Старплекс. Конец эры (сборник)

И сейчас, очевидно, с Бетельгейзе происходило именно это. Её диаметр расширялся с неимоверной скоростью; через несколько дней она станет больше, чем вся Солнечная система.

Какое-то время Земля будет вне опасности: наша атмосфера поначалу защитит нас, не давая опасному излучению достичь поверхности. Но скоро излучения станет больше. Гораздо больше.

Я включил радио на новостной канал Си-Эф-Ти-А. По мере того, как новости по радио и телевидению становились достоянием гласности, некоторые люди поспешили укрыться в убежищах и шахтах. Это им ничего не давало. Конец света приближался — и он обещал быть оглушительным.

Форхильнорцы и вриды, которые сейчас находились у Земли, возможно, с несколькими пассажирами-людьми, могли спастись — пускай на какое-то время; корабль можно было переместить по орбите так, чтобы между ним и Бетельгейзе оказалась планета, щит из камня и железа толщиной почти в тринадцать тысяч километров. Но им никоим образом не обогнать ширящуюся сферу смерти: чтобы приблизиться к световой скорости, кораблю «Мерелкас» понадобится целый год.

Но даже если корабль мог уцелеть, планеты форхильнорцев и вридов были обречены; в скором времени им предстояло встретиться лицом к лицу с той же катастрофой, с той же бедой. По сравнению с нею астероиды, ударившие шестьдесят пять миллионов лет назад по третьей планете Солнечной системы, по третьей планете Беты Гидры и второй планете Дельты Павлина, были несерьёзными, поверхностными ранениями, от которых экосистемы планет оправились за считанные десятилетия.

На этот раз восстановления не будет. Грядёт шестоемассовое вымирание, которое равным образом затронет все три планеты. И уже неважно было, где зародилась жизнь в Солнечной системе — на Земле или на Марсе, действительно ли она появлялась на планете форхильнорцев множество раз и знают ли вриды о том, что шестое вымирание уженачинается.

Потому что это также станет последним Великим вымиранием, заключительной главой, полным обнулением и финалом для великой игры «Жизнь».

30

Что делать в последние моменты жизни? В отличие от большинства из шести миллиардов человеческих существ, только что получивших смертный приговор, я к смерти готовился. Но я ожидал, что она подойдёт к концу более размеренно и неторопливо — я буду лежать в больничной палате, рядом со мною будут Сюзан, может быть, мой братец Билл, некоторые из друзей и даже, быть может, храбрый малыш Рики.

Но взрыв Бетельгейзе оказался совершенно неожиданным; мы понятия не имели, что он произойдёт. О да, как Холлус уже говорила, мы знали — в конце концов Бетельгейзе предстояло вспыхнуть сверхновой, но не было никаких причин ожидать, что это случится прямо сейчас.

Как сказали по радио, подземка Торонто уже была забита битком. Люди спускались на станции, забивались в вагоны, надеясь, что слой грунта их защитит. Они отказывались выходить из вагонов даже на конечных станциях.

И дороги в окрестностях КМО уже превратились в парковки — в абсолютно недвижимую, мёртвую пробку. Сейчас я хотел оказаться с семьёй не меньше всех остальных, но не видел для этого никакой возможности. Я раз за разом набирал рабочий номер Сюзан, но ответом были короткие гудки.

Разумеется, смерть придёт не сразу. Пройдут недели, а может, и месяцы, прежде чем наступит крах экосистемы. Сейчас озоновый слой планеты по-прежнему защищал нас от фотонов высоких энергий, а мешанина из неповоротливых заряженных частиц, летящих медленнее скорости света, до нас ещё не добралась. Но уже совсем скоро удары Бетельгейзе покончат с озоновым слоем, после чего жёсткая радиация и от взрывающейся звезды, и от нашего же Солнца достигнет поверхности и примется разрушать живые ткани. Без сомнения, мы с семьёй ещё встретимся до того, как настанет конец. Но, похоже, проекции инопланетянки на какое-то время предстояло оставаться моей единственной компанией.

Первые стадии взрыва Бетельгейзе уже нарушили спутниковые системы дальней телефонной связи, так что мне вряд ли следовало удивляться, что аватар периодически появлялся и исчезал: электромагнитная какофония из созвездия Ориона нарушала связь между реальной Холлус на орбите над Эквадором и её голографической проекцией здесь, в Торонто.

— Мне бы хотелось быть с Сюзан, — сказал я, глядя на инопланетянку по другую сторону стола, заваленного незаконченными делами.

К моему изумлению, Холлус повысила голос — до сих пор мне этого слышать не доводилось:

— Ты, по крайней мере, ещё повидаешься с семьёй. Ты думаешь, ты вдали от дома? Я даже не могу связаться с детьми. Раз Бетельгейзе так мощно ударила по Земле, она ударит и по третьей планете Беты Гидры. Я даже не могу попрощаться с Кассольдом и Пильдон по радио; мало того, что слишком много помех, так сигналу ещё и идти до них двадцать четыре года!

— Прости, — вымолвил я. — Я ляпнул не подумав.

— Да уж, это точно, — огрызнулась она, так что голографическая капелька слюны вылетела из левой речевой щели. Но уже через мгновение Холлус, казалось, немного успокоилась. — Прошу прощения. Просто… я так люблю своих детей. Знать, что они… что весь мой народ… умирают…

Я посмотрел на своего друга. Она находилась в отрыве от дома уже так давно — на долгие годы она выпала, отстала от происходящего на родной планете. Её сын и дочь были взрослыми, когда Холлус отправилась в великий вояж по восьми звёздным системам, но сейчас — сейчас они, скорее всего, были уже в возрасте, быть может, биологически даже старше самой Холлус: ведь б ольшую часть пути та проделала на релятивистских скоростях.

Но, если подумать, даже это ещё не самое худшее. Бетельгейзе — звезда северного неба, а Бета Гидры светит в небе южного полушария. Это значит, что Земля расположена между этими звёздами. Пройдут годы, прежде чем вспышку Бетельгейзе заметят на третьей планете Беты Гидры — но нет никакой возможности выслать им предупреждение; ничто не могло достичь планеты форхильнорцев быстрее, чем сердитые фотоны с Бетельгейзе, уже вылетевшие в ту сторону.

Холлус явно прилагала усилия, чтобы вернуть себе выдержку.

— Пойдём, — сказала она наконец, качнув туловищем медленно, сознательно. — Почему бы не выйти на улицу и не полюбоваться зрелищем?

И мы пошли — проехали на лифте до цокольного этажа и вышли через служебный вход, очутившись на том же бетонном пятачке, где челнок Холлус приземлился в первый раз.

Насколько я понял, форхильнорка и её коллеги сейчас действительно переводили корабль в максимально безопасное положение. Но её проекция стояла рядом со мной перед зданием музея, в тени купола покинутого планетария, и смотрела в небо. Даже большинство прохожих сейчас смотрели больше на голубой небосвод, чем на странного паукообразного пришельца.

Бетельгейзе было отчётливо видно по ту сторону улицы, в направлении Квинс-парка; она висела градусах в тридцати над горизонтом, если смотреть на юго-восток. Было не по себе видеть звезду, ярко горящую при свете дня. Я попытался представить, как должно выглядеть созвездие Орион на голубом небе, но понятия не имел, как оно сориентировано в течение дня.

Из музея нескончаемым потоком выходили прочие сотрудники и посетители. Они присоединялись к толпе, сгрудившейся по эту сторону дороги. И несколько минут спустя из служебного выхода появился астроном Дональд Чен — живой мертвец, который направился к нам, живым мертвецам не хуже него.

Разумеется, орбитальный телескоп «Хаббл» тут же нацелили на Бетельгейзе. Ещё лучшие кадры были получены космическим кораблём Холлус, «Мерелкасом». Их передали на Землю, чтобы все желающие могли их увидеть. Даже до того, как звезда начала увеличиваться в размерах, телескопы корабля-матки разрешали Бетельгейзе как красный диск с рябью холодных пятен и крапинками горячих конвективных зон, и всё это было погружено во впечатляющую красную корону.

Но сейчас эту призрачную внешнюю атмосферу сдуло феноменальным взрывом, а сама звезда стремительно расширялась, многократно превысив свой обычный диаметр — впрочем, поскольку Бетельгейзе до последнего времени была переменной звездой, сложно сказать наверняка, каков для неё нормальный диаметр. Неважно — никогда раньше она не достигала такихпропорций. Жёлто-белый шар перегретого газа, смертоносной плазмы, разлетался от диска, распространяясь во все стороны разом.