Мир Приключений 1990 г.

— Не знаю. Куда угодно. На холм. К миссис Которой, миссис Что, миссис Кто. Не нравится мне все это.

— Но этих дам на холме нет. Ты думаешь, они появятся, как только мы вернемся?

— Не нравится мне все это, — повторил Кэльвин.

— Вы знаете, мы не можем вернуться. Миссис Что сказала: “Идите в город”. Идемте же. — Мэг от волнения пищала.

Она стала спускаться по улице, и мальчики последовали за ней. Одинаковые дома стройными рядами уходили за горизонт.

Затем — одновременно — они заметили странное явление и остановились, чтобы понаблюдать. Перед одним из домов стоял маленький мальчик с мячом и играл в него. Но играл довольно плохо и то ронял мяч на землю и подбегал к нему довольно неуклюже, то старался подбросить его в воздух и тщетно пытался поймать. И все это неритмично, хаотически. Дверь дома открылась, и на пороге показалась мать. Она затравленно огляделась вокруг, увидела детей и приложила ладонь ко рту, как будто стараясь подавить крик, потом схватила малыша, втолкнула его в дом и с шумом захлопнула дверь. Мяч, выпавший из рук мальчика, остался лежать перед домом.

Чарльз Уоллес подбежал к мячу и поднял его. Мяч казался обыкновенным коричневым мячом.

— Давайте отнесем мяч и посмотрим, что из этого выйдет, — предложил Чарльз Уоллес.

Мэг одернула его:

— Миссис Что приказала нам идти в город.

— Но ведь мы уже в городе. По крайней мере, на окраине. И я хочу разузнать обо всем поподробней. Сдается мне, нам это поможет впоследствии. Можете продолжать путь без меня, если не хотите здесь задержаться.

— Нет, — твердо отрезал Кэльвин. — Мы должны быть все вместе и не давать этим разъединить нас. Давайте лучше постучим к малышу и его маме и посмотрим, что из этого выйдет.

Они направились по дорожке к дому. Мэг пыталась уговорить их.

— Поспешим в город! — умоляла она. — Разве вы не хотите найти отца?

— Конечно, хочу, — ответил Чарльз Уоллес, — но не вслепую. Как мы можем помочь ему, если не знаем, с кем нам придется иметь дело? Ведь совершенно ясно, что мы должны помочь ему, а не просто отыскать.

Он быстро подбежал к двери и постучал. Подождал. Ничего не произошло. Затем Чарльз Уоллес увидел звонок и позвонил. Они услышали, как звонок прозвенел где-то внутри дома и эхо прокатилось по пустым улицам. Через секунду в дверях появилась мать. Приоткрылись двери на всей улице, но чуть-чуть, и глаза соседей впились в трех детей и в женщину, испуганно стоящую на пороге дома.

— Чего вы хотите? — спросила она. — Сейчас не время для газет, молоко мне уже принесли, и я регулярно выплачиваю Пожертвования на приличия. Все мои бумаги в порядке.

— Ваш малыш уронил мяч, — сказал Чарльз Уоллес и протянул мяч.

Женщина оттолкнула мяч:

— О, нет! Дети в нашей секции никогда не роняют мячи. Они прекрасно натренированы. У нас не было отклонений вот уже три года.

И головы всех соседей согласно закивали.

Чарльз Уоллес приблизился к двери и заглянул в дом. Сзади нее прятался в тени маленький мальчик, приблизительно его ровесник.

— Войти вы не имеете права. Вы не предъявили своих документов.

Чарльз Уоллес держал мяч так, чтобы малыш его видел. С быстротой молнии мальчик кинулся к Чарльзу Уоллесу, выхватил мяч из его рук и снова спрятался. Женщина побелела, открыла рот, как будто хотела что-то сказать, но вместо этого захлопнула дверь перед носом Чарльза. И все двери тоже захлопнулись.

— Чего они так боятся? — спросил Чарльз Уоллес.

— Даже ты не понимаешь? — спросила Мэг.

— Пока не понимаю, — ответил Чарльз Уоллес. — Но пытаюсь. Пойдемте! — И он сбежал по ступеням.

Через несколько кварталов коттеджи сменились высокими прямоугольными, совершенно одинаковыми зданиями. Потом они увидели, что по улице едет на чем-то среднем между велосипедом и мотоциклом мальчик одного возраста с Кэльвином. Как только он подъезжал к подъезду, он вытаскивал из сумки, висевшей у него через плечо, газеты и опускал их в щель двери. Мальчик был не совсем обычный. Ритм его жестов никогда не менялся.

Кэльвин присвистнул:

— Интересно, играют ли они здесь в бейсбол?

Мальчик, увидев их, замедлил ход машины и остановился, рука его наполовину застряла в сумке.

— Что вы делаете на улице? — спросил он. — В этот час дня здесь могут находиться только мальчики на посылках.

— Мы этого не знали, — ответил Чарльз Уоллес, — мы нездешние. Не можешь ли ты рассказать нам, что это за город?

— Вы хотите сказать, что ваши документы в процессе изучения? — спросил мальчик. — Если вы здесь, значит, так оно и есть, — ответил он сам себе. — А что вы тут делаете, если ничего о нас не знаете?

— Так расскажи нам! — попросил Чарльз Уоллес.

— Вы что, экзаменуете меня? — нервно спросил мальчик. — Все знают, что в нашем городе находится лучшее Центральное Мозгоуправление нашей планеты. Уровень нашей продукции самый высокий. Наши фабрики никогда не закрываются; наши машины никогда не прекращают работать. Вдобавок у нас есть пять поэтов, один музыкант, три художника и шесть скульпторов.

— Откуда ты цитируешь? — спросил Чарльз Уоллес.

— Из справочника, конечно, — ответил мальчик. — Мы — самый блестящий город на планете. В нашем городе ничего не случалось вот уже несколько столетий. Весь Камазот знает наши достижения. Вот почему Центральное Мозгоуправление расположено именно в нашем городе. Вот почему Сам здесь чувствует себя как дома.

Что-то было в этом “Сам”, из-за чего Мэг вздрогнула. Но Чарльз Уоллес небрежно спросил:

— И где это ваше Мозгоуправление?

— В центре города. Идите прямо — и упретесь в него. Вы сказали, что вы нездешние? А что вы тут делаете?

— Имеешь ли ты право задавать вопросы? — спросил Чарльз Уоллес.

Мальчик побелел.

— Извините. А теперь я должен продолжать путь, не то мне придется объяснять контролеру причину задержки. — И он укатил на своей машине.

Чарльз Уоллес долго смотрел ему вслед.

— Что же это такое? — спросил он у Мэг и Кэльвина. — Он разговаривал так, будто говорил не сам. Понимаете, что я имею в виду?

Кэльвин задумчиво кивнул:

— Ты прав. Но странно не только это. Все странно.

— Идемте же, — настаивала Мэг. — Идемте к папе. Он нам все объяснит.

Они шли по улице все дальше и дальше. Вскоре они увидели взрослых; эти люди совершенно не обращали на них внимания, всецело поглощенные собственными делами и заботами. Некоторые из них входили в дома. Большинство двигалось в том же направлении, что и они. Когда эти люди выходили на главную улицу из боковых переулков, они двигались так автоматически, что, казалось, ничего не замечали вокруг. Вскоре жилые здания уступили место громадным конторским помещениям с внушительными подъездами. Туда входили и оттуда выходили множество мужчин и женщин с портфелями.

Чарльз Уоллес подошел к одной из женщин и вежливо попросил ее:

— Не будете ли вы так добры объяснить мне…

Но женщина взглянула на него и, не отвечая ни слова, прошла мимо.

— Смотрите! — Мэг указала на колоссальное здание, гораздо более массивное и высокое, чем Эмпайр Стейт Билдинг.

— Это, должно быть, и есть их Мозгоуправление, — задумчиво протянул Чарльз Уоллес. — Давайте посмотрим.

— Но если отец в опасности, — возразила Мэг, — может быть, именно туда нам и не следует входить?

— Ну а как ты собираешься отыскать его? — спросил Чарльз Уоллес.

— Но только не спрашивай ничего в этом здании!

— Никто и не собирается! Если у тебя, Мэг, есть еще какие-нибудь соображения, пожалуйста, выскажись.

— Хорошо. Скорее идемте в это ваше Центральное Мозгоуправление…

— Думаю, нам следовало бы иметь паспорта, — предположил Кэльвин. — Тот мальчик и женщина так беспокоились насчет документов, а у нас их, конечно, нет.

— Если бы нам были нужны паспорта, миссис Что сказала бы нам об этом.

Чарльз Уоллес стал руки в боки:

— Знаешь что, старина мутант? Эти три старые леди очень симпатичные, но я не уверен, что они все знают.