Вертолет

К селу подлетали уже поздно вечером. Втиснувшись в кабину пилота, Ваня Южин вглядывался в кривые ниточки улиц, указывая направление.

– Вот! – он вскинул дрожащий палец. – Тут я когда-то жил. Дом-пятистенок, коровник… Садиться можно прямо в сад. Там лужаечка такая есть. И сарайчик мой в двух шагах.

– Да не волнуйся ты так, – майор повел аппарат на снижение. – Найдем твою лужайку. И сарайчик найдем.

Спустя пару минут вертолет уже стоял в траве. Рев двигателя смолк, винты замелькали реже, мало-помалу замедляя бег.

– Может, и нет уже никакого сарайчика? – предположил Матвей. – Зачем он твоей бабуле? Так – помеха одна…

– Нет! – Иван энергично замотал головой. – Это ведь МОЙ сарайчик. Пока я в армии, она и пальцем никому тронуть его не даст.

– Не даст, так не даст, – Матвей одобрительно кивнул. – Хорошая вещь – убежденность…

Прежде чем распахнуть десантный люк, Чибрин предупредил:

– Порядок следования не нарушать! Я с Южиным иду вперед. Матвей, ты прикрываешь нас с тыла.

– Да это же наш садик! Тут и забор кругом… – столкнувшись с суровым взглядом капитана, Южин умолк.

– Разумнее было бы переночевать в машине, – медленно начал капитан, – но поскольку имеет смысл не терять времени, и рост вне вертолета доказан…

– Чего тут рассусоливать! – прервал его Матвей. – Вылезаем – и всех делов!

Чибрин сердито крякнул, но промолчал.

– Валяйте, ребятки! – из кабины высунулась голова Сергея. – Прожектор один еще есть, подсветим, если что.

Тяжелая дверца откинулась в сторону, десантники беззвучно спрыгнули на землю.

– Матвей, сзади! – еще раз напомнил капитан. На этот раз голос его звучал жестко, и Матвей не решился прекословить.

С металлическим щелчком вспыхнул вертолетный прожектор, разом отвоевав у мглы порядочный кусок пространства.

– Глядеть и слушать в оба!..

– Тут должно быть совсем близко. Вон за теми двумя яблонями… – Ваня Южин взволнованно крутил головой. – Окно еще светится. Бабушка, наверное, телевизор смотрит…

– Разговорчики! – капитан на ходу стиснул в пальцах толстый травянистый стебель, не без усилия сломал. А вскоре, обойдя полукругом разросшийся куст смородины, они разглядели в полутьме приземистый сарайчик с кривенькими стенками и дверцей, запертой на щеколду.

– Это и есть твоя крепость? – Матвей коротко хохотнул. – Славная дачка, нечего сказать!

– Ничего. Для нас будет в самый раз, – капитан оценивающее взглянул на щеколду. – Ну что, спортсмен? Сумеешь справиться?

– Чего же не суметь? Подсадите только… – Матвей залихватским движением перекинул автомат за спину.

Это походило на цирковой трюк. Южин взгромоздился на плечи капитана, а Матвей с легкостью акробата взобрался на спину Ивана. В реалиях подобное упражнение им было бы ни за что не повторить.

– Крепко же ты ее вбил! – Матвей уперся в щеколду плечом. – Да еще от дождя разбухла…

Однако в конце концов дерево поддалось усилиям, щеколда, больше напоминающая массивный отшлифованный брус, кувыркаясь, полетела на землю.

– Учитесь, студенты! – Матвей сиганул вниз и первый потянул на себя дверь.

– Гигант, ничего не скажешь, – Чибрин настороженно оглянулся. – Вроде тихо пока.

– Да тут ничего нет! – взволнованно зашептал Южин. – Ничего и никого. Раньше держали поросенка, но теперь и того продали.

– Жалко поросеночка! – Матвей отважно шагнул в дверной проем. – Ну и темнотища тут! Надо сообразить какой-нибудь факел.

– Сейчас придумаем, – капитан кивнул Южину, и тот зашарил по земле, подыскивая подходящий заменитель факелу.

В сарайчик зашли с огнем, подбадривая друг дружку голосами. Ваня Южин активно жестикулировал.

– Вот там я подвешивал пойманную рыбу, а здесь держал что-то вроде тайника. Крючки там разные, монетки…

– Ты и ночевал, наверное, тут?

– Два или три раза. Брал с собой фонарик и даже пытался разжигать примус. Заваривал чай, книжки читал.

– Чай – это замечательно! – Матвей прищурился. – А ну-ка, любитель чая, вопрос на засыпку! Ты сидишь перед телевизором и прихлебываешь чай. Последний глоток – и кружка пуста. Твои действия? С кружкой бредешь на кухню за добавкой или приносишь с кухни чайник и наливаешь прямо перед телевизором?

– Что еще за глупости? – Чибрин нахмурился.

– Это не глупости, капитан! – Матвей принялся загибать пальцы. – Сами считайте. С кружкой идешь на кухню, подливаешь и возвращаешься. Это две ходки. Во втором случае сначала приносишь чайник, потом относишь, а после возвращаешься сам – итого четыре. Разница, капитан!

– Разница!.. – Чибрин фыркнул. – Эта твоя разница – для лодырей. А кроме того…

Он не договорил. Сиплое рычание перебило его слова. Реакция всех троих была удивительно схожа. Остановившись, словно по команде, они вскинули автоматы. Ваня Южин попятился, Чибрин – напротив – порывисто шагнул вперед.

– Спокойно, капитан, это всего лишь крыса! – предупреждающе прошипел Матвей.

– Не похоже…

Горящая щепка потухла. Зверя, затаившегося в углу, угадывали теперь по дыханию, по светящейся паре глаз. Капитану даже почудилось, что он слышит биение чужого, более гулкого и более медлительного сердца.

– Черт побери, почему эта гадина не нападает?

Матвей ответил шепотом:

– Как ни крути, нас трое. А может быть, он примеривается.

– Или она…

Сделав неожиданный рывок, чудовище скакнуло в сторону, судорожно заскребло по дереву и исчезло.

– Куда эта тварь подевалась?!

Троица подбежала к стене. Матвей громко присвистнул.

– Нора! Да еще какая! Целая пещера.

– Сдается мне, это был хомяк. Очень уж толстый.

– Но почему он все-таки не атаковал нас?

Капитан Чибрин задумчиво прошелся вдоль широченной, в его рост доски.

– К счастью, мы уже изменились… – он ковырнул носком сапога землю, нагнувшись, поднял двухкопеечную монету. Монета напоминала величиной чайное блюдце. – Еще неделю тому назад этот хомяк навряд ли стал бы сомневаться. А теперь…

Матвей нервно рассмеялся.

– Растем, капитан! Еще как растем! – он задрал ствол автомата и коротко даванул спуск. Грохочущая очередь ударила по ушам. Пули ушли в ветхий потолок. На головы посыпалась труха.

– Какого черта!..

– Не серчай, капитан. Салют… Всего-навсего маленький салют, – Матвей счастливо улыбался. – Ты пойми, Чибрин. На нас впервые не осмелились напасть! Значит, действительно растем. И гадом буду, если не вырастем!..

Ветви и листья дробили солнечный свет, камуфляжной россыпью пятная дощатую крышу сарайчика. Залетная птаха пряталась среди зелени, без устали распевая одно и то же. Задрав голову, майор старательно ее передразнивал. Более заняться было нечем. Басовито прогудело в воздухе, – черное, мохнатое приземлилось поблизости, энергично принялось потирать лапки. Константин перевернулся на бок, рукой подпер щеку.

– Муха. Обыкновенная муха, – он хрипло вздохнул. – Привет, глазастая! Откуда прилетела?

Насекомое, покончив с гигиеной, чуть шевельнуло ужасной головой, словно и впрямь прислушивалось к человеческому голосу.

– Ну-ну, иди сюда, умница, – майор поманил муху пальцем. – Я тебя на поводок привяжу. Станешь у меня вроде собачки.

Вероятно, придя про себя к какому-то решению, летунья деловито побежала к человеку.

– Эй, брюхатая! Я пошутил! – Константин торопливо взбрыкнул ногой. Круто развернувшись, так же деловито муха устремилась в обратную сторону.

– Ага, сдрейфила! – офицер вяло поаплодировал самому себе. – Видели бы меня друзья и знакомые. Один на один с мухой – великолепно!..

Услышав посторонний шум, он повернул голову. Разглядев шагающих к сарайчику десантников, стремительно вскочил и в несколько прыжков добрался до вертолета.

Общаться с великанами – не простое занятие. Они старались говорить тихо и преимущественно тонкими голосами, но все равно майор понимал их с трудом и, предохраняя слух, натягивал на голову шлемофон.