Особо опасная особь

дрючки будет придумывать, если не слики? Въехала, детка? Брейнвоши — ребята трудолюбивые, старательные, им любую идею подкинь, и они ее до ума доведут. Но вот только с идеями у них туговато. Для этого слики нужны. Симбиоз получается, да. Сликам разрешают быть неприличными, а за это они должны придумывать новые штучки-дрючки, жить тихо-мирно и не высовываться.

— А я всегда думала, что марджи — бунтари, чуть ли не революционеры.

— Революционеры? — Миша хохотнул. — Откуда в Штатах революционеры? Окстись, сестренка. Там революционеров даже в тюрьму не сажали — шлепали на месте. Выбили всех революционеров там давным-давно.

— Глупость, — Лина покачала головой. — Не пудри мне мозги. Можно подумать, ты жил в Штатах, а я нет. Если ты приличный человек, никто не может нарушить твои законные права. Без адвоката ты даже разговаривать ни с кем не станешь…

— Вот именно, если приличный! — Мишка довольно развалился на стуле. — А если неприличный? Кто будет с тобой церемониться?

— Ну так стань приличным. Кто тебе мешает?

— Ни хрена ты не знаешь про свою страну, — заявил Мишка. — Ты — типичная хай-стэнд-герл, неженка с промытыми мозгами. Дай бог, чтобы Юрок тебе их вправил. Иначе здесь, в России, тебе туго придется.

Вот тебе раз! Лина озадаченно хмыкнула. Как-то расходились эти слова с уверениями Юрки, что в Раше жить просто и приятно во всех отношениях.

Тут появился и сам Юрий — принес поднос с завтраком. Уселся на стул, молчаливо склонился над тарелкой и заработал челюстями. Лина поболтала ложкой в чашечке с кофе, откусила от блинчика, вяло начала жевать. Ей хотелось плюнуть этим самым блинчиком — в Умника.

Мишка был эксцентрической особой, тормоза у него работали плохо. Однако сейчас он казался Лине и естественнее, и даже роднее, чем резко заугрюмевший Юрий. Мишка был самым настоящим сликом — таким же, каким некогда был Умник. Мишка вернулся из Штатов и остался сликом. А вот Умник полностью сменил роль. Не хотел он вести себя весело и незатейливо, хоть ты тресни. Скрытный человек, профессионально применяющий свои навыки обаяния — и не более того. Вещь в себе.

— Юр, — сказала Лина, с трудом проглотив блинчик, — говорят, что ты тогда троих джиннов убил.

— Кто говорит? — мрачно отозвался Юрий. — Мишка?

— Да.

— Ты много болтаешь, Михаил, — Юрий бросил на Мишку тяжелый взгляд. — Грузишь девушку понапрасну. Говоришь то, что знать ей не положено.

— Что не положено? — вскипела-таки Лина. — Ты хочешь, чтобы я ничего не знала, да? И дальше так будет? И как же мы с тобой дальше жить будем, если из тебя лишнего слова не вытрясешь?

— Да, убил. — Юрий оторвался от тарелки с бифштексом, поднял голову. — Не трех, правда, а одного. Парнишку-латиноса — того, кого больше всех убивать не хотелось. Так уж получилось. В нем сидел червь, он не контролировал себя. Если бы я не вырубил его, он бы меня прикончил. И вообще… Мне кажется, что это не тема для завтрака.

— А что — тема? — ядовито поинтересовалась Лина. — Анекдоты травить про блондинок?