Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

Хрууз, должно быть, вышел из центра раньше, чем преследователи добрались до него, или же скрылся через врата. По-видимому, они ворвались в зал как раз в тот момент, когда хрингдиз выстрелил в Дингстета. Поскольку ему помешали, Хрууз не довел дело до конца и удрал то ли через врата, то ли в коридор.

Кикаха и его спутники подлетели к пульту, за которым лежал Дингстет, приземлились и вылезли из флаеров. Манату Ворцион велела Вематолу встать у двери на часах. Она не хотела предоставлять Хруузу возможность вернуться по собственным следам и застать их врасплох. Потом она обошла пульт. Остальные толпились позади нее. Кикаха тем временем переворачивал Дингстета лицом вверх.

— Ранен из лучемета в плечо и ногу, — доложил Кикаха, подняв взгляд на великаншу, когда та остановилась возле него. — Пульс еле прощупывается.

— Хрууз удрал совсем недавно, — заметила Манату Ворцион. — Рана Дингстета еще свежая.

Кикаха начал было подниматься — и вдруг его овеяло странное ощущение дезориентированности. Ему почудилось, будто он летит вниз на очень стремительно опускающемся лифте. Выпрямившись, он взглянул сквозь шлем великанши на ее искаженное тревогой лицо. Она раскрыла рот — но не успела вымолвить и слова, как ее остановил громкий шум.

А затем пол вздыбился навстречу Кикахе. Тот очень сильно ударился о него, и пол проломился под его упавшим телом. Смутно, словно в тумане, Кикаха заметил, как пульт стремительно понесся по полу, отшвырнув в сторону стоявшего у одного его угла Ашателона. Потом Кикаху что-то с силой ударило в спину, и он потерял сознание. Последнее, что он слышал, было глухое громыханье, как при обрушившейся лавине, и его собственный слабенький крик.

21

Пробудила его боль. Болели голова, нос, шея, нижняя часть спины и правый локоть. Ноги ниже бедер совершенно онемели — но несмотря на это он ощущал придавившую их тяжесть. Сквозь припорошенный очень тонким слоем белой пыли шлем Кикаха видел лишь кафельный пол. Большая трещина в нем проходила прямо под Кикахой. Нос его приплюснуло к шлему. Проведя языком по губам, Кикаха ощутил привкус крови.

В помещении было тихо, за исключением донесшегося откуда-то единственного приглушенного стона. Кикаха окликнул стонущего. Ему ответила тишина.

Он попытался перевернуться, но не смог: ноги были прижаты к полу. Усиленно пытаясь выбраться из-под обломков, Кикаха увидел зеленые сапоги, торчащие из-под кучи цементных плит, перемешанных с обломками из разных других материалов. Сапоги, как и вся остальная комната, были покрыты пленкой пыли от битой штукатурки, но Кикаха все же разглядел, что они зеленые. Такую обувь носил только Ашателон.

Когда Кикаха опустил голову и повернул ее вправо, обзор ему загораживала зависшая в дюйме от шлема потолочная металлическая балка. Сорванная со своей стенной рпоры, эта балка, вероятно, стукнула его сбоку по шарообразному шлему. Удар отшвырнул его в сторону, причем балка едва-едва не раздробила ему плечо.

Кикаха силился выбраться из-под тяжести, пригвоздившей его к полу так, будто ноги ему придавили пальцы титана. По крайней мере ему удалось продвинуться на несколько дюймов. Или он выдавал желаемое за действительное?

Полежав несколько минут без движения, Кикаха возобновил попытки. Прекратил он их, когда вдруг увидел прямо перед собой громадные запыленные голубые сапоги Манату Ворцион. Голос ее заполнил шлем:

— Не двигайся, Кикаха. Я постараюсь поднять эту балку с тЪоих ног.

Сапоги исчезли. Вскоре, после неоднократного кряхтенья и множества бранных слов, великанша проговорила, тяжело дыша:

— Мне не под силу. Пойду пригоню сюда флаер, если сумею отыскать в этом бедламе, и попробую поднять балку с его помощью. Там в сумке с припасами есть трос.

Пока она ходила, к Кикахе подошел Вематол.

— Она велела мне очистить место вокруг балки, — прохрипел клон, — Просто лежи и не двигайся. Ты ничего не сможешь сделать, пока она не вернется.

— Как будто я сам не знаю, — пробурчал Кикаха.

Некоторое время в шлеме раздавались скребущие звуки и тяжелое дыхание Вематола.

— Возможно, ноги у тебя и не раздроблены, — проговорил наконец тоан. — Их погребло под обломками, а уж потом на эту кучу упала балка.

— Я теперь уже что-то чувствую, — отозвался Кикаха. — Онемение проходит.

Великанша вернулась вместе с флаером. Ей пришлось разгрести массу обломков, прежде чем она смогла вытащить машину. Она помогла Вематолу убрать валявшиеся поверх и вокруг массивной балки обломки, а потом пропустила под ней трос — и через несколько минут приподняла достаточно высоко, чтобы Вематолу удалось вытащить Кикаху из-под груза. Великанша посадила флаер и вылезла обследовать Кикаху.

Ноги еще не слушались его. Он сидел, прислонясь к груде обломков, пока Манату Ворцион ощупывала ему ноги сквозь ткань. Переломов, похоже, нет, заявила наконец великанша, но ей нужно будет осмотреть его еще раз, без одежды.

— Ашателон погиб, — прибавила она.

— Удивляюсь я этому. Мне казалось, он из тех, кто выживет в любой ситуации.

— Время гарантирует, что таких не бывает.

Кикаха поднял взгляд на то, что осталось от потолка, и увидел только наружные края, но обвалившийся еще выше того этаж заткнул образовавшуюся дыру. Иные части этой своеобразной «пробки» могли каждую секунду рухнуть. Более того, проломленная стенка этого помещения обвалилась прямо в коридор. Пока Кикаха рассматривал повреждения, здание слегка дрогнуло, и по другим стенам поползли новые трещины. Противоположный конец потолка с грохотом рухнул, подняв тучу белой штукатурной пыли, и на полу тут же выросла еще одна гора мусора, уходившая вершиной в зияющую дыру.

— Пожалуй, нам надо убираться отсюда, — сказал Кикаха.

Не успела великанша ответить, как в центр ворвался Вематол, обследовавший коридор.

— Мы не на Земле-два!

— Что? Откуда ты знаешь? — в один голос воскликнули Кикаха и Манату Ворцион.

— Я увидел небо сквозь небольшое отверстие в части потолка коридора. Наверное, каменная колонна на крыше дворца обвалилась и пробила все полы верхних этажей. Небо зеленого цвета!

— Это значит... — начал Кикаха.

— Это значит, — перебила его Великая Матерь, — что Хрууз обволок вратами весь дворец, возможно, даже с прилегающей территорией, и перенес его в эту вселенную, что потребовало громадной энергии, а также какого-то времени на организацию такой операции. Очевидно, он подготовил все заранее, до того, как вернулся сюда с Дингстетом. Когда дворец прошел через врата, то оказался в воздухе — то ли случайно, то ли по умыслу, — и упал. Наверняка он очутился не очень высоко над землей, иначе мы бы погибли.

— Именно это я и собирался сказать. — Кикаха огляделся. — А где Дингстет?

— Погребен под кучей обломков, или очнулся раньше нас и ушел. Возможно, не сознавая, что делает. Но надо полагать, из-за ран он далеко не уйдет.

— Он наполовину состоит из плоти, а наполовину из электронных цепей, — сказал Кикаха. — Способность к исцелению у него должна быть выше нашей. Из центра тянется какой-нибудь кровавый след?

— Нет, — ответила великанша. — Но когда рухнул дворец, Дингстет был рядом с тобой. Его должно было ударить той же балкой, которая чуть не раздавила тебя.

— Или же он ищет Хрууза, стремясь отомстить, — предположил Вематол.

— Со связанными за спиной руками? — усомнилась великанша.

— Анана! — крикнул Кикаха.

Он попытался встать, однако ноги были еще слишком слабы. По крайней мере к ним по всем признакам понемногу возвращалась сила.

Великанша с клоном переглянулись, но не проронили ни слова. Они понимали, какую картину представил себе Кикаха: Анана по-прежнему в отведенных ей покоях в этом же здании, но отрезанная от остальных помещений дворца. Единственный вход к ней вел через врата. Но стена с активатором врат могла быть погребена под обломками. Рыжий Орк находился в таком же положении, но его судьба Кикаху не волновала. Однако Манату Ворцион была несколько больше озабочена участью тоана: