Робот-насильник (СИ)

- Он мой телохранитель, - сказал Микки. - Без него не сделаю ни шагу. А то кто вас знает, может, вы собираетесь меня обчистить.

- Пропусти их, они платят сорок баксов! - раздался из темноты голос "Моники".

- Ну, это другое дело, - сразу смягчился Билл. - Тогда идите.

Микки и Пип вошли в подворотню, похожую, как и большинство подворотен в Гелиополисе, на тёмную трубу. Далеко впереди виднелся квадрат выхода, подсвеченный бледно-голубым фонарным светом. Микки почти вслепую двинулся на него, но через десяток шагов остановился, услышав торопливый шёпот "Моники", или, как его назвал Билл - Ширли:

- Давай здесь, что ли. Баксы наличными или по кредитке?

Кибернетик помахал бумажником.

- За такие удовольствия плачу всегда наличными и на чай даю.

- Обожаю тебя!

- Только вот что. Насчёт Моники Смайл я передумал. Ты, давай, сделайся попышнее. Чтоб самое-самое, понимаешь?

- Для тебя - что хочешь, - пропел Ширли.

Послышалось знакомое шипение, и формы трансвестита стали увеличиваться.

Микки, тихонько смеясь, щупал пальцами мягкую кожу.

- Отлично, отлично, - говорил он, наблюдая, как трансвестит раздувается, как округляются его щёки и подбородок, как бёдра, шея и предплечья становятся похожими на бочонки.

Ткань сюртучка оказалась настолько эластичной, что обтянула весь этот шар.

- А ещё толще можешь? За дополнительный жирок накину лишние пять долларов! - И Микки едва заметно толкнул Пипа локтем.

Тот всё понял без слов. Впрочем, свой знаменитый штырь он уже держал наготове. Привинтить его было делом нескольких секунд.

- Только для тебя, - проворковала голова трансвестита, казавшаяся каким-то чужеродным предметом на огромном шаре, который едва стоял на шаровидных ногах. - Самое максимальное ожирение, красавчик. Пользуйся. Только сперва денежки.

- Пип, проверь, достаточна ли жирность.

- Чего это он будет меня проверять... - недовольно заговорил трансвестит, но Пип, подойдя к нему сзади, уже обхватил его и притянул к себе. С глухим гудением заработал штырь.

- Эй, что это? - визгливо выпалил Ширли. - Что это у тебя между ног? Это член? Я роботов не обслу...

Договорить он не успел. Штырь вонзился в анальное отверстие и мгновенно разодрал искусственную кожу. Зашипел выходящий воздух. Трансвестит не устоял на ногах, повалился навзничь и слегка подпрыгнул, как мяч. Цеплявшийся в него Пип подпрыгнул вместе с ним.

Микки огляделся. Оба входа в подворотню были пустынны. Пип вжимался в трансвестита, попутно раздвигая его ноги, и стонал, как мужчины во время оргазма. Слабый синеватый свет выхватывал из темноты сбившийся курчавый парик Ширли и голову Пипа в нелепой улыбающейся маске. Дёрнувшись в последний раз, трансвестит вытянулся на асфальте и замер. Голова его без парика была гладкая, с отверстиями и мелкими выступами, из которых торчали кончики проводов. Тело, сдувшись, стало тощим как скелет.

- Уфф, - пропыхтел Пип, отвинчивая штырь. - Всё-таки самое милое дело - это вводить в зад! Я, как ввёл, добрался до батареи за пять секунд!

- Как себя чувствуешь?

- Готов к любым подвигам!

- Тогда прячь штырь и ступай за мной, - Микки бесшумно двинулся к выходу. - Надо пройти этого Билла, который, по-видимому, пасёт здешних проститутов...

- Я уложу его одной левой.

- Ни в коем случае. Руки тебе надо беречь.

Но здоровяк-робот даже не повернул головы в их сторону. Выйдя из подворотни, Микки неторопливым шагом двинулся к ближайшему углу. Пип шёл за ним. Микки нарочно не спешил, зная, что в кварталах красных фонарей торопливость может вызвать подозрение.

Они свернули за угол и зашагали по другой улице, где тоже стояли или прохаживались роботы-геи. Они улыбались Микки, подмигивали накрашенными глазами и зазывно гладили свои торчащие пенисы.

Микки с Пипом снова свернули, перешли перекрёсток и углубились в улицы, где красных фонарей уже не было, где было темнее и грязнее, меньше было прохожих и машин, и витрины почти все были забраны жалюзи. Но и здесь околачивались роботессы-проститутки, кучкуясь в основном под редкими фонарями. Кроме них, можно было встретить бродяг - как роботов, так и людей, копошащихся у мусорных баков или лежащих среди коробок.

Роботессы были уже не того сорта, что в кварталах красных фонарей. Потёртые, ржавые, с облезлой искусственной кожей, с какими-то тряпками на голове вместо париков. При приближении Микки они раздвигали ноги, показывая свою тёмную дыру, и надтреснутыми металлическими голосами предлагали улететь на небеса за пятьдесят центов. Когда над улицей, обдавая всех прожекторным лучом, пролетал полицейский аэромобиль, они отодвигались в тень, а бродяги прятались за баками или в подворотнях. Микки с Пипом спешили скрыться вместе со всеми.

Скоро они оказались в кварталах, где уже и фонари были редкостью. Громады высоток, вершинами уходившие в небо, стояли без единого огня и выглядели заброшенными. На улицах было больше мусора, хлама, крыс, ржавеющих остовов машин и разных подозрительных личностей, которые вдруг молча выныривали из мрака и так же молча пропадали. Если где горел фонарь, то под ним обязательно толпились роботессы-проститутки и нестройным хором зазывали клиентов, а то и крикливо переругивались друг с другом.

- Вот примерно на такой улице я подобрал тебя этой весной, - сказал Микки. - Ты лежал у мусорных баков, почти совсем обесточенный, и к тебе подбирались уборщики, чтобы закинуть тебя в фургон и отправить в переплавку. Я дал каждому по пять баксов и отвёз тебя к себе. Мне надо было сделать прибор для лечения импотенции, а ничего подходящего у меня под руками не было. И я решил сделать прибор из робота...

- Значит, до встречи с тобой я был бесхозным бродягой?

- Скорее всего. Ты был весь разлажен, и из-за этого, наверное, твои хозяева отказались от тебя. Я заблокировал твою глубокую память, иначе с тобой возникли бы проблемы. Неизвестно, как бы ты повёл себя, останься ты в своей электронной душе тем, кем был. Я оставил только поверхностную рациональную память, которая учитывает необходимый минимум понятий, включая владение человеческой речью.

- То-то я ничего не помню, что со мной было раньше! - воскликнул Пип. - А я ведь думал, что я только что сделанный, привезён с завода!

- Нет, Пип, на нового робота у меня не было денег. Но ты и так хоть куда. Я заменил в тебе многие детали и теперь ты проживёшь долго, тем более со своим штырём.

Из-за мусорного бака, шаркая, вышел скрюченный, уже совсем без кожи робот и, обращаясь к Микки, заговорил гнусаво:

- Беру в заднюю дырку и в рот. Что хочет джентльмен? Всё за пять центов, - он со скрипом наклонился, демонстрируя дыру между ржавых ягодиц. - За пять центов, сэр...

Приятели обошли его стороной.

- Лучше уж быть бродягой, чем таким, - сказал Пип.

- Впрочем, если хочешь, я могу разблокировать твою память, - сказал Микки. - Вспомнишь прежнего хозяина, дело, которым занимался. Но это может нанести ущерб твоему врачебному умению. Ты уже не сможешь так быстро и ловко лечить от импотенции.

Пип минут десять шёл молча.

- Не надо её разблокировать, - проговорил, наконец, он. - Я хочу остаться Пипом, который лечит от импотенции, и чтобы ты был моим хозяином.

- Это правильно, - Микки улыбнулся. - Тем более я на себе убедился, какой ты потрясающий лекарь. Знаешь, я снова хочу трахаться! Просто невероятно! У меня даже в лучшие годы член так не стоял, как в эту ночь.

- Только не трахайся со здешними бабами, а то подхватишь инфекцию.

Они шли, и если кто им и попадался, то только бродяги и проститутки. Проституток было больше. Создавалось впечатление, что по ночам жрицы любви заполняют все улицы Гелиополиса, от освещённых фешенебельных проспектов до самых тёмных и грязных переулков, выползая, как крысы, из каких-то укромных щелей, в которых прячутся днём. Приятелям довелось наблюдать драку между проститутками-роботессами и живыми путанами за место под единственным на улице горящим фонарём. От взаимных обвинений обе враждующие стороны перешли к решительным действиям: роботессы пустили в ход стальные кулаки, круша живым челюсти, а живые, избегая ближнего боя, прыскали несмываемой краской, которая залепляла роботессам глаза.