Вейская империя (Том 1-5)

- Ты? Ты можешь превратить ракетомет в масляный пресс?

- Никто не может превратить ракетомет в масляный пресс. Но можно заставить чиновника увидеть масляный пресс или мешок с рисом... Можно заставить его увидеть, что весь рис попорчен червяком и должен быть затоплен во избежание распространения вредителя...

Монах говорил как хороший переводчик: связно, но не сам.

- Ты можешь заставить видеть людей то, чего нет? Это ты заставил меня видеть мезонную атаку?

- Сон, - ответил монах, - это то, что видит один человек. Реальность - это то, что видят многие. Как называется сон, который видят сразу многие?

Тут Ванвейлен обернулся и увидел, что на барже двое рабочих уже выволакивают ящик на палубу, и толпа шумит, как роящиеся пчелы.

- Да сделай же что-нибудь! - плачущим голосом потребовал Ванвейлен, ты понимаешь, что будет, когда Арфарра начнет потрошить ящики?

- Что-нибудь? - сказал монах. - Это легко. - И махнул рукавом.

И тут, по позднейшему уверению Ванвейлена, он увидел, что канат, привязывавший баржу к причальному столбу, сам собой отвязывается от опоры, и баржа все быстрее и быстрее начинает скользить вниз, по течению.

Люди, бежавшие к барже, заволновались.

Баржу несло все шибче - и многим казалось, что она идет быстрее течения, и не прошло и пяти минут, как она выскочила на середину реки, туда, где вдоль фарватера стояли плоские, с железными носами лодки, которые были заблаговременно расставлены Арфаррой по всей длине реки, чтобы никто из людей Даттама не прыгнул в лодку и не утек на тот берег.

- Осторожней, - закричали с берега одной из лодок.

Но было уже поздно. Железный нос с хрустом вошел в раздвижной борт.

Люди в лодке, истошно завопив, бросились в воду. Тут же послышался новый треск, - старая баржа переломилась, задралась кверху и быстро, необыкновенно быстро стала тонуть.

Ванвейлен смотрел ей вслед. В голове его быстро-быстро, как турбина, вертелась одна мысль: это сон. Вот сейчас он, Ванвейлен, проснется от сна, навеянного монахом, и увидит перед собой ящики, снесенные с баржи, которая все так же стоит у причала.

Но сон не кончался. Люди бегали по пристани, как потревоженные муравьи.

- Откуда эти люди? - спросил кто-то хрипло у Ванвейлена за спиной.

Ванвейлен обернулся: это говорил Арфарра.

Монах перевел глаза на Арфарру.

- Вечно, - сказал он, - если и явится чиновник - то чтоб испортить мне праздник. А праздник - вещь бесполезная, его ни на что нельзя употребить. Отпусти их, - сказал Сын Ира. - Они уже причинили все зло, какое могли.

- Ни за что, - раздельно сказал Арфарра.

Монах наклонил голову и укоризненно посмотрел на чиновника. Человек в персиковом кафтане вдруг зашатался и повалился ничком на землю. Стражники бросились к нему.

Монах потерял всякий интерес к собеседникам и мелкими шажками заспешил дальше. Кто-то изо всей силы тянул Ванвейлена за рукав:

- Да пошли же! Что вам такого сказали? Своих шаманов у вас, что ли нет?

Это был приказчик Хой. Он протолкался сквозь пеструю толпу и вывел землян к дальней красильне. Там, у дороги, топтались семь оседланных лошадей. Хой пересчитал чужеземцев, убедился, что никто не пропал по дороге, и показал им постановление об аресте.

- Сами видели, - сказал он. - Если Арфарра сыну Ира сказал "Нет", то он не успокоится, пока вас со свету не сживет.

Помолчал и добавил:

- А чего это вам вздумалось покупать машины?

- Какие к черту машины? - изумился Ванвейлен, - рис там лежал, рис! Покойник Баршарг по каким-то своим причинам оформил его как машины, а новый чиновник не посмотрел. Один парень мне проговорился об этом в харчевне, я и подумал: куплю-ка я эти контейнеры за гроши, как машины, а потом продам как рис. Триста процентов я бы имел с этого дела, если бы не Арфарра!

- Рис? - лицо у приказчика вытянулись. - Жалко, - сказал он, - если рис, то доставать его не имеет смысла. Эк ее, баржу-то, садануло!

Приказчик оглядел бледные лица и сунул в руку Бредшо увесистый мешочек с золотом и расписку Даттама. В расписке значилось, что храм Шакуника должен купцу Клайду Ванвейлену - сорок тысяч ишевиков и купцу Сайласу Бредшо - тридцать тысяч ишевиков. И еще квиток, просто с цифрами: номера постоялых дворов, где можно будет поменять лошадей.

- Господин Даттам велел извиняться, - сказал приказчик, - но вы сами знаете. Ведь торговец как крапива: то полют ее, то кушают, то веревки вьют. Эх, если бы не убили экзарха...

Он умолк, разглядывая лица землян.

- Да вы не беспокойтесь, - сказал он. - Что вы такие бледные? Что он на вашем языке говорил? Так он со всяким на его языке говорит, двадцать лет назад забрели люди с собачьими головами, он и по-собачьи лаял. А насчет денег - господин Даттам посчитал все очень честно. Как проскачете границу - храм вам все отдаст. Вы еще увидите: с нами всех выгодней иметь дело. Обязательно возвращайтесь...

Земляне добрались до корабля в Козьем-Гребне поздно вечером.

Пилоты занялись предполетной подготовкой, чтобы не забивать мозгов посторонними мыслями.

- Через час взлетаем, - сказал Бредшо. - Поскорее, как велено.

Ванвейлен просматривал пленку с записью беседы на пристани. Просматривать было нечего: пленка была засвечена.

- Неважно, что засвечена, - закричал Стависски, - я все помню, ты слышал, что он сказал, что у меня дочка родилась?

- Ничего он про твою дочку не говорил, - изумился Хатчинсон, - а вот откуда он, сволочь, узнал, что Первая Галактическая обанкротилась, - это факт. Дались же мне ее акции...

- Он не говорил ни про какие акции, - мертвым голосом сказал Ванвейлен, - он сказал, что утопит баржу.

Все замолчали и переглянулись. Сцена как две капли воды напоминала историю о том, как они свалились на эту планету, - тогда каждый видел разное, а теперь каждый разное слышал...

- Он действительно говорил по-английски, - спросил Стависски, - или мне показалось?

- А приказчику тоже показалось? - рявкнул его напарник.

- Но приказчик не знает английского, - вздохнул Стависски. - Может, монах бормотал совершенную бессмыслицу, а приказчик решил, что это наш язык.

- Так, - сказал Ванвейлен, - получается, что мы явились сюда чудом и точно уж чудом убрались...