Тенета (СИ)

Она во все глаза смотрела на него. Э, который прекратил передавать данные в момент рассказа Карреля, снова заговорил. Диагноз был лаконичен и страшен: «Правая ветвь пучка Гиса». Татьяна Викторовна судорожно выдохнула. Сердце. Нейродот оккупировал самое средоточие человеческой жизни.

— Что здесь происходит, доктор Танни? — раздался голос от дверей.

Каррель медленно поднялся с места. Оба декапода, угрожающе щёлкая клешнями, боком двинулись к незваному гостю. Татьяна подняла глаза, полные ужаса, на фигуру, в недоумении застывшую на пороге. На Тсалита…

Татьяна вскочила на ноги.

За спиной сатианета бесшумно показался второй проангел и со страшной силой опустил сцепленные кисти рук на его затылок, словно дрова рубил. Броненоссер, как подкошенный, рухнул на пол. Каррель резко раскрыл крыло, через стол толкнув Татьяну Викторовну в грудь так, что она снова упала на стул.

— Сидите, доктор! — сквозь зубы заметил он. — У нас, оказывается, пациенты.

И кинул недовольный взгляд на соотечественника, склонившегося над распростёртым телом Тсалита. Тот пожал плечами.

— Посторонних кораблей около станции не наблюдалось, двери в жилые секторы заблокированы до сих пор. А просканировать, ты знаешь сам, не дал бы Управляющий Разум.

— Принеси с корабля ЛПС, — приказал Каррель, — генератор установи на последнюю позицию — сатианеты легко рвут путы первого и второго уровней. И захвати один транк, пригодится.

Когда проангел ушел, Каррель всем телом повернулся к Татьяне. От его улыбки ей стало нехорошо.

— Это, пожалуй, к лучшему, Лу-Танни. Я боялся, что мне придется пытать вас, и пошел бы на это, скрепя крылья, ведь нам так нужен кристалин! А теперь, думаю, мы получим его без проволочек. Какому же доктору захочется смотреть на медленную смерть пациента!

— Я отдам кристалин, — так спокойно, как могла, ответила Татьяна. Больше всего она опасалась, что подведёт голос — задрожит. — И после этого вы покинете станцию, не причинив никому вреда.

— Несите, — пожал плечами проангел. — Мой десятиногий друг сопроводит вас и, если что, активирует нейродот. Просто помните об этом!

Татьяна поднялась. Если декапод убьет её — пришельцы не покинут станцию живыми. Э просто не выпустит их! Татьяна Викторовна ясно чувствовала его решимость сделать это, так же, как и кипящую ярость: Управляющий Разум бесился от собственной беспомощности.

— Я вовсе не думаю убивать вас, доктор, — голос Карреля настиг на пороге, словно проангел прочел её мысли, и Татьяна чуть было не споткнулась о лежащего без сознания сатианета. — Нейродот управляется ментально, как вы поняли. Если мой находчивый друг решит, что вы делаете глупости и захочет вас помучить, ему достаточно будет ненадолго остановить ваше сердце. Говорят, это жуткая боль!

Татьяна резко развернулась.

— Хватит, Каррель! Вы достаточно меня запугали. Получите кристалин и убирайтесь из моего Лазарета!

Проангел сощурил тёмные глаза. Не дожидаясь ответной реплики, Татьяна покинула помещение.

Кристалин так и лежал в Лаборатории. Под тихие пощёлкивания декапода она взяла контейнер, немного замешкавшись у лабораторного стола, и вернулась в кухню, размышляя о том, какой всё-таки молодец Э, что запер где-то Бима и Шуню, уберегая от враждебно настроенных гостей.

Когда она вошла, возвратившийся с корабля проангел уже усадил Тсалита на один из стульев и поместил на его конечности датчики локальных паралитических сетей, предупреждая возможность оказать сопротивление или просто двинуться. Генератор ЛПС, закрепленный на поясе проангела, горел зелёным.

Если бы поверхность стола не была бы сделана из того же пружинящего материала, что стены и пол станции, Татьяна поставила бы контейнер перед Каррелем с грохотом. А так получилось только с силой. Проангел и глазом не моргнул. Откинул крышку, но восхищённое выражение лица сменилось разочарованным.

— Здесь лишь один целый кристалл и осколки, Лу-Танни! — воскликнул он. — Где остальное? Где друза?

— Вживлена частями различным пациентам, которые давно покинули станцию.

Свет плескался от стен помещения, окрашивая его в нереальные оттенки лазоревого. В его отблесках лицо проангела страшно исказилось. Он одним прыжком перескочил стол, сгреб Татьяну за комбинезон и затряс, лихорадочно блестя глазами.

— Ты врешь! Где вторая половина подарка БагДэАна! Я никогда не поверю, что ты отдала их просто так!

— Оставь её. Она не лжет, — раздался хриплый голос.

Татьяна с ужасом посмотрела на пришедшего в себя Тсалита.

— Ты судишь всех по себе, кло-кло своего народа, — откровенно усмехнулся сатианет, не спуская глаз с Карреля. — Тебе и в голову не приходит, что она — другая.

Проангел выдохнул сквозь сжатые зубы. Осторожно отпустил Татьяну и едва кивнул своему соотечественнику. Тот поднял руку с зажатым в ней предметом, отдаленно напоминающим тупой нож с загнутой вниз рукоятью. Остриё прибора слабо светилось, словно раскалившийся, но уже остывающий металл. Здоровая рука сатианета неожиданно дёрнулась, пальцы стали совершать беспорядочные движения, их словно кривило судорогой, то скрючивая, то выворачивая в совершенно не присущую суставам сторону. Послышался лёгкий хруст. Упрямо сцепив тяжелые челюсти, Тсалит не произносил ни звука, хотя Татьяна видела, как побледнели участки кожи между панцирными пластинами на его лице и шее.

Татьяна ни на минуту не забывала о введенном нейродоте, именно поэтому задержалась в Лаборатории. Используя контейнер, как прикрытие от находящегося ниже уровня стола декапода, сунула руку в сканирующую сферу лабораторного комплекса, который мгновенным уколом в ладонь получил её кровь для анализа. Э, обработав данные, передал информацию, из которой следовало, что даже если декапод-донор погибнет, яд в крови реципиента останется, и может быть случайно активирован другим декаподом, имеющим схожее с первым ментальное поле. Такие совпадения были чрезвычайно редки, но, всё же, случались. Ни носить в себе бомбу замедленного действия, ни терпеть поведение пришельцев Татьяна не собиралась, и план уже начал прорисовываться. Однако вид белых от боли полосок кожи между кусками панциря сатианета нарушил правильное течение мыслей. Не могла Татьяна просто стоять и смотреть, как на её глазах невидимый луч странного прибора заставляет мышцы Тсалита собственными усилиями ломать его же кости. Она бросилась к держащему прибор, рассчитывая толкнуть его руку в сторону. Но события пошли совсем не так, как она предполагала. Каррель, не успевший задержать её, сделал подсечку крылом. Татьяна споткнулась и всем телом упала на второго проангела, развернув его в сторону Карреля — невидимый луч прибора прошелся по его груди наискось, заставив закричать от боли. Декапод, всё это время стоявший в дверях, видимо решил, что пора действовать. Татьяна ощутила постороннее вмешательство так, словно её окатило кипятком из ведра. Уходя в темноту, наполненную непередаваемой, острой болью, она успела отдать Э последний ментальный приказ…

Искривляющаяся поверхность казалась чёрной и атласной. Татьяна не желала её коснуться, но отчего-то точно знала, что на ощупь та прохладная и гладкая, подобная универсуму МОД. Если эта громада и была чьим-то универсумом, то Татьяна Викторовна не могла представить себе величину корабля, им управляемого. Она миновала завихрения, не задевая их, хотя чёрные протуберанцы, сквозь которые она пролетала, пытались зацепить. Движение было молниеносным, но странно успокаивающим, словно огромный зверь нёс её на своей спине. Мир сошёлся в одной точке, и этой точкой было движение. Татьяна более не ощущала боли, тяжести грудной клетки, неспособной совершить вдох, да и не нуждалась в воздухе для дыхания, не контролировала собственный поток сознания, который, кажется, начал растворяться в чёрных бутонах окружающего пространства. Так продолжалось долго. И время потеряло значение, а пространство перестало быть. Собственное «Я» тоже стало точкой, спроецированной на чёрное нечто — и только усилия по удержанию в фокусе этой проекции не позволяли Татьяне окончательно потерять себя.