Установление – 1

– Это не мой метод борьбы, – буркнул Ли.

– Да, я это знаю. Думаю, что именно поэтому ты – единственный человек, которому я доверяю, – он остановился и потянулся за сигарой. – С тех пор как мы, давным-давно, состряпали наш удар против Энциклопедистов, мы прошли долгий путь, Ли. Я старею. Шестьдесят два. Задумывался ли ты когда-нибудь, как быстро пролетели эти годы?

Ли фыркнул.

– Я-то не чувствую себя старым, а мне шестьдесят шесть.

– Да, но я не обладаю твоим пищеварением.

Хардин лениво посасывал сигару. Он давно уже бросил мечтать о мягком уэганском табаке времен своей молодости. Дни, когда планета Терминус имела связь со всеми концами Галактической Империи, были забыты – подобно всем Старым Добрым Временам. Скорое забвение ждало и самое Галактическую Империю. Интересно, кто был новым Императором, – да и есть ли вообще новый Император вместе с Империей? О Космос! Уже тридцать лет с разрывом коммуникаций здесь, на краю Галактики, вся вселенная для Терминуса заключалась в нем самом и в четырех окружающих его королевствах.

Как пало величие! Королевства! В старые времена они были префектурами и являлись частями одной провинции, которая, в свою очередь, служила частью сектора, который, в свою очередь, был частью квадранта, который, в свою очередь, был частью всеобъемлющей Галактической Империи. А теперь, когда Империя утеряла контроль над удаленными краями Галактики, эти осколки из нескольких планет стали королевствами – с опереточными королями и дворянами, кукольными, бессмысленными войнами, с патетической жизнью среди развалин.

Цивилизация в упадке. Атомная энергия забыта. Наука вырождалась в мифологию – пока не вступило в игру Установление. Установление, которое именно с этой целью основал здесь, на Терминусе, Хари Селдон.

Голос стоявшего у окна Ли вторгся в раздумья Хардина.

– Они прибыли, – сказал он, – да еще на мобиле последней конструкции, щенки.

Сделав несколько неуверенных шагов к двери, он обернулся к Хардину.

Хардин улыбнулся и жестом поманил его.

– Я дал указание привести их сюда.

– Сюда! Для чего? Ты делаешь их слишком важными персонами.

– Зачем проходить через все церемонии официальной аудиенции у мэра? Я становлюсь слишком стар для бюрократических игр. А кроме того, лесть полезна в общении с молодежью – особенно когда она ни к чему тебя не обязывает, – он подмигнул. – Садись, Ли, и оказывай мне моральную поддержку. С этим молодым Сермаком она мне понадобится.

– Этот тип, Сермак, – веско сказал Ли, – опасен. Он имеет последователей, Хардин, так что его нельзя недооценивать.

– Разве я когда-нибудь недооценивал людей?

– Что ж, тогда арестуй его. Потом ты сможешь обвинить его в чем-нибудь.

Этот совет Хардин пропустил мимо ушей.

– Вот они, Ли.

В ответ на сигнал он надавил педаль под столом, и дверь скользнула в сторону.

Гуськом вошли все четверо членов депутации, и Хардин вежливо указал жестом на кресла, полукругом расставленные перед его столом. Гости поклонились, ожидая, пока мэр заговорит первым.

Хардин щелчком открыл затейливо украшенную серебряную крышку ящичка для сигар, некогда принадлежавшего Джорду Фаре из старой Попечительской Коллегии времен давно забытых Энциклопедистов. То было настоящее имперское изделие с Сантанни, но сигары, содержавшиеся внутри, были местного производства. Со степенной торжественностью четверо депутатов взяли сигары и с такой же ритуальной важностью закурили.

Вторым справа сидел Сеф Сермак, самый молодой среди этой молодежи – и наиболее примечательный, с тщательно подстриженными светлыми топорщащимися усами и запавшими глазами неопределенного цвета. Остальных троих Хардин почти сразу выбросил из головы: на их лицах была написана заурядность. Он сконцентрировал внимание именно на Сермаке, том самом Сермаке, который уже успел за первый срок пребывания в Городском Совете не раз перевернуть это почтенное сборище вверх ногами, – и именно к Сермаку он обратился, сказав:

– Мне особенно захотелось повидаться с вами, советник, после вашей превосходной речи в прошлом месяце. Ваша атака на внешнюю политику правительства была весьма умелой.

В глазах Сермака заблестели огоньки.

– Вы оказываете мне честь. Не знаю, была ли атака удачной или нет, но она, несомненно, являлась оправданной.

– Возможно! А впрочем, оставайтесь при своем мнении. И все же вы очень молоды.

Последовал сухой ответ:

– Этим недостатком в определенный период жизни обладает большинство людей. Вы стали мэром города, когда были на два года моложе, нежели я сейчас.

Хардин улыбнулся про себя. Этого молокососа голыми руками не возьмешь. Он сказал:

– Я полагаю, что вы явились ко мне по поводу той же внешней политики, которая так беспокоит вас в Зале Совета. Вы будете говорить от имени ваших троих коллег или же мне следует выслушать каждого из вас по отдельности?

Четверо молодых людей быстро переглянулись. Сермак мрачно заявил:

– Я говорю от имени народа Терминуса – народа, отнюдь не представленного должным образом в том сборище штамповщиков законов, которое именуется Советом.

– Понятно. В таком случае – говорите!

– Все сводится к следующему, господин мэр. Мы недовольны…

– Говоря "мы", вы имеете в виду народ, не так ли?

Сермак враждебно глянул на него, чувствуя подвох, и холодно ответил:

– Я уверен, что мои взгляды отражают мнение большинства избирателей Терминуса. Это вас удовлетворяет?

– Такие утверждения лучше не приводить бездоказательно. Впрочем, продолжайте. Вы недовольны?..

– Да, недовольны политикой, которая в течение тридцати лет делает Терминус беззащитным против неизбежного нападения извне.

– Понятно. И, следовательно?.. Продолжайте, продолжайте.

– Как приятно, что вы обо всем догадываетесь. И, следовательно, мы формируем новую политическую партию – ту, что будет защищать сиюминутные интересы Терминуса, а не "мистически явленное предначертание" грядущей Империи. Мы собираемся выкинуть вас и вашу слюнтяйскую клику миротворцев из мэрии – и поскорее.

– Если?.. Ведь всегда бывает "если", знаете ли.

– В данном случае все очень просто: если вы не уйдете в отставку сейчас же. Я не прошу вас сменить политику – я совершенно не доверяю вам. Ваши обещания ничего не стоят. Полная отставка – вот все, на что мы согласны.

– Понятно, – Хардин скрестил ноги и откинулся в кресле, поставив его на две задние ножки. – Это и есть ваш ультиматум. Приятно, что вы предупредили меня. Но, видите ли, мне кажется, что я его проигнорирую.

– Не думайте, что это предупреждение, господин мэр. Это – объявление о принципах и действиях. Новая партия уже организована и завтра начнет действовать официально. Для компромиссов нет ни места, ни желания и, честно говоря, лишь наше уважение к вашим заслугам перед городом подвинуло нас предложить вам простой выход. Я не думал, что вы его примете, но совесть моя чиста. Следующие выборы будут более убедительным и совершенно неотразимым напоминанием о необходимости отставки.

Он поднялся и жестом пригласил остальных.

Хардин поднял руку.

– Постойте! Садитесь!

Сеф Сермак уселся снова – с чуть-чуть излишней поспешностью, и Хардин мысленно усмехнулся. Невзирая на сказанное, тот, очевидно, ждал какого-нибудь предложения.

– В каком именно смысле вы хотите изменения нашей внешней политики? Хотите ли вы, чтобы мы напали на Четыре Королевства – прямо сейчас и на все четыре одновременно?

– Такого я не предлагал, господин мэр. Наше требование заключается просто в немедленном прекращении политики умиротворения. Ваша администрация все время вела политику научной помощи Королевствам. Вы дали им атомную энергию. Вы помогли перестроить энергостанции на их территории. Вы основали медицинские клиники, химические лаборатории и фабрики.

– И что же? Каковы ваши возражения?

– Вы сделали это лишь для того, чтобы удержать их от нападения на нас. Со всеми этими подкупами вы сваляли дурака в колоссальном шантаже, в ходе которого вы допустили полное истощение Терминуса; в итоге мы можем рассчитывать лишь на милость этих варваров.