Галактический следопыт

«Конечно. Остается только один вопрос…»

Сэр Эстеван взглянул на часы: «У меня уже мало времени».

«Я приехал на Маз, чтобы расследовать деятельность „Истагама“ — так называется некий промышленный концерн. Моих клиентов беспокоят искусственно заниженные цены на продукцию „Истагама“. Они опасаются того, что лиссы и олефракты используют Маз в качестве перевалочного пункта, откуда их посредники доставляют контрабандную продукцию на рынки Ойкумены, вытесняя законопослушных конкурентов».

Сэр Эстеван поджал губы: «Можете заверить своих клиентов в том, что ни лиссы, ни олефракты не проявляют ни малейшего желания торговать с людьми — или друг с другом».

«Тогда кто стоит за компанией „Истагам“?»

«Мне приходилось слышать об этой компании, — с заметным напряжением в голосе ответил триарх, — и, насколько мне известно, ничего незаконного она не делает. Можете уведомить об этом своих клиентов: коммерческим соперникам „Истагама“ придется затянуть пояса, если они желают сохранить конкурентоспособность».

«Не могли бы вы назвать директоров этой компании или сообщить что-либо об их методах производства и распределения продукции?»

«Прошу прощения, но эти вопросы я обсуждать не могу».

«Почему же?»

«Потому что я не хочу их обсуждать, — отрезал сэр Эстеван. — Такая причина не хуже любой другой. К сожалению, на этом я вынужден закончить наш разговор».

Хетцель поднялся на ноги: «Благодарю вас за помощь. Рад был редкой возможности побеседовать с вами».

«Привезите мне запись автомата-переводчика. Я хотел бы знать, о чем расскажет гомаз».

«Обязательно привезу».

Капитан Боу был на добрую ладонь выше Хетцеля; его плечи, грудь и живот бугрились мышцами, на его круглой плоской физиономии застыло выражение недоброжелательной подозрительности. Как только Хетцель зашел в его кабинет, охранник вскочил на ноги и продолжал сурово стоять на всем протяжении разговора.

«Насколько я понимаю, вы — капитан Боу».

«Так точно».

«Сэр Эстеван рекомендовал мне проконсультироваться с вами, чтобы получить более четкое представление о событиях, происходивших сегодня утром».

«Очень хорошо — консультируйтесь!»

«Вы присутствовали в зале заседаний, когда имели место убийства?»

«Присутствовал».

«Какова была, в точности, последовательность событий?»

«Я привел на заседание человека по имени Гидион Дерби, утверждавшего, что у него было срочное дело к сэру Эстевану. Как только я выступил вперед, чтобы привлечь внимание сэра Эстевана, Дерби вынул лучемет и открыл огонь».

«Вы видели своими глазами, как он стрелял?»

«Он стоял у меня за спиной, и выстрелы раздавались у меня за спиной».

«Как насчет гомазов? Они тоже стояли у вас за спиной».

«Гомазам не разрешается носить оружие».

«Допустим, что сложились необычные обстоятельства, и один из гомазов так-таки пронес оружие в зал заседаний — что тогда?»

«Во-первых, он не стал бы никого убивать без всякой причины. Во-вторых, он не стал бы убивать соплеменников из своего клана. В-третьих, даже если бы он почему-то решил перестрелять всех присутствующих, он никого не оставил бы в живых».

«Что случилось с оружием?»

«На этот счет у меня нет никаких сведений. Такой вопрос следует задать Гидиону Дерби».

«По сути дела, я задал ему именно такой вопрос. К своему удивлению, Дерби обнаружил у себя в кармане пистолет-лучемет. Аккумулятор пистолета разряжен, а его контакты безнадежно заржавели. Из этого оружия никто не стрелял на протяжении многих месяцев. Что вы можете на это сказать?»

Тоном человека, долготерпение которого начинает истощаться, капитан Боу ответил: «Любезнейший, я не могу с вами спорить, это не входит в мои обязанности. Задавайте вопросы фактического характера, и я постараюсь на них ответить в меру своих возможностей».

«Вы заявили, что не видели, из какого оружия фактически стреляли в триархов и в гомазов».

Веки капитана Боу опустились настолько, что его глаза превратились в узкие, тускло блестящие щелки — Хетцель подумал, что в таком настроении охранник, скорее всего, вообще ничего не мог увидеть, кроме собственного носа: «Я утверждаю только то, сударь, что выстрелы раздавались примерно оттуда, где стоял Гидион Дерби. Краем глаза я заметил сзади какое-то движение, но мое внимание было отвлечено гомазом, проявлявшим беспокойство и возбуждение».

«Почему вы не схватили Дерби сразу же?»

«Мой первоочередной долг заключался в том, чтобы защитить сэра Эстевана. Убедившись в том, что он не слишком пострадал, я обменялся с ним несколькими словами. Затем, когда я отправился на поиски висфера Дерби, того уже след простыл. Я предположил, что он скрылся на Окраине Собачьей слободы — наша юрисдикция на нее не распространяется».

«Если бы вы поспешили, вы могли бы его догнать».

«Вполне возможно, сударь, но у меня не было достаточных оснований для ареста — именно об этом я говорил с сэром Эстеваном сразу после трагического инцидента. Выстрелы Дерби поразили лисса на территории лиссов и олефракта на территории олефрактов, а по поводу убийства гомазов никто еще не позаботился провести какие-либо законы. Теперь остается только ожидать реакции пришельцев. Мы не заключали ни с лиссами, ни с олефрактами какие-либо договоры об экстрадиции преступников, и они еще не предъявили никаких претензий».

«Все это весьма и весьма расплывчато, — проворчал Хетцель. — Можно было бы ожидать, что, увидев человека, убивающего двух триархов, вы в первую очередь схватили бы его, а затем уже беспокоились бы о том, какие обвинения ему следует предъявить».

Боу снисходительно усмехнулся: «Вероятно, такая последовательность действий рассматривается как нормальная в пределах Ойкумены. Вы не понимаете, насколько осторожно нам приходится себя вести, взаимодействуя с лиссами и олефрактами. Мы строго и буквально соблюдаем условия договоров, и они делают то же самое. Только таким образом мы способны в какой-то мере терпеть друг друга».

«Каков же, в таком случае, юридический статус Гидиона Дерби в настоящее время?»

«Мы оформили и представили на рассмотрение Триархии исковое заявление, обвиняющее Гидиона Дерби в мелком хулиганстве, а именно в том, что он разрядил личное оружие во время заседания триархов и тем самым прервал заседание».

«Обратившись к Эолусу Шульту в отеле „Бейранион“, вы предъявили гораздо более серьезные обвинения».

«Мои должностные полномочия не распространяются на „Бейранион“. Там я могу выражаться неофициально и действовать неофициально — например, взять Дерби за шиворот и выволочь его на площадь, где я уже мог бы арестовать его как полагается».

«По обвинению в мелком хулиганстве?»

«Именно так».

«Какое наказание полагается за такое правонарушение?»

«Приговор выносится судом».

«А судьи кто?»

«В том, что касается мелких правонарушений, как правило, роль муниципального судьи выполняю я».

«И какой приговор вы выносите Гидиону Дерби?»

«Виновен!»

«И каково наказание, предусмотренное вашим приговором?»

Капитан Боу еще не успел об этом подумать: «Если вы надеетесь уплатить какую-нибудь ничтожную сумму от имени Гидиона Дерби и тем самым освободить его от любой дальнейшей ответственности, вы заблуждаетесь».

«Вы это уже сделали сами».

Рот капитана Боу раскрылся наподобие буквы «О», выражая возмущенное удивление: «Каким образом?»

«Вы уже предъявили ему обвинение в том, что он стрелял в зале заседаний Триархии, рассмотрели его дело и признали его виновным. Независимо от того, виновен ли человек или невиновен, его нельзя дважды привлекать к ответственности по одному и тому же обвинению».

Лицо капитана Боу начинало розоветь. Он произнес самым весомым тоном: «Суд не станет принимать во внимание ваше истолкование ситуации».

«Конечно, что вам еще остается?» — пожал плечами Хетцель.

«Гидиону Дерби может быть предъявлено дополнительное обвинение — например, в том, что он совершил тяжкое преступление, покушаясь на жизнь сэра Эстевана Тристо».