

Ритц успокоился, стал рассказывать.

Был военным врачом. "В Индокитае..." - неопределенно махнул рукой. Все восемнадцать лет. Лечил джи ай от наркомании. В этих проклятых местах делают героин и пподают так же открыто, как таблетки норсульфазола. Другое дело здесь... А там чертово зелье проигрывается и выигрывается в карты. Соблазнительно, чтобы не пристраститься к коммерции. Многие так и делают.

На протестующий жест Гейма Ритц жестко ответил:

- Жизнь есть жизнь. Нужны деньги...

Гейм не стал больше перебивать собеседника. Отмечал в уме повороты и вехи в биографии Ритца. Но - жизнь есть жизнь, говорит Ритц.

- Теперь у меня ни гроша... - Ритц поглядывал на Гейма, завидовал. Гейм всегда был удачлив: в колледже бессменный староста группы, диплом у Гейма с отличием, и практику он нашел сразу. Утвердился в жизни, оброс жирком.

- Тем и кончилось, - заключил он. - Деньги ухлопал на порошок. При перегоне в Штаты агент засыпался. По ниточке выбрали всех - одного за другим. Меня тоже. Разжаловали. Указали на дверь. Ни денег, ни будущего...