Прерванный сеанс

"Удивительное дело, - саркастически замечает она. - А у меня он работает. Когда я кручу ручку, твои старые глупые часы почему-то идут или вперед или назад. Но ты не должен верить на слово мне. Включай - и смотри сам. Увидишь, что на циферблате половина восьмого, вечер субботы..."

"Естественно - сейчас именно половина восьмого, вечер субботы".

"Одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого?" - спрашивает она (и ох, как мне хочется стереть с ее хорошенького лица эту ухмылочку).

Но, в конце концов, я вынужден признать, что она права. Со своим кухонным эмпиризмом она состряпала аппарат, способный принимать телевизионные передачи из будущего.

Когда я ложусь спать, уже занимается утро. Да, частотный модулятор действительно, по-видимому, регулирует опережение и отставание во времени, но один старый дефект мешает ему давать ток с частотой меньше двух тысяч колебаний. Это значит, что телевизор не может принимать программ, отодвинутых в будущее меньше чем на пять лет. И очень жаль, потому что сообразительному человеку без средств весьма бы пригодился список завтрашних победителей в рысистых бегах.

Зато я внимательно слежу за сообщениями о новинках в электронике. Вот бы "изобрести" какую-нибудь из них! Что касается вытекающих из такого поворота событий парадоксов, то я о них не тревожусь: все равно я не верю в открытие, сделанное Аннабел.

Но если есть что-нибудь - кроме юмора Дэнни, - что не меняется со временем, так это характер передач. Жалкие крохи фактов окутаны такими облаками мути, что возможность собрать урожай практически ничтожна. И к тому же, как раз, когда я начал уже приводить эти крохи в систему, надеясь по ним найти хотя бы новую молекулярную радиосхему, - меня снова послали за город.

Когда я вернулся, то, честное слово, направился прямо к телевизору, даже не заглянул на кухню, чтобы узнать, какое сегодня суфле. Позднее выяснилось, что я ничего не потерял, так как суфле было столь же плоским и бесцветным, как и моя бесценная, которую я застал съежившейся в кресле перед пустым экраном.

"Он сломан", - трагическим шепотом произносит она.

Я включаю телевизор, и на экране возникает картинка. Аннабел жестом, полным безнадежности, останавливает готовое сорваться у меня обвинение во лжи. "Это старое, - шепчет она, - тысяча девятьсот восемьдесят девятый год. И дальше он не показывает". А все программы с Дэнни Динглфутом на двадцать пять лет вперед она, конечно, уже посмотрела.

Ну, разумеется, замыкание в модуляторе. Уношу его в мастерскую и серьезно задумываюсь. Скоро день рождения Аннабел. Если я куплю новый модулятор, то расположение жены мне обеспечено: ведь она сможет тогда смотреть программы целого будущего столетия, в том числе и тех пяти ближайших лет, которых старый модулятор не дает. Они же весьма выгодны для человека, любящего заключать пари наверняка. Но... новый модулятор выставит меня на сотню, а сотни у меня нет. Одолжить? Но я уже заложил страховку, чтобы купить дом, и заложил дом, чтобы его обставить. А главное... Черт побери, неужели мне мириться с Дэнни до конца его дней?!

"Ничего не выйдет, - докладываю я, вернувшись в гостиную. - Больше, чем двадцать пять лет, он не берет".

"А ты все попробовал?" - спрашивает она. Я пожимаю плечами.

"А ты пробовал поменять местами эти провода?" - она показывает на концы, торчащие из испорченного модулятора.

"Я еще не свихнулся".

Она смотрит в сторону и вверх так, что мне видны только белки ее глаз, - взывает к невидимому собеседнику, всегда готовому с ней согласиться... Слава Богу, что хоть ее мама живет далеко.

"А по-моему, это надо было сделать прежде всего", - говорит она и приступает к делу. Снимает клеммы, перекрещивает провода, надевает клеммы снова. Я не успеваю выразить надежду, что она все же не включит прибор, как это уже сделано.

Теоретически мы должны были остаться при своих минус один телевизор. Но я всего лишь специалист. Ничего не произошло, кроме того, что, как вскоре выяснилось, те годы, что раньше были доступны, оказались вне пределов досягаемости, зато пустые периоды стали видны.

Конечно, моя профессиональная гордость страдает. Но есть два утешения: Аннабел скоро узнает, что и Дэнни не бессмертен, а я надеюсь сыграть-таки в тотализатор. Список завтрашних победителей передо мной. Но если я поставлю на номер с предлагаемой выдачей к одному, то я изменю соотношение - и оно уже не будет двадцать к одному... Трудно все-таки безнаказанно эксплуатировать парадоксы!

И как будто мне мало одной неприятности, я вдруг слышу вопль: "Симон, кричит жена и слезы, вызванные известием о смерти Дэнни, еще текут по ее щекам, - смотри!"

Судя по часам, прошло шесть месяцев после смерти незабвенного Дэнни Динглфута. На экране - объявление о первой передаче из новой серии. Серия называется "Динглфут-сын".

Как вы думаете, нет ли способа отправить эту штуку прогуляться в прошлое и отменить там одну свадьбу?