Знак ворона

- Потоки Нифльхеля! - непонятно ругнулся Рейвен. - Выломать ее, что-ли?

- Ты же всех перебудишь грохотом.

- Ладно, попробуем иначе. Давай меч.

- Вот уж нет, этим обойдешься, - Дэниел протянул кинжал. Рейвен просунул кинжал в щель между дверью и косяком и сильно нажал. Естественно, кинжал сломался с еще более громким звоном.

Дэниел зашипел, как облитая водой кошка. Рейвен невоспроизводимо выругался и отжал-таки дверь обломком кинжала, открыл ее и резко шарахнулся в сторону. Дэниела спасла только воинская реакция: он поймал на лету тяжелый медный кувшин, но половина содержимого оказалась на кольчуге. Судя по запаху, вино было не из дешевых. Из темноты раздался голос:

- Я сейчас закричу.

- Не надо, - сказал Рейвен. - Мы, собственно, от вашего батюшки.

И протянул на вытянутой руке кольцо. Дэниел стоял, как идиот, с кувшином в руках, тем более, что обзор ему закрывало плечо Рейвена. Из темноты раздалось:

- Ну и что теперь?

- Одевайтесь, мать вашу, прабабушку...,..., и пошли!

В ответ прозвучало возмущенное:

- Что я, в рубашке по улице пойду? Они у меня все остальное отобрали.

- Да хоть в чем мать родила, только быстрее! - рявкнул Рейвен, распаляясь.

- Тебе что, ежа в штаны засунули? - прошипел Дэниел.

Рейвен изящно хлопнул себя по лбу:

- Ах, да!

Тут, наконец, показалась спасаемая. По росту она вполне подходила своему жениху, однако имела весьма изящные для простолюдинки формы, которые несложно было разглядеть сквозь тонкую ткань. Дэниел даже восторженно хмыкнул. Девица повернулась и одарила маршала взглядом, от которого, должно быть, дохли лошади.

- Кувшин поставь, наемник.

Дэниел поперхнулся, сообразив, что все еще держит несчастный сосуд в руках. Пришлось сделать изрядный глоток, чтобы восстановить самообладание. За это время Рейвен успел вернуться в серьезное настроение, быстро накинул на плечи девушки свой плащ, схватил ее за руку и потащил по коридору. Дэниел последовал за ними, каждую секунду ожидая, что раздадутся испуганные вопли: "Стража!" Они скатились по черной лестнице в кухню, где свечи на столе не сгорели и наполовину и, не обращая внимания на доносившиеся из-под скамьи звуки, вылетели в сад. Нырнув в тень деревьев, Дэниел еще раз оглянулся на дом, но там все было спокойно, не загорался свет, не слышались вопли, никто не бегал по двору с факелами... Даже не верилось.

Последнее приключение поджидало их по дороге обратно. Они уже подошли к середине улицы Медников, за которой начинались окраинные кварталы, когда за перекрестком раздался стук сапог гвардейского патруля. Но Рейвен не растерялся и тут. Он привлек девушку к себе, обняв за талию, перебросил ее руку себе на плечо и что-то негромко прошептал. Дэниел уже приготовился к бою, но только пройдя мимо четырех хмурых стражников с факелами и сержанта сообразил, что те увидели обычную картину: какой-то мелкий дворянин волочит в свой дом шлюху, а за ними тащится пьяный охранник, тем более, что вином от Дэниела разило весьма непритворно.

И когда, наконец, навстречу гостеприимно открылась дверь рейвеновского дома, маршал понял, что предпочтет еще одну встречу в поле с конницей Серебряных всадников где-нибудь на Вейденских высотах повторению ночного приключения.

¤ * *

Полчаса спустя все пережитое как-то отошло в сторону. Друзья снова занимали уютные кресла в кабинете Рейвена и наслаждались великолепным паштетом, сыром и красным вином. Казалось, что опять вернулся вечер, только вот на улице уже светало. Дэниел задумчиво спросил, прожевывая сыр:

- А собаку ты что, тоже заранее прикормил?

- Да я эту псину в первый раз вижу.

Дэниел удивленно хмыкнул. Рейвен подцепил на хлеб кусок паштета и продолжил:

- Просто меня еще ни одна собака не укусила. Ты что, волкодава не помнишь?

Волкодава Дэниел, конечно, помнил. Здоровенная эта зверюга была подарена Герберту послом из Швица, и о ее свирепости ходили легенды. Рейвен тогда на спор не только вошел в незапертую комнату будущего дядюшки, но еще и увел собаку с собой, за что крепко получил от ее хозяина по шее. Задумчивость Дэниела прервал истерический хохот. Рейвен давился паштетом и делал судорожные попытки не опрокинуть стоящий на краю стола кубок. Плечи его тряслись. "Нервное," - подумал Дэниел, но все же спросил:

- Ты что, спятил?

Рейвен повернул к нему залитое слезами лицо.

- Дэн, мы с тобой редкостные идиоты.

- Да, - механически согласился Дэниел, и тут же пожалел об этом.

Рейвен снова расхохотался.

- Так ведь ты идиот вдвойне, ты ведь еще не догадался, почему.

- Почему? - в голосе Дэниела прозвучало недоумение.

- Потому что вместо того, чтобы разыгрывать из себя взломщиков, мы могли бы отобрать ключи у дворецкого.

Дэниел порадовался, что уже прожевал сыр. Удержаться от хохота было положительно невозможно.

Когда они, наконец, отсмеялись, Дэниел задал еще один волновавший его вопрос:

- А что за бумажки ты упер из кабинета, вор-аристократ?

Тут Рейвен в одно мгновение стал серьезным.

- Сущая мелочь, Дэн. Всего-навсего смертный приговор графу.

Дэниел даже приподнялся в кресле.

- То-есть?

- Ну, на, погляди сам.

Маршал пробежал глазами документ, и почувствовал, как волосы на его голове медленно встают дыбом. В руках у него был закладной вексель, только закладывалась не какая-нибудь ерунда, вроде серебряной посуды или семейных драгоценностей, а немного-немало, как баронство Крельн, одно из фамильных владений Стэноров. Закладывалось вместе "с замками и зависимыми людьми", как было сказано в документе. Правда, и сумму, полученную под этот невероятный залог, Дэниел себе просто не мог представить. Он ошарашенно отбросил документ на стол и схватил другой лист. Это был точно такой же документ, только касался он Ферри, небольшой приморской земли, тоже входившей в графский лен. Соответственно, и сумма была поменьше. Отбросив и его, Дэниел взял записку. В ней значилось: "Эти оплачены делом. Отрабатывайте остальные." И вместо подписи стояла печать с крылатым чудовищем.

Прочитанное не укладывалось у Дэниела в голове, и все, что он смог выдавить, были жалкие слова: