Изнанка

— Что-нибудь конкретное? — скептически взглянув на него снизу вверх, спросила Ольга.

Валера посмотрел сквозь неё, потом сфокусировал взгляд на хрупком плече.

— К примеру, я недавно гулял в районе Выхино… Не помню, как туда занесло. Ну и решил пройтись. Там есть улица Ташкентская — между Рязанским проспектом и Волгоградкой тянется, параллельно МКАД. Ещё в день, когда первая «капля» стала расти, мы с Серёжкой, Андроном и Павлом возвращались из Сасова… Была там история, я рассказывал тебе, кажется… Когда я руку поломал ещё. Так вот. Въехали мы в Москву, а там уже паника, войска ввели, все бегают туда-сюда… И Таусонскии нас завёз в какую-то из их конторок. То есть я, как сейчас, помню — трехэтажное здание, такой-то и такой-то отдел ФСБ. Как раз на этой самой Ташкентской.

— Ну и? — поторопила Ольга, рассеянно поглядывая на Валеру.

— Когда я гулял по ней с неделю назад, то не видел никакого здания в том месте. Вот тебе и «ну и», — проговорил он.

— Нашёл, чему удивляться… — пожала плечами Панкратова. — Сколько времени прошло. Да и «капля» всю архитектуру практически под ноль в те дни съела.

— Так-то оно так, — покачал головой Рысцов, глядя под ноги. — Только всегда остаётся что-то от вещей. Как бы тебе объяснить… Даже если дом снести под фундамент, начисто, все равно останутся приметы, напоминающие, что он был. Что угодно: фрагмент стены, контур какой-нибудь, балка, обломок сваи… Не пропадает ничего бесследно. Понимаешь, о чем я?

— Да.

— На месте, где стоял этот отдел, остатки панельного небоскрёба, а не трехэтажного кирпичного дома. Его просто никогда не было…

Ольга улыбнулась, встала и кротко посмотрела на него.

— По-моему, так недалеко и до паранойи.

Рысцов нахмурился, но через секунду тоже улыбнулся. Виновато потеребил нижнюю губу.

— И к тому же, — продолжила она, — то, что мы не можем найти вход в катакомбы, где располагалась «Либера», — ещё ничего не значит. Во-первых, тогда была зима, все здесь выглядело совсем иначе. Во-вторых, после облавы его могли засыпать. А в-третьих, если уж его действительно нет, то сошли с ума мы оба.

— М-да… — неубедительно усмехнулся Валера, всматриваясь в стремительные волны речки. Её шум чуточку успокаивал, отбрасывал в сторону стружку смятения.

Он подумал немного и решил все-таки показать Ольге одну вещицу, которую хранил со дня падения эса. Скинул со спины рюкзак, вжикнул «молнией». Порывшись в недрах, нашёл свёрток.

— Что это?

Валера аккуратно развернул материю и достал деревянную фигурку. Протянул Панкратовой:

— Вот, гляди. Раньше я тебе не показывал…

Ольга взяла лакированного лебедя, вырезанного с филигранной точностью. Погладила пальчиком изящный изгиб крыла. И посмотрела на Рысцова поверх очков в тонкой золотой оправе:

— Симпатичный.

— Я нашёл его в доме, откуда кто-то украл тело Всеволода. Помнишь, я рассказывал? Там что-то упорно искали, даже всю золу из печки выгребли…

Ольга возвратила фигурку и обняла его за шею:

— Помнишь, как мы первый раз поцеловались?

— Да… — рассеянно ответил Валера. — Да, конечно…

— Повторим?..

— Оль, ты понимаешь, о чем я говорю? — Он наконец задержал взгляд на кончике её носа. — Со мной происходит что-то странное. Я начинаю забывать некоторые вещи. А они перестают помнить меня.

— Ты устал… — тихо произнесла Панкратова, пропустив сквозь пальчики его шевелюру. — Ты просто устал.

— Я наверняка знаю, что этот лебедь как-то связан с моим прошлым. Но не помню, где мог его видеть… Это не конец, Оля. Это ещё не конец… Я… как будто… падаю…

Ольга слегка отстранила Рысцова и отступила на пару шагов. Сняла очки и принялась усердно протирать линзы краешком майки. Она каждый раз так поступала, когда не знала, что ответить. И каждый раз это получалось до дрожи внезапно. Взгляд сразу делался беззащитным, испуганным, хотелось прижать её к себе навсегда, стиснув эти маленькие покатые плечи, зарывшись в густые волосы.

— Где-то есть нестыковка, — прошептал Валера и приложил искалеченные руки к своему вспыхнувшему, словно невесомая береста, лицу.

Скалы плакали.