Стая

В «Шато» собрались Ли, Вандербильт и Пик. Ли знала, что в Оффуте все удручены вынужденной эвакуацией. Директору ЦРУ не хватало его кабинета на седьмом этаже центрального офиса на Потомаке. Он втайне завидовал своему директору по борьбе с терроризмом, который просто отказался эвакуировать своих сотрудников.

— Это кризис, которым кто-то управляет, — сказал тот. — Террористический кризис. Люди в Global Response Center должны сидеть за компьютерами и работать. Они — глаза, которыми мы следим за международным терроризмом. Мы не можем их эвакуировать.

— Но это те же биологические убийцы, которые напали на Нью-Йорк, — возразил директор ЦРУ. — Посмотрите, что там творится.

— Global Response Center был основан не для того, чтобы в таких ситуациях разбегаться по щелям.

— Но ваши люди могут умереть.

— Значит, умрут.

Министр обороны тоже предпочёл бы остаться за письменным столом своего кабинета, да и президент был из тех, кого приходилось связывать по рукам и ногам, чтобы он не вскочил в первый попавшийся самолёт и не умчался назад в Белый дом. Многое можно было поставить ему в упрёк, но только не трусость. Некоторые его недоброжелатели даже говорили, что он слишком тупой, чтобы чувствовать страх.

Они вынужденно оказались в Оффуте. И поэтому, как считала Ли, они с готовностью восприняли гипотезу о разумной власти в море и без особых раздумий приняли её. Вынужденно бежать от человеческого противника, которому нечего противопоставить, кроме растерянности, — это означало для администрации несмываемый позор. А теория Йохансона проливала на дело совершенно новый свет.

— Что вы думаете на этот счёт? — спросил президент, обращаясь по кругу ко всем. — Такое возможно?

— Эксперты сидят в «Шато», — резко сказал министр обороны. — Если они пришли к таким выводам, мы должны отнестись к ним серьёзно и спросить, что делать в первую очередь.

— Вы относитесь к этому серьёзно? — поражённо ахнул Вандербильт. — К этим «Чужим»? К зелёным человечкам?

— Это не инопланетяне, — терпеливо повторила Ли.

— Допустим, теория верна, — сказала госсекретарь. — Что из неё мы можем предать гласности?

— Что? Ничего! — Директор ЦРУ энергично затряс головой. — Иначе немедленно разразится хаос.

— Он уже и так разразился.

— Тем не менее. Существование параллельного разума поставило бы под вопрос значение человечества.

— Это скорее религиозная проблема, — отмахнулся министр обороны. — Политически неактуальная.

— Никакой политики больше нет, — сказал Пик. — Нет ничего, что можно было бы рассматривать в отрыве от страха и горя. Поезжайте в Манхэттен. Посмотрите. Как вы думаете, о чём там молятся люди, которые никогда в жизни не переступали порог церкви?

Президент задумчиво смотрел в столешницу.

— Мы должны спросить себя, — сказал он, — какой же во всём этом содержится Божий промысел.

— Бог сидит не в вашем кабинете, сэр, если мне будет позволено заметить, — сказал Вандербильт. — И он не на нашей стороне.

— Это нехорошая точка зрения, Джек, — нахмурился президент.

— Я перестал делить точки зрения на хорошие и плохие. Важнее, чтобы они имели смысл. Здесь каждый явно придерживается мнения, что в этой теории что-то есть. Я спрашиваю себя, кто из нас слетел с катушек…

— Джек, — предостерегающе сказал директор ЦРУ.

— …но готов признать, что это я. Тем не менее, меня убедят только доказательства. Когда я поговорю с этими мерзкими типами, с этим отродьем в воде. До тех пор я бы настоятельно просил всех не терять бдительность и не исключать возможности крупного террористического удара.

Ли дотронулась рукой до его локтя:

— Джек, почему люди могли выбрать такой сложный путь?

— Чтобы такие, как вы, подумали, что на нас напали инопланетяне. И ведь это сработало. Чёрт возьми, это сработало!

— Никто здесь не наивен настолько, — сердито сказал советник по безопасности. — Мы не ослабим нашу бдительность, но, если честно, с вашим психозом терроризма мы далеко не продвинемся. Мы можем сколько угодно искать чокнутых мулл или злодеев-миллионеров, а за это время поползут ещё несколько склонов, а наши города смоет. Что же вы, в конце концов, предлагаете, Джек?

Вандербильт гневно скрестил руки на животе и стал похож на надувшегося Будду.

— Но я только что слышала предложение, — с расстановкой сказала Ли.

— Какое же?

— Поговорить с этими типами. Установить контакт.

Президент соединил кончики пальцев и задумчиво сказал:

— Это испытание. Испытание для человеческой расы. Может быть, Господь Бог предназначил эту планету для двух рас. А может, права Библия, когда говорит о звере, выходящем из моря. Бог говорит: даю вам во власть землю, но ничего такого не сказал каким бы то ни было морским существам.

— Нет, абсолютно нет, — пробормотал Вандербильт. — Он сказал это только американцам.

— Может быть, это война против зла, много раз предсказанная великая битва. — Президент слегка выпрямился. — И мы избраны нанести по нему удар и победить его.

— И, может быть, — подхватила Ли его мысль, — тот, кто победит в этой битве, завоюет мир.

Пик глянул на неё сбоку и промолчал.

— Мы должны открыто обсудить теорию Йохансона с правительствами стран НАТО и Евросоюза, — предложила госсекретарь. — Затем мы должны привлечь ООН.

— И одновременно дать им понять, что они вряд ли будут в состоянии провести такую операцию, — быстро проговорила Ли. — Я хочу сказать, мы спокойно можем использовать ноу-хау и творчество их лучших умов. Я предлагаю также привлечь дружественные арабские и азиатские страны. В любом случае это произведёт хорошее впечатление. Но вместе с тем наступит время, и мы почувствуем благоприятный момент встать во главе мирового сообщества. Это не столкновение с метеоритом, который всех нас сметёт с лица земли. Это ужасная угроза, и мы возьмём над ней верх, если сейчас не сделаем ошибки.

— Достигают ли цели ваши меры противодействия? — спросил советник по безопасности.

— Повсюду в мире полным ходом идёт поиск иммунного вещества. Мы пытаемся предпринять что-нибудь против проникновения крабов и нападений китов, а также пытаемся выгрести со дна этих червей, что оказалось не так просто. Мы делаем очень много для того, чтобы обуздать врага, но этого будет недостаточно, если мы и дальше поведём себя традиционно. Остановка Гольфстрима приговаривает нас к бессилию. Метановую катастрофу не сдержать. Даже если нам удастся вычерпать со дна миллионы этих червей, мы не сможем увидеть, где они ещё поселились, и ведь появятся новые. После того, как стало невозможно отправлять вниз зонды и батискафы, мы ослепли. Мы не имеем ни малейшего понятия, что происходит внизу. Сегодня вечером я слышала, что мы потеряли два больших трала и траулеры, выгребавшие дно в заливе Святого Лаврентия. Поисковые самолёты вылетели, но это очень тяжёлая местность. Зона перманентного тумана, и вот уже два дня там бушует шторм. — Она замолкла. — Это только два примера из тысяч. Почти все сообщения посвящены нашим неудачам. Воздушная разведка работает исправно, мы много раз останавливали нашествие крабов огнемётами, но они снова вылезают в других местах. Приходится признаться, что мы мало что можем сказать о море.