Астроном или Работа по коррекции звёздного неба

- Так точно

- Здесь что делается?

- Тут я сам пытаюсь разговорить труппу. Слишком быстро у них созрело решение о продолжении программы как бы в память о погибшем. Там тоже достаточно претендентов на одно место.

- А сегодня у нас какое число? - Дмитриев скосился на календарь, тот добросовестно краснел 12-м июня.

- Десятое.

- Ну, да... если вчера было девятое, то сегодня десятое. Причем июля! - Последняя фраза в виде упрека относилась к календарю. Подполковник погрузился в свои мысли, но пару секунд спустя решил всплыть. - Тихо?

- Пока тихо...

- Не каркайте, товарищ капитан. Занимайтесь телевизионщиками, а видеоматериалы передайте мне. Шведова разбудите, пусть принесет. После обеда возьмите заключение у эксперта и приходите. Если появятся дельные мысли, возьмите с собой. Идите.

- Слушаюсь.

Капитан удалился, а Михаил Григорьевич перелистнул календарь. На страничке 13 июня было написано: 'Поздравить тещу с днем рождения!!!'.

- Пожалуй, уже поздно. - Буркнул себе под нос подполковник и зачеркнул устаревшее напоминание.

В это время в дверь постучали, и Дмитриев решил дальше календарь не листать, что бы не обнаружилось еще что-нибудь забытое из непростительного. Чего собственно бередить память, совесть и прочее, если уже давно июль?

- Войдите.

- Разрешите, товарищ подполковник, - в помеще-ние просунулся Шведов с большой картонной коробкой, дверь закрывать ему пришлось пятой точкой. - Где поставить, куда подключить?

- Давай вон туда, на журнальный столик, там и розетка где то у плинтуса... переняли эту моду, а я привык, чтобы выключатели были вверху, а розетки посередине...

- Принимаем мировые стандарты...

- Мы стандарты принимать не можем, мы можем принимать только один продукт...

- Ну, вроде того... - согласился Шведов, а про себя подумал, что чем больше звездочки, тем тяжеловесней шутки... такая вот зависимость.

- И научи, чего тут к чему.

- Разумеется, товарищ подполковник. Тут ничего сложного.

Выслушав инструкцию и попробовав сам несколько раз переставить кассету, прокрутить, остановить и уменьшить скорость, Дмитриев отпустил лейтенанта. Кассет на столике лежало много, а времени было маловато. Теперь ответственность за дела была на нем лично и, значит, придется не спрашивать, а докладывать.

* * *

Смотреть внимательно Михаил Григорьевич умел, это годами вырабатывалось. Только не любил он дела политические и от искусства, там обычно было не то, что виделось - наизнанку как-то всегда, без логики, без морали и очень жестоко.

- Повторяются лица-то, а капитан промолчал... или не успел? Разберемся. - Обсуждение дела с самим собой, было плохой, но уже давно укоренившейся привычкой, непонятно откуда появившейся. - Да, уж... просмотр не из приятных. И вести все три дела нужно параллельно. Наверняка есть еще общие моменты, очень уж похоже на действия по расписанию. Займемся 'сливками' и другими кисло-молочными продуктами нашего общества... и тем, что из них, в конце концов, получается.

На первое место выдвигались проблемы современной отечественной эстрады. Для Михаила Григорьевича, вся она представлялась чем-то полуголым, вихляющимся, ноющим... но, по их мнению, привлека-тельным. Впрочем, друзья говорили, что недовольство современным искусством - это явный признак старости. Стареть не хотелось, а довольным быть не получалось. Наверное, это был переходный период.

Грустные рассуждения прервал зазвонивший телефон внутренней сети (почему-то завхозы меняют все, кроме этих допотопных аппаратов) и Михаил Григорьевич обязан был отвлечься - снять трубку.

- Слушаю, Дмитриев.

- Слушай, слушай... В общем, Михаил Григорьевич, мне уже начинают задавать вопросы... Ты дела принял?

- Так точно. Какие вопросы, Леонид Иванович?

- Спрашивают: 'Когда это прекратится?'.

- Что?

- Вот и разберись... что и когда. Еще одного убили прямо в прямом эфире! Бери, кого нужно и дуй туда. Там пока райотдел копошится... Еще продумай, кого тебе в группу добавить.

- Понял... А куда 'туда'? - Уже у гудков спросил подполковник, несколько озадаченный резким тоном и неопределенностью направления, в котором нужно 'дуть'.

- Четвертый!

Водруженная на свое родное место трубка тут же подпрыгнула, испуганная новым резким и громким звонком. Подполковник, даже не успевший убрать руку, тоже вздрогнул и чертыхнулся, потом, выждав три дребезжания, поднял трубку.

- Слушаю, Дмитриев.

- Товарищ подполковник, у нас еще один труп...

- Знаю. Телевизионщиков допросили?

- Да, закончил.

- Значит, выезжаем. Через две минуты у моей машины.

Сам Михаил Григорьевич спустился через четыре минуты и привычно уселся на заднее сиденье. Капитану пришлось садиться на переднее...

- Куда? - дежурно поинтересовался водитель.

- Командуйте, Валентин Сергеевич, - переложил ответственность за направление движения на капитана, Дмитриев, хотя уже успел узнать где, что и когда произошло. Без подробностей, в общих чертах, но пока и этого было достаточно.

- Дом моделей Хотина, Верпатьевский переулок семь, - сориентировал водителя Фролов и пояснил начальству. - Там выездная студия, снимали серийную передачу о моде, может быть видели? 'Модный эшафот' называется...

- Нет, не видел... 'Эшафот' что-то к моде...не очень подходит... впрочем, тут я профан, это моя супруга должна быть в курсе. Ну, и?

- Сегодня у них юбилейная, восемьдесят восьмая программа, решили собрать побольше знаменитостей и выпустить в прямом эфире.

- Какой-то странный у них юбилей - восемьдесят восьмая программа. Что за канал-то?

- ИК.

- Чего?

- 'Изысканный канал', при содействии телеканала 'Элита Ку'.

- А почему они не в 'Останкино'?

- Тут все под рукой было и за студии платить не нужно. Вот и прибыли.

- Неплохо живет Дом моделей Хотина, - высказал свою оценку водитель и посигналил постовому в оцеплении. Тот посторонился, убирая ленточку и, на всякий случай козырнул, пропуская машину - номера начальства подчиненные должны, если не знать, то чувствовать всем своим существом. Отвести душу можно было на тех, кого пускать не следовало, то есть на всех прочих, в первую очередь на журналистах. Какая-то у них взаимная неприязнь выработалась за время многолетнего пребывания в одном месте, но по разные стороны ленточки или решетки. Может быть, как раз ограждение в этом и было больше всех виновато? Скорее всего.

У малоопытных сотрудников, вообще, создавалось впечатление, что раньше журналистов на месте происшествия могут оказаться только жертвы, ну и иногда сам преступник. Поэтому 'зачистка' места для оперативни-ков частенько предшествовала самой работе. Приехать на место преступления раньше репортеров считалось большой удачей, тем более в столице. То ли у них нюх на всякую гадость, то ли их стало так много, что они везде и сразу по нескольку штук. А если ненароком где 'клюнет', так туда слетаются еще несколько десятков в поисках сенсации, или хотя бы события, на худой конец происшествия, ну хоть чего-нибудь. Разбитные, шустрые, модно одетые ребята до невозможности раздражали деревенских парней в мешковатой форме, вынужденных стоять молча и только изредка огрызаться.

В холле ругались редактор и режиссер, негромко, но очень эмоционально, шипя и даже выгибая шеи, они уже не замечали окружающих и не обратили внимание на подошедших подполковника и капитана, впрочем, те были в гражданской одежде.

- Это был первый и последний прямой эфир! - шипел тот, что поменьше в цветастой рубашке с широким отложным воротником. - Мы не скандалисты 'НТК'...

- Собрать всех кто планировался, можно было только сегодня, мы не успевали отснять и обработать заранее. Что же, по-вашему, отдавать эфирное время?

- А что теперь вы будете делать, после этой программы?

- Да уж найдем что!

Переглянувшись, Дмитриев и Фролов пошли в студии, где деловито копошились коллеги, но уже не только из районного отдела, а еще из прокуратуры. Следователь бегло опрашивал присутствующих и отпускал.