Гном. Трилогия (СИ)

  Восток и Логистика

  И вообще короткая, только с самыми общими положениями случившегося, речь Сталина, произнесенная и транслированная прямо вечером того же дня, когда был принят "Договор о Совместной Охране", послужила своего рода вехой, разделившей две эпохи. Не причиной, нет. А именно вполне определенным знаком почти всем, имеющим уши и мало-мальское соображение. После Ялты значительно снизилась дотоле лихорадочная активность в портах Восточного побережья. Гигантский поток грузов, льющийся через Атлантику с запада - на восток, обмелел, сократившись вполовину, уже тогда. После речи он практически иссяк, составляя едва десятую часть прежних объемов. Вектор работы, усилий, активности развернулся на запад со всей определенностью и крайне, до болезненности, резко. Поддержание относительно небольших контингентов в Италии и Северной Африке. Все.

  Гигантские ресурсы, дотоле предназначавшиеся для Европы, валом пошли в Тихий океан. Силы ВМФ США, задействованные в Атлантике, были несопоставимы по мощи с армадами, развернутыми против Японской Империи, но, если собрать воедино, то, вместе с гидроавиацией, эскортными авианосцами, подводными лодками, крейсерами и современными эсминцами, получалось внушительно.

  Но главным было вовсе не это. Они вполне-вполне способны были сделать то, для чего созданы и приспособлены: уберечь от авиации и подводных лодок тот поистине колоссальный тоннаж транспортного флота, который высвобождало прекращение боевых действий на Западе и подготовки десанта во Франции. Да, в Тихом океане требовалась несколько другая мореходность, но, в конце концов, не нами была высказана истина: на войне, - как на войне. Заводы, захлебываясь от нагрузки, фабриковали гигантское количество зенитных средств: подразумевалось, что теперь переправляться будут не какие-то там войска, которые только потом-потом, после вдумчивой подготовки усадят в десантные суда для грядущей через годик высадки, а самый откровенный десант. Чтобы уже очень скоро высадить его на десятки новых островов, разодрав и без того невеликие силы Империи на совершенные уже клочки, неспособные ничего изменить.

  Можно было неизмеримо, более, чем вдвое нарастить группировку авиации берегового базирования, но ничто не могло изменить того простого обстоятельства, что на сентябрь месяц 1943 года у США катастрофически не хватало баз, с которых была бы досягаема территория Японской метрополии. Новейший, секретнейший "В-29", что, как будто бы, мог достать до Токио и Осака с имеющихся баз, был уже закончен разработкой, но сколько-нибудь массовая серия безнадежно опаздывала: первые машины могли поступить в строевые части уж никак не раньше января-февраля.

  Проблема имела два решения: материковый Китай, формально подвластный Чан Кай-Ши, и советский Дальний Восток. Первый вариант не подходил по той простой причине, что японцы, при желании, без особых затруднений достигали любых пунктов "освобожденной" территории. Второй... Второй был непредсказуем. Могли принять с распростертыми объятиями, - с каким-либо, понятно, условием, - а могли сослаться на то, что баз не хватает самим. Может быть, даже не соврали бы.

  Весь этот грандиозный поворот колоссальной, непомерно инертной машины был со всей энергией начат именно после той вечерней речи. Не дожидаясь формального Акта о безоговорочной капитуляции, что последовал через два дня. Для того, чтобы столь радикальный разворот начал оказывать серьезное влияние на ход реальных боевых действий, должно было пройти, как минимум, месяц. Скорее - больше, потому что колоссальный объем планирования, еще неизмеримо возросший, приходилось менять на ходу. Практически - начинать заново, причем со всей поспешностью. Опоздать обозначало, по сути, что русские разделаются с Японией так же, как только что разделались с Германией, практически без посторонней помощи. Теперь в правящих кругах западных союзников мало кто сомневался, что Советы вполне способны на это. Может быть, тут имела место определенная переоценка русских, но ставки были слишком высоки. Случись это, и дело будет выглядеть так, что СССР, по сути, в одиночку выиграл мировую войну. Как в старину говорили китайцы: "Разгромив Ди на Западе, поразили Хунну на востоке". Это, разумеется, было совершенно недопустимо: на то, чтобы сгладить, - хоть отчасти! - предельно негативное впечатление от такого рода развязки, потребовались бы годы и десятилетия усиленной работы пропаганды. Поэтому США спешили так, как, пожалуй, еще не спешили на этой войне. Практически это обозначало решительный штурм без того внушительного набора новых военно-морских игрушек, на которые была рассчитана кампания будущего, 1944 года.

  Весьма сильно отличная по природе, но не менее колоссальная вооруженная сила, которую, было, искусственно придержали в сердце совсем другой страны, теперь, будучи спущена с этих тормозов, возобновила свое неуклонное движение на Восток. И моментом отсчета послужила все та же "тихая", не содержащая никаких принципиально новых моментов речь. Сначала - как будто бы неспешно, но потом, набирая накат, все быстрее и быстрее. То есть определенное движение шло и раньше, но теперь двинулся настоящий поток. Тридцать эшелонов в сутки, тридцать пять.

  Имелись довольно существенные последствия и для отдельных людей.

  К примеру, Франклин Делано Рузвельт, получил перевод текста речи, отпечатанный крупным шрифтом на желтой бумаге, как он любил. Ознакомившись, некоторое время молчал, глядя куда-то поверх стола, а потом произнес всего-навсего одно слово. В русском языке наиболее близким по смыслу эквивалентом было, пожалуй, "гаденыш", и произнесено оно было с соответствующим выражением лица. К чему произнес его президент, и к кому относился этот эпитет, для присутствующих осталось загадкой, а спросить никто не решился. Рассказал только жене, но позже, ближе к вечеру.

  - Вам, должно быть, не говорили о грандиозных планах дорожного строительства на Восточных Территориях. Это после того, понятно, как они будут освобождены от славянских недочеловеков. Ну, с освобождением у вашего бывшего руководства вышла неувязка, а вот мечту насчет дорог вы, пожалуй, осуществите... Мы ее решили одобрить. Ты гляди, - переводи в точности, чтоб дошло... Ага, так вот, мечту эту вы осуществите, и мы вам в этом поспособствуем. Командовать вами будет полковник Пожидаев, он для вас тут, как говорится, и царь, и бог. Дело у нас спешное, поэтому ему дано право стрелять, в случае чего, без суда. Но мы добрые. Будет у вас и заступник. Тот самый, что дороги эти придумал и Гитлеру красиво нарисовал. Будет искупать вместе с вами, а вы его будете слушать. Если не будете, я сказал, что будет. Если покажете ударный труд и небывалые успехи, мы вам увеличим пайку, как полезным работникам. Инструменты - там, прошу, как говорится, получить и расписаться...

  Тридцать семь эшелонов в сутки, сорок.

  Первые группы пленных немцев прибыли на восток еще в начале апреля, но теперь их количество многократно возросло. Посредником между начальством дорожных войск и пленными уже в середине августа стал Альберт Шпеер. С ним имел место отдельный разговор без свидетелей. Среди многого прочего ему дали понять, что жизнь его угодивших в плен соотечественников интересует советское руководство только в одном плане: чтобы их хватило для выполнения нужного объема работы в срок. Если для этого понадобится загнать насмерть всех пленных, на это пойдут. Но от него во многом будет зависеть, чтобы они не делали лишней работы. Собственно это и называется "эффективностью". Парадокс: на Востоке немцы послужили, своего рода, авангардом Красной Армии.