Звезда утренняя

Но Шаповалова не так-то легко было разубедить.

— Увлекаетесь, Виктор Петрович! — Он поводил пальцем в воздухе. — Вы сами себе противоречите. Горючее, обладающее указанными вами свойствами, существует пока лишь в теории. На одном воображении далеко не улетишь! Да и 20 тысяч тонн — колоссальная величина! Прикиньте это в зрительно-осязаемой форме. Получается что-то вроде десяти поездов по сорока больших четырехосных цистерн каждый. Какие же нужны резервуары, чтобы вместить такое количество?

Неожиданно раздался голос Красницкого:

— Известны бороводороды, которые при горении выделяют свыше 480 килокалорий на граммолекулу. Еще больше энергии дает окисление их фтором.

Профессор Шаповалов с изумлением посмотрел на Красницкого, потому что не ожидал возражений с его стороны. Красницкий снова замолк.

— Допустим, — вдруг рассердился астроном, — допустим! Но объем этого горючего? Представьте себе размеры баков! Не забудьте и про резервуары для окислителя, и про вес второго компонента горючей смеси!

Виктор Петрович собрался что-то ответить, но Красницкий опередил его.

— Подвесные баки любой емкости, — сказал он, — можно укрепить по сторонам ракеты при отлете с искусственного спутника, а потом оставить их в пространстве.

Сказано было не так уж много, но и этого никто не ожидал от молчаливого Ивана Платоновича. После его слов наступила пауза. Однако необычное для химика красноречие поразило не только астронома, но и академика, вдруг нашедшего такого солидного союзника.

— Позвольте, — вскочил Шаповалов, приходя в азарт, — позвольте! Этим вы еще ничего не доказали. Допустим, что огромный космический корабль, весом 10 400 тонн, действительно удалось построить и отправить в пространство с искусственного спутника. Хорошо, забудем про технические трудности! Но как посадить такую махину на Венере, где нет оборудованных площадок? Даже на обыкновенном самолете трудно приземлиться на незнакомой местности. На самолете весом 30 или, скажем, 40 тонн. На Земле! Где летчик может еще в воздухе определить, на какую поверхность он садится. А вообразите обстановку на Венере, когда этакая громадина, пробив облака, окажется над горами, где нет ни одного ровного места! А горючее уже использовано… Вся эта чудовищная тяжесть рухнет и превратится в груду исковерканного металла. Вот какой конец ожидает вашу экспедицию!

Он победоносно обвел взором собеседников.

— А если вместо гор там окажется широкая равнина моря, — спокойно возразил академик. — Не так давно один из пилотов уже доказал и убедил скептиков, что посадка космического корабля на водную поверхность, и притом без затраты горючего на торможение, практически возможна и безопасна…

— В крайнем случае, ракета облетит Венеру ниже слоя ее облаков и вернется на Землю, — вставил Иван Платонович.

— У вас, я вижу, готовы ответы на любые возражения! — махнул рукой Шаповалов. — Что вы, сговорились? Хотите и меня сделать фантазером?

Весь институт знал, что Михаил Андреевич обладает практическим складом ума и вообще человек осторожный.

Виктор Петрович улыбнулся.

— Не скрою, — сказал он, — что когда я затеял сегодняшний спор, то у меня был некий план. Действительно есть виды и на вас, Михаил Андреевич…

— Надеюсь, наш спор имеет чисто академический характер? — растерянно посмотрел на него астроном. — Не придаете же вы серьезного значения…

— Именно придаю! — не дал ему договорить академик. — И вполне серьезно предлагаю разрешить наши разногласия практическим путем. Вы не верите, например, в существование жизни на Венере, а я в этом убежден. Вы полагаете, что полет с высадкой на этой планете практически не осуществим, а я думаю иначе. К чему нам спорить? Организуем экспедицию, Михаил Андреевич! Вы для такой экспедиции незаменимый человек с вашими исключительными знаниями в области астрономии. Там, на месте, мы и посмотрим, кто из нас прав. Ну, что вы скажете?

Шаповалов хотел что-то возразить, но слова застряли у него в горле. Растерявшись окончательно, он опустился поглубже в кресло и глядел на хозяина широко раскрытыми глазами.

— Речь идет о сугубо практических вещах, — подошел к нему Виктор Петрович. — Я поместил в газете свою статью, чтобы привлечь к этому делу общественное мнение. Вопрос об организации полета на Венеру поставлен не в порядке увлекательной фантазии, а вполне конкретно. По некоторым причинам не все говорят об этом предприятии. Вы понимаете? Чтобы не создавать нездорового возбуждения. Но я уже подготовил подробный план экспедиции при помощи одного очень знающего космического пилота и еще одного практика звездоплавания. Теперь я собираюсь внести вопрос на рассмотрение в Академию наук и затем в правительство.

— Ну, знаете… — вытирал Шаповалов вспотевший от волнения лоб. — Мне просто нечего сказать.

— Идея заманчивая! — вставил Иван Платонович.

— Больше того, — добавил академик, — я хотел бы знать, можно ли мне рассчитывать на вас, моих друзей? Если правительство поддержит проект, придется сразу представить и состав участников. А вы оба… Что ж, лучших людей и найти нельзя для такой экспедиции!

В комнате наступила тишина. Академик смотрел то на одного, то на другого.

— Я с вами! — решительно заявил Иван Платонович.

— А вы?

Профессор Шаповалов ответил не сразу. Долго тянулась томительная пауза. Астроном что-то обдумывал, глядя на паркет. Академик не без интереса наблюдал за ним.

— Видите ли, Виктор Петрович, — начал Шаповалов, когда молчание стало нетерпимым, — вопрос не такой простой. Согласитесь сами, что предложение несколько неожиданное. Мне в голову не приходило, что все это замышляется, так сказать, вполне в реальном плане…

В его голове мелькали мысли. Безусловно, если такое грандиозное предприятие осуществится, оно будет в центре внимания всего мира. Тут представляются необычайные возможности. Если все это не чистая мистификация.

— Дело очень новое, — тянул Шаповалов, — спорное, хотя, разумеется, очень увлекательное. Но мне ведь уже не двадцать лет. Нельзя очертя голову бросаться в межпланетные путешествия. У меня в институте большая работа…

— У всех нас здесь большая работа.

— Да, конечно. Но многое в ваших расчетах, Виктор Петрович, мне еще не кажется, так сказать, вполне убедительным. Конечно, для астронома… Кроме того, у меня жена, дети… Как вам угодно, но надо подумать и обсудить самую возможность этого предприятия. И вообще…

Он так и не объяснил, что значит это «вообще».

Виктор Петрович не настаивал.

— Ну что ж, — сказал он спокойно, — Разумно, вполне разумно! Подождем. А вы подумайте хорошенько. Время терпит. В конце концов все это пока лишь проект… А теперь прошу в столовую. Слышу, звенят посудой.

Дверь растворилась. На пороге показалась Ольга Александровна, жена академика.

— Прошу, — сказала она певучим московским голосом.

ГЛАВА VI,

в которой принимается важное решение

Вечером 28 февраля 19… года советские радиостанции передали в «Последних известиях» взволновавшее весь мир сообщение: