Петля ненависти (СИ)

Добравшись до каюты-кабинета психолога Альбы Наварро, сержант при помощи интеркома оповестил её о нашем приходе, после чего мы получили разрешение войти. Внутри нас ждали шестеро человек - сама психолог и пятеро молодых людей (вероятно студенты-практиканты - три девушки и два парня). Оказавшись внутри, я встал у дверей, что вызвало несколько смешков и улыбок со стороны сторонних наблюдателей, а сержант, подойдя к хозяйке помещения, по всей форме отрапортовал о нашем прибытии.

- Благодарю вас сержант, - снисходительно улыбаясь ответила она ему. - Можете сесть на диван. А вы рядовой подойдите ближе. Ну же, не надо меня бояться, я не кусаюсь.

Само собой я не двинулся с места, ожидая приказа сержанта. Тот хотел мне что-то сказать, но был остановлен властным жестом корабельного психолога. Молча встав с кресла, она подошла ко мне и попыталась взять под руку. Сделать ей это было крайне сложно, так как она едва доставала ростом до моего плеча, а свои руки я продолжал плотно прижимать к туловищу стоя по стойке смирно. За всем происходящим пристально наблюдали студенты.

- Расслабься Мак, - тихо произнесла она держа меня за руку, - не надо воспринимать меня как угрозу. Я не причиню тебе вреда.

Молча переведя взгляд на сержанта я заметил его слабый кивок головой и мысленно "поблагодарив" лейтенанта позволил психологу взять меня под руку и, сопроводив, усадить в большое мягкое кресло. Сев напротив она несколько секунд пристально смотрела на меня, ожидая, что я заговорю с ней, но, не дождавшись этого, начала первой:

- И так, лейтенант Бифф любезно разрешил мне поработать с тобой, а так же предоставил твоё личное дело, которое очень заинтересовало меня и моих студентов-практикантов. Скажи, ты правда ничего не помнишь из своего прошлого?

С ответом меня опередил сержант:

- Это не относиться к цели нашего визита, доктор Наварро.

- Позвольте мне самой решать, что относиться, а что нет, - тоном, не терпящим возражения, ответила психолог. Сержант Санчес слегка побагровел. - Так как Мак?

- Так точно, мэм!

- И тебя это не беспокоит? А твои сослуживцы хорошо к тебе из-за этого относятся? Ведь ранее ты мог быть презираемым и ненавистным для "Оплота" пиратом, контрабандистом или даже работорговцем.

Прежде чем ответить я вновь мельком посмотрел на сержанта и заметил, как он с яростью сжимает кулаки. Мне и самому, если честно, подобные вопросы очень не нравятся, но что-либо ответить я не успел, так как доктор Наварро меня опередила:

- Тебя смущает присутствие сержанта? Если так, то мы можем попросить подождать его за дверью или вернуться в казарму.

- Я останусь здесь, - уже более грубо произнёс сопровождающий меня офицер.

- Неужели вы боитесь, что я "сломаю" вашего "оловянного солдатика"?! - развернувшись к нему саркастически поинтересовалась хозяйка каюты-кабинета.

- Этот как вы изволили выразиться "оловянный солдатик", неоднократно рискуя собой спасал мою жизнь и жизни своих боевых товарищей, так что если вы буде продолжать вести себя подобным образом, то...

- Эта угроза?! - искренне удивившись, перебила сержанта женщина.

- Предостережение, - сквозь зубы процедил офицер Мобильной Пехоты.

Во время этой небольшой перепалки я ради интереса глянул на студеньтиков. Один из парней, достаточно крупный надо сказать, волком глядел на сержанта, и казалось, был готов пустить в ход кулаки. Блаженный идиот. Если даже он и занимается регулярно какими-либо боевыми искусствами, то против не внушающего своим видом трепета сержанта он всё равно не продержится и десяти-двадцати секунд, так как инструктор по рукопашному бою Санчес способен один уделать четверых превосходящих его по габаритам пехотинцев, что впрочем, он иногда с удовольствием всем нам демонстрирует. На организуемых нами "турнирах" счастливчику, который сумеет одолеть сержанта, лейтенант обещает подарить висящие у него на стене в каюте механические часы (большая редкость в нашем высокотехнологичном компьютеризованном мире). Приз кстати до сих пор так никому и не достался.

Тем временем, проигравшая битву взглядов доктор Наварро примеряющим тоном обратилась к сержанту:

- Простите, это первый раз в моей практике, когда я общаюсь с пехотинцами, и по этому, если я вас чем-либо задела или обидела, прошу прощение, - после чего развернулась ко мне. - Чтобы наша беседа была менее напряжённой и более, так сказать, откровенной, я "исключу" некоторые негативные факторы.

После этих слов она, взяв в руки небольшой пульт, начала менять в помещении освещение. В итоге диваны, где сидели сержант и студенты-практиканты, скрылись во тьме, а мы с доктором очутились в полумраке. Далее после нескольких дополнительных манипуляций появился камин, в котором весело плясали языки пламени и трещали поленья, а всё видимое пространство превратилось в небольшую отделанную деревом уютную комнату с висящими картинами на стенах и стоящими в углу большими напольными часами. В этой дополняющей реальность голограмме было даже большое окно, за которым в лунном свете медленно падали крупные пушистые снежинки.

- Как тебе обстановка? Нравиться?

- Да, мэм.

- Так, давай на время оставим весь этот официоз и представим что мы просто двое давно не видевших друг друга знакомых. И постарайся не обращать внимания на невидимых наблюдателей. Хорошо?

- Та... э-э-э, хорошо.

- Вот и замечательно, - слегка улыбнулась моя собеседница. - Для начала расскажи, как ты принял решение поступить на военную службу, да ещё и в Мобильную Пехоту?

- Я плохо помню это, но тогда со слов врачей и правительственной комиссии это был единственный для меня способ остаться в "Оплоте". В пехоту я попал после собеседования с офицером-распределителем на призывном пункте, поскольку выяснилось, что для каких-либо иных занятий и родов войск попросту непригоден.

Из-за камина послышалось несколько тихих смешков и еле слышимый комментарий.

- Тебе тяжело было в подготовительном лагере?

- Там всем было тяжело, - вспомнив прошлое я невольно улыбнулся.

- Но ты остался до конца, хотя в любой момент мог его покинуть.

- Нет, не мог.

- Почему? - не поняла доктор Наварро, - Ведь прохождение срочной военной службы является добровольным решением.

- Поэтому я и остался. К тому же обучение в лагере на тот момент наполняло мою жизнь хоть каким-то смыслом.

- А что наполняет твою жизнь смыслом сейчас? Ведь у тебя нет ни семьи, ни дома, ни друзей.

- Вы ошибаетесь, доктор. Моя семья и дом - Мобильная Пехота, а друзья - пехотинцы от рядового до генерала.

- Но ведь так не может быть, - возразила она мне.

- Почему? - искренне удивился я.

- Потому что семья это, прежде всего твои родители, братья, сёстры, дяди, тёти, бабушки, дедушки и прочие люди с которыми ты знаком практически с самого рождения, и которые стали членами твоей семьи, например жена и дети. А дом это то место, куда ты можешь в любой момент вернуться и где тебя всегда рады видеть, - и после небольшой саркастической усмешки добавила, - ну а как рядовой вообще может быть другом генерала?

- Очень просто, - пожав плечами ответил я, - ведь когда-то генерал тоже был рядовым. К тому же все офицеры, в том числе и генералы, идут в бой наравне вместе со своими солдатами, а в бою важно знать, что ты доверил свою жизнь в надёжные руки, и быть абсолютно уверенным в том, что тебе всегда придут на помощь. Разве это не делает всех нас одной большой семьёй?

В глазах моей собеседницы застыло недоумение. После полуминутного молчания она всё же с недоверием произнесла:

- Ты это серьёзно?

- Да, - твёрдо ответил я ей.

- Прости, но для меня подобное звучит полнейшим бредом.

"А я знаю несколько десятков тысяч людей, которые так не считают" - мысленно ответил я ей, но вслух произнёс следующее:

- Вы когда-нибудь держали в руках оружие, доктор?