Балтийская песня

Прошло два дня. Как ни странно, работа института шла своим чередом. Машинистки барабанили полугодовые отчёты вперемежку с рапортами, мандатами, листовками. Матросы совместно с институтским механиком починили давно не работающий лифт. Умело сколоченная бригада инженеров с песнями выехала в подшефное село на уборку картофеля (деревне надо помогать!). В профкоме удивительно быстро и без привычных скандалов справедливо перекроили очередь на квартиры. На третий день в отдел Седловского-Нечепуренко зашёл грозный комиссар. Начальники - бывший и теперешний - работали. - Ты, батя, мой чугунок с правильного пути не сворачивай, - уверенным тоном настаивал Нечепуренко. - Мы обещали в этом квартале сделать что? Тридцать четвёртый договор закрыть полностью, а по девятьсот девятнадцатому отчитаться на сорок процентов. Так? Ну и какого же хрена мы будем пупы надрывать, ежели на одесском заводе ещё фундамент под этот корпус не залили? - Фундамент не залили, а письмо замминистра обязывает нас... - возражал Иван Григорьевич - Письма писать они все горазды! Пущай сперва вагоны даёт под оборудование... Комиссар оборвал разговор крепким ударом волосатого кулака по столу. Иван Григорьевич вздрогнул. От удара на дисплее настольного калькулятора выскочило число "пи". - Так что, товарищ Нечепуренко, срочно сдавай дела. Выступаем. Получен приказ из штаба: перебросить экипаж эскадры... - комиссар наклонился к уху Нечепуренко и что-то жарко зашептал. Нечепуренко поднялся, одёрнул бушлат, крякнул и, не глядя на Ивана Григорьевича, вышел. Комиссар погрозил Седловскому кулаком, хотел что-то сказать, не сказал и тоже вышел. В коридоре затопали тяжёлые матросские ботинки. Потом все стихло.

Прошла ещё неделя. Выветриваться стал махорочный дым из коридоров, вставили в отделе Ивана Григорьевича выбитое пулемётчиками стекло. Машинистки приуныли. При подведении итогов экономисты института с удивлением обнаружили, что план месяца выполнен на сто двадцать процентов, несмотря на то что добрая четверть сотрудников убирала картошку. Неожиданный феномен стал понемногу забываться. Только Иван Григорьевич, высиживая долгие часы на совещаниях у руководства, иногда жалел, что нет рядом с ним кудрявого матроса Нечепуренко. Делового, решительного, перепоясанного пулемётными лентами. А ещё через неделю, на очередной планёрке в отделе, услышал Иван Григорьевич внезапно тихие, дружные мужские голоса: - Смело, товарищи, в ногу! Духом окрепнем в борьбе... Иван Григорьевич вскочил и бросился к окну. По залитому солнцем асфальту мчались разноцветные "Жигули". Электронные часы на высотном здании гостиницы "Интурист" перебросили очередную минуту. Кто поёт? - В царство свободы доро-о-гу грудью проложим себе! Иван Григорьевич повернулся назад: - Наташа, выключите радио. Заседание продолжается.