Вертолет

– Ты говоришь о горючке? А что нам мешает время от времени наведываться на базу?

– Да нет, я о другом. Горючка – ладно, не такая уж и проблема… Люди нам не дадут патрулировать. Люди, понимаешь?

– Что-то не очень, откровенно говоря, – Чибрин продолжал хмуриться.

– Что ж тут не понять? Люди, чай, не слепые. Даже если по ночам будем летать, все равно кто-нибудь да заметит. Поползут слухи, заинтересуется начальство, а потом и на крыши полезут с сачками. Организуют какие-нибудь рейды любителей ДОСААФ, и прикроется наше гнездышко.

– Да ну, глупости какие! Кто у нас чем когда интересовался? Снежные человеки вон бегают в лесопарках, и что? – много их ищут? А с нами, думаю, посложнее будет. Попробуй, приметь-ка!

– Верно. Но ты же собрался не вхолостую летать. Ты хочешь за порядком на улицах следить. Значит, придется вмешиваться в жизнь людей. Так сказать – самым активным образом. Вот это вмешательство они рано или поздно заметят.

Чибрин принялся удрученно грызть ноготь большого пальца, а Константин тем временем продолжал:

– К примеру, наблюдаем мы пацанву, громящую какой-нибудь киоск. Или, скажем, трое раздевают одного. Наши действия? Снимаемся с якоря, экстренно снижаемся, так?

– Ну…

– А дальше берем правонарушителей на прицел и выдаем по двадцатимиллиметровому гостинцу. Для них это вроде осиного укуса – больно, но не смертельно. Предположим даже, что шпана разбегается, но!.. Без последствий уже не обойдется.

– Это еще почему?

– Потому что скажут свое слово свидетели. Потому что обнаружатся и улики в виде тех же двадцатимиллиметровых гостинцев. Стоит кому-нибудь копнуть чуть глубже, и в момент вычислят.

– Ну?

– Вот тебе и ну!

Чибрин поскреб затылок.

– А может, черт с ними – с последствиями? И пусть знают, с кем связываются. Что нам тут – всю жизнь отсиживаться?

– Тоже верно, хотя это уже другой разговор. Ты пойми, я ведь не возражать тороплюсь, я анализировать стараюсь. Мы же до сих пор так ничего и не решили. Может, действительно стоит возобновить переговоры – скажем, в виде переписки с командованием? А условия сами будем диктовать, назначать встречи с разными спецами и так далее. То есть меня-то как раз этот аспект интересует даже больше. Вдруг да поможет все-таки наука. Или ты настроился всю жизнь прожить в лилипутском обличье?

– Ничего я не настроился!

– Да ты не серчай. Просто надо обмозговать все как следует. Не выдумаем ничего, займемся патрулированием.

– Ладно, буду думать… – Чибрин раздраженно поднялся. – только я ведь припас еще сюрпризец. Не знаю, заслуживает ли внимания, но… Словом, сам увидишь.

Капитан неспешно приблизился к вертолету, заглянул в грузовое отделение.

– Вот они, субчики! Специально в сторонку отложил… – он вытянул на свет автомат, за ним еще один. – Полюбуйся на этих красавцев.

Константин принял у Чибрина оружие, недоумевая, повертел перед глазами.

– Кажется, все в порядке. Да вы же сами вчера все вычистили и смазали.

– Все, да не все. Переставь-ка магазин с одного автомата на другой.

Константин послушался. С щелчком вынул рожки, попытался поменять местами.

– Не понял… – искомого результата он не добился. Пальцы совершали привычные манипуляции, но что-то стопорилось, магазин не желал вставать в чужеродную позицию. У майора возникло ощущение, что гнездо значительно меньше сечения рожка.

– Деформация, так, что ли?

– Нет, не так, – капитан забрал у него автомат, аккуратно приставил к собрату – ствол к стволу, приклад к прикладу. Майор присвистнул. Один из автоматов оказался чуть длиннее. То есть, даже не просто длиннее, – были изменены все пропорции. С таким же успехом можно было бы поставить рядом первоклассника и второклассника. Капитан тут же подтвердил его мысль.

– Правый красавец крупнее. Причем это касается абсолютно всех деталей: пенала, затвора, шомпола.

– Погоди, погоди! А калибр у них…

– Калибр обычный, под основной патрон АКМ.

– Значит… – майор положил руки на автоматы. – Черт подери! Что же ты раньше помалкивал, ядрена-матрена!

– Раньше я и сам не знал. Только вчера и приметил, когда оружие чистить начали.

– Но это же важно! Очень важно!.. – Константин зачарованно смотрел на автоматы. – А что с другим оружием?

– То же самое. Правда, расхождения поменьше. Вот Ванек с Матвеем вернутся, сам посмотришь…

– Стоп! – майор решительно направился к вертолету. – Это дело надо срочненько зафиксировать. Где-то тут у нас метр складной валялся…

Константина даже залихорадило от волнения. Капитан следил за ним с удивлением. Он-то несуразице с размерами подивился, но значения особого не придал. А выходит, крылось тут что-то и иное!..

Поневоле заражаясь настроением майора, капитан последовал за пилотом.

– И все-таки есть плюсы в лилипутской жизни! – разглагольствовал Матвей. Катушка с нитками на загорбке ничуть его не смущала. – Жаль, нет фотоаппарата. Обязательно бы снялся.

– На фоне консервной банки?

– А хоть бы и так. Никто ж потом не поверит!

– Я бы и с фотографией не поверил. На нынешних компьютерах подобные штучки выпекаются проще простого.

– Ладно вам, господа фотографы! Лучше скажите, кого сегодня будем грабить?

– Да тех же самых, чего мудрить! Маршрут разведан, а кухня у них богатая. Думаю, не обеднеют.

– А ну-ка, постойте! – Матвей поставил на крышу катушку. – Готов спорить, что запрыгну на эту фиговину.

– Чердачное окно? – оператор в сомнении прикинул высоту. – Навряд ли… Тут метров шесть. То есть – по нашим старым меркам.

– По нашим новым меркам, – поправил его Южин.

– Но сам-то по себе метр – величина старая.

– Метр – величина абсолютная. Даже эталоны имеются…

– Старая, новая… – какая разница? Лучше глядите и запоминайте. Потом в случае чего подтвердите.

– Ну, смотри, оглоед! Поломаешь ноги, я за тебя отвечать не буду!

– Не дрейфь, лейтенант. Какая ответственность, если войска разные? Чибрин далеко, а майор твой мне тоже не указ.

– Не допрыгнешь, Матвей, – тихо предупредил Южин.

– Это я-то? На эту ерундовину?… – Матвей уже пружинисто раскачивался на крепких ногах, готовясь к разбегу.

– Разогрелся бы сначала.

– Не дрейфь, мужики! Я и без разогрева – парень хоть куда!.. – Матвей застучал каблуками по крыше, не добегая до чердачного выступа, толкнулся. У будущих свидетелей захолонуло дух. Матвей не долетел совсем чуть-чуть, но успел уцепиться руками за шиферный край, одним рывком выбросил тело наверх.

– Однако!.. – Сергей озабоченно поскреб макушку.

– Видали? – Матвей стоял наверху, приплясывая от горделивого возбуждения. – Бубка с Брумелем обзавидовались бы!

– Это если бы ты туда чисто долетел. А так – все равно что сбивать планку задом.

– Вот уж и нет! – возмутился Матвей. – Мы же не о планке договаривались. И потом, будь на мне фирменные кроссовки, да будь я в форме…

– По-моему, ты в форме, – заметил Сергей.

Сержант негодующе фыркнул.

– Я ж о другой форме толкую. О спортивной. Понимать надо!

– Ладно, спортсмен, сползай вниз. Твоя катушка тебя ждет.

– А почему бы добрым товарищам меня не сменить?

– Сам рассуди: один из твоих добрых товарищей все еще слегка прихрамывает, а второй как-никак – командир. Сам, небось, знаешь, что это за штука такая – субординация.

– Точно, знаю. Ранговая дискриминация – твоя субординация, – в рифму сказал Матвей и с воплем сиганул вниз. Не удержавшись на ногах, шлепнулся на спину, но тут же вскочил.

– Все-таки рано или поздно ты что-нибудь себе поломаешь, – озабоченно пробормотал оператор.

– Типун тебе на язык, господин лейтенант, – Матвей молодцевато отряхнулся. – Этот скальп, – он подергал себя за коротенький чубчик, – не так-то просто содрать.

– Но если хозяин поможет…

– Ладно, хватит препираться! – по-командирски взвизгнул рядовой Южин. – Время не ждет.