Мир Реки: Магический лабиринт

— Так кто же была та монголка, которую убил Нур? — спросила Алиса.

— А-а! Она была всего лишь персонажем, созданным для того, чтобы озадачить вас и заинтриговать. Кто-то же должен был нести ответственность за мою гибель, ну я и подсунул вам монголку, чтобы вы помучились, пытаясь разгадать тайну моего убийства. Хотя она изначально была для вас неразрешимой.

— Стало быть, женщина была андроидом? — сказал Фрайгейт.

— Конечно.

— Кое-кто из нас говорил, что Нуру слишком легко удалось с ней покончить, — проронил Фрайгейт.

Бёртон попыхивал сигарой, надеясь, что внешне он более хладнокровен, чем внутри.

— Спасибо за объяснение, — сказал он. — Хотя не жди от меня благодарности за наши страдания и кровавую бойню, которую ты допустил. Но как ты заметил, мы должны были испытать все на собственной шкуре, и я не сомневаюсь в чистоте твоих намерений. Тем не менее, по твоим собственным словам, характер проявляется не в желаниях и намерениях, но в поступках. Поэтому я хочу задать тебе самый главный вопрос. — Бёртон немного помолчал. — Можем мы остаться в башне? Или должны вернуться в долину?

— А чего бы вам хотелось? — усмехнулся Лога.

— Я не могу говорить за всех, но я лично предпочел бы остаться здесь.

Остальные высказались в том же духе.

— Почему? — спросил Лога.

— По двум причинам, — ответил Бёртон. — Во-первых, здешняя жизнь мне больше по душе — если не считать последних событий, спровоцированных тобой. Здесь я могу учиться, приобретать такие познания, ради которых я на Земле продал бы собственную душу, если бы верил в ее существование и если бы мне кто-то предложил ее купить. К тому же жизнь тут гораздо комфортнее, почти как в раю — то бишь в раю материальном, как люди себе его представляли. А во-вторых, смею надеяться, что я достоин здесь находиться. По-моему, я уже близок к «продвижению», по крайней мере насколько мне это дано. Если ты отошлешь меня обратно в долину, разочарование и недовольство ничуть не повысят мой этический уровень. Скорее, напротив, понизят его.

Лога спросил остальных, хотят ли они остаться по сходным причинам, или же ими движет что-то другое. Ответы, в общем, не слишком отличались от того, который дал Бёртон.

— Прежде чем я скажу вам о том, что вы так отчаянно жаждете узнать, я хотел бы ненадолго отвлечься. Бёртон, когда ты заявил, что близок к «продвижению», насколько тебе это дано, ты бессознательно сказал чистую правду. И сильно возбудил мое любопытство. Скрывается ли за твоей репликой какой-то подтекст? Есть у тебя какие-то подозрения, смутные догадки по поводу…

Лога улыбнулся и снова хлебнул коньяку. Он явно ждал, что Бёртон продолжит оборванную им фразу. Зря надеялся. Бёртон понятия не имел, на что намекает Лога.

— Договаривай, раз начал, — сказал Бёртон. — Догадки о чем?

— Ладно. Тебе говорили — и я сам, и Церковь Второго Шанса, — что, когда ты достигнешь определенного нравственного уровня, когда научишься сочувствовать и сострадать, когда избавишься от неврозов и психозов, тогда, мол, ты будешь готов «продвинуться». То есть после смерти тебя уже не воскресят в долине Реки. Твой ватан исчезнет — его уже нельзя будет засечь нашей аппаратурой. Тебе говорили, будто твой ватан, или душа, если тебе так больше нравится, улетит к Богу, то есть сольется с божественной сущностью. В общем, это объяснение звучит достаточно логично, и люди в него верят. Но…

Лога сделал еще глоток и оглядел присутствующих, словно пытаясь предугадать их реакцию на свои слова. Вид у него был безумно довольный.

— Но печальная правда такова — хотя я не уверен, так ли она печальна, — что ни один ватан никуда не исчез, ни один не достиг «продвижения», пока тела, в которых они существовали, продолжают воскресать!

Бёртон был удивлен гораздо меньше, чем полагалось бы. Когда-то давно он предположил возможность такого варианта, но отверг ее. Алиса была в шоке; похоже, она решила не верить больше никогда и никому. Ли По улыбнулся и погладил свои усы. Фрайгейт сидел с непроницаемым лицом.

Бёртон вспомнил заявление компьютера о том, что такие личности, как Будда и Иисус Христос, достигли «продвижения». Значит, все это было вранье. Компьютер дал им заведомо ложную информацию. Но почему? Да потому, что Лога ему так приказал, чтобы иметь возможность обманывать их и впредь.

— Так что же тогда правда? — вздохнув, спросил Бёртон. — На сей раз ты скажешь нам правду или нет? Прости мою недоверчивость, но ты так часто лгал!

— А ватаны? — раздался дрожащий голос Алисы. — Ты говорил нам, что они искусственного происхождения. Что если бы та древняя раса их не создала, у нас бы не было души. Это правда? Истинная правда?

— Кто знает, что есть истинная правда? — сказан Лога. — Все сущее и есть истина. Древние действительно создали ватаны, и мы, их продолжатели, позаботились о том, чтобы ватаном был наделен каждый человек на Земле. Но то, что ватаны отлетают к Богу или обретают божественность, — неправда. Возможно, в один прекрасный день это и впрямь произойдет. Я не знаю. И никто не знает.

Зато правда, что вы можете быть бессмертными, хотя и относительно. До конца Вселенной вы не доживете, но в принципе можете прожить миллион лет, а то и два-три или больше. Если сумеете найти планету земного типа с горячим ядром и будете иметь в своем распоряжении аппаратуру для воскрешения.

К сожалению, бессмертие позволено не всем. Если бессмертных будет слишком много, жизнь превратится в сущий ад и кто-то непременно захочет подчинить себе остальных, захватив контроль над воскрешающими машинами. Но сотня лет после земной смерти дается каждому человеку без исключения, чтобы он доказал, что может жить в мире и гармонии с собой и окружающими, хотя бы в разумных пределах человеческого несовершенства. Те, кто сумеет это доказать, обретут бессмертие после того, как завершатся оба проекта.

— Так значит, нравственные требования и стандарты вовсе не так высоки, как нам все время внушали? — медленно проговорил Бёртон.

— Они достаточно высоки, но вполне достижимы для сорока процентов воскрешенных.

— А остальные шестьдесят процентов? — спросила Алиса.

— Их телесные матрицы будут уничтожены.

— Это жестоко.

— Да. Но необходимо.

— А потом? — встревоженно спросил Фрайгейт.

— Выживших доставят в виде желтых шариков с телесными матрицами на Землю.

— На Землю? — изумился Бёртон. Он был уверен, что Земля погибла, хотя никто ему впрямую об этом не говорил.

— Да. Жизнь на Земле практически погибла от радиации после войны с применением водородных и нейтронных бомб. Но жители мира Садов очистили планету — на это у них ушло сто шестьдесят лет — и вновь заселили ее растительной и животной жизнью. Земля будет готова принять вас — людей, которые не станут подвергать ее надругательствам и медленно губить загрязнением. И…

— Так значит, нам не позволят иметь детей? — спросила Алиса.

— На Земле — нет. Для них там просто не хватит места, зато самим вам будет уютно и просторно. Вам никого не придется распихивать локтями. Но в нашей Вселенной миллионы планет с разумной жизнью, и если вы хотите детей, то можете отправиться туда.

— На Землю! — мечтательно повторил Бёртон. Его охватила такая ностальгия, что даже заныло в груди. Конечно, Земля будет не та, которую он оставил, но топография ее наверняка не изменилась. А если честно сказать, так это и хорошо, что Земля уже будет не та.

— Должна признаться, мне трудно все это переварить, — сказала Алиса. — Я была прилежной прихожанкой англиканской церкви, потом, попав сюда, потеряла веру и стала агностиком, а совсем недавно начала всерьез подумывать о том, чтобы примкнуть к Церкви Второго Шанса. И вдруг…

— Лога! — сказал Бёртон. — Раз ты наконец решил сказать нам правду, то ответь еще на один вопрос. Почему ты предал своих друзей этиков и изменил течение предначертанных ими событий? Ты утверждал, будто не мог вынести мысли о том, что твои близкие не сумеют достичь «продвижения». Это правда? «Продвижения» не в старом смысле, а в том, о котором ты только что рассказал. Неужели ты развязал эту кровавую войну против своих же товарищей только затем, чтобы дать своим родителям и другим родственникам больше времени?