Станция Солярис

о не трогают. И живут своими воспоминаниями. Ты понимаешь меня, Кельвин?

Я промолчал. Он оказался пьянее, чем я предполагал, и бесполезно было говорить с человеком, находящимся в таком состоянии.

Снаут потянулся к бокалу, поднес его к подрагивающим губам и сделал такой длинный глоток, что меня невольно передернуло.

- Кельвин!.. - отдышавшись, но все еще мучительно кривясь, с надрывом проговорил он. - Господи, что ты знаешь, Кельвин? Крис... Ты ничего не знаешь. Ничего! - он уставился в одну точку н начал медленно раскачиваться в кресле. - А ведь это ужасно, Крис... После того, как ты мне сказал... У меня ведь тоже появилась надежда... - Снаут отставил бокал и закрыл лицо руками. - Это ужасно, Крис... Любить - и ненавидеть... Желать возвращения - и с ужасом ожидать его... Крис, ты просто не представляешь... Это позор моей жизни... но это и все, что было в моей жизни... Я сам придумал... ее... Ты молод и ни в чем не виноват... перед своей... по крайней мере, виноват не так, как я...

Ты самый невинный из всех нас, Крис... Ты не ведал, что творил... А я ведал! Но если бы я знал... Если бы я знал! Да, для меня это было мучением, но я бы хотел вернуть ее... этот лоскут грязного белья...

вернуть! Потому что это мой лоскут, Крис! Мой... Зачем ты дал мне надежду?

Его прорвало. Я знал, что, придя в себя, он будет раскаиваться в своем нетрезвом откровении. И Боже мой, я так и не имел никакого понятия, что же за "гость", вернее, "гостья", была у него... И с чего я взял, что его история менее трагична, чем моя?

- Кельвин! - прохрипел Снаут, вновь судорожно хватаясь за бокал. - Я не хочу жить! Понимаешь? Не хочу! - он глотнул, поперхнулся и закашлялся.

- Да, возможно, я самый невинный из вас, - сказал я. - Поэтому готов продолжать роль подопытного кролика. Это в моих интересах.

Снаут долго молчал. Потом поднял на меня глаза и проговорил слегка заплетающимся языком:

- Ты психолог, Кельвин... Как ты думаешь, может быть мы просто сошли здесь с ума? Не было никаких "гостей", а были видения, у каждого свои - и только. Это был бред, Кельвин...

- Это было, - я вздохнул. - И именно вы с Сарториусом отняли ее у меня. Не спросив моего согласия.

Бокал выпал из пальцев Снаута и покатился по полу. Кибернетик откинулся в кресле и воззрился на меня:

- Так ты пришел меня судить, Кельвин? Помнится, я тебе говорил, что эта ситуация вне нашей морали. Нашей! - он подчеркнул это слово. - Контакт и наша мораль не обяэательно должны стыковаться. Как видишь, они и не состыковались. Если ты хотел сделать мне больно, то добился этого. Разговор можно считать оконченным.

- Снаут, она должна вернуться, - с усилием выговорил я.

- Говори это не мне, - пробормотал Снаут. - Говори ему...

- Уже пытался! Старые трюки не проходят, нужно что-то еще.

Снаут медленно покивал:

- А вот насчет чего-то еще обращайся к доктору Сарториусу. Уж кто-кто, а он - последний рыцарь Контакта. Несгибаемый и непробиваемый.

- Вряд ли он теперь