Время terra incognita (СИ)

классические экономические и стратегические игры.

Хочу ещё сказать, что в институте сейчас разрабатывают так называемую «этическую науку», доказывая интуитивно понятные нормальному человеку

понятия «дружбы», «счастья», «коммунизма» и так далее логическим путём. Дело идёт туговато. Как и всегда, когда приходится обращаться к

интуитивно понятным, но плохо формализуемым понятиям. Но прогресс есть. А видели бы вы, как почтенные научные сотрудники закипают, если мне

удаётся разбить их утверждения вроде того, что «индивид, совершивший неблаговидный поступок ради благородного дела должен чувствовать себя

несчастным из-за нарушения собственных моральных устоев». Ведь глупость, правда? Моральные устои имеют чёткую градацию и ради выполнения

высокоприоритетных можно временно отменить парочку «низкоприоритетных». Почему вы с насмешкой говорите «цель оправдывает средства»? Именно

оправдывает. На мой взгляд, полностью верное утверждение. Нет? А вы попробуйте доказать это с точки зрения логики и эффективности. Но мы уходим

в сторону. Остался ещё кто-нибудь не верящий в моё существование? Все верят? Прекрасно.

Сквозь открытые окна в зал проникал запах разморенных на солнце яблонь. Когда Новосибирск отвлёк общее внимание на свою персону, Мотылёк смог

перевести дух.

-Ненавижу выступать перед кучей народа- прошептал Мотылёк.

-Ещё научишься- хмыкнула Наташа: -Первые разы страшно, потом начинаешь чувствовать настроение зрителей с закрытыми глазами и купаться в нем, как в свете прожекторов. Думаешь, найдём мы здесь добровольных помощников?

-Конечно, найдём. Посмотри на это море горящих глаз. Здесь многие работают в комплексе?

-Почти все- ответила Наташа: -Город вокруг комплекса и вырос.

-Прийти сюда было хорошей идеей- поблагодарил Мотылёк: -Спасибо.

Наташа кивнула на сцену: -А он разошёлся.

-Ещё как- согласился Мотылёк: -Можно сказать, что Новосибирск сегодня в ударе. Похоже, он значительно улучшил свои навыки «социального

взаимодействия» за последнее время. Такими темпами совсем скоро станет настоящим человеком.

-Пройдёт тест Тьюринга?

-Умоляют тебя- шёпотом воскликнул Мотылёк: -Тест Тьюринга проходят даже тупые интерфейсные программы, подключенные к эвристическим базам.

Имею в виду, что скоро он научится и обманывать, и по-настоящему дружить. К сожалению, невозможно научиться дружить, не зная, что такое обман и

предательство. Так же как нельзя сказать, что ты сыт, если не знаешь, что такое голод, или что счастлив, ни разу не испытав страдание.

-Элементы воспитания для искусственных интеллектов?- улыбнулась Наташа

-И для естественных людей тоже.

Действительно, обратиться за помощью в чернореченский комсомол было отличной идеей. Закончив выступление, Новосибирск снова превратился в

большеголового десятилетнего мальчишку и шатался по двум первым этажам трёхэтажного дворца музыки (на третьем этаже не имелось проекторов).

При этом он не стеснялся оказываться одновременно в двух, а то и в трёх местах сразу. Наверное, он приставил бы каждому заинтересовавшему его

человеку по своему голографическому интерфейсу, если бы это не выглядело слишком странно.

В Комсомол не принимают кого попало. Наташа вон до сих пор только кандидат на зачисление, хотя после сегодняшнего её точно примут. Сам Мотылёк

даже не пытался вступить в новосибирское отделение. Для вступления требовалось и спортивные нормы сдать на отлично и общественной работой

заниматься и ещё много чего. Когда ещё учились на первом курсе, Конь подал заявление на вступление и какое-то время побыл кандидатом, но потом как-

то устал и бросил. Сказал - надоело Если всё выполнять, то на личную жизнь времени совсем не останется. Но, надо признать, Конь с Мотыльком

комсомольцам завидовали. Ещё бы не завидовать – передовой отряд рабочей молодёжи это вам не в октябрята попасть. Туда только лучших из лучших

берут.

Комсомольцы вспыхнули, словно сухой хворост – моментально. Только, в отличии от хвороста, не было никаких оснований предполагать, что горение

комсомольских сердец быстро закончится. Не такие люди – комсомольцы, чтобы бросать незаконченными дела, за которые однажды взялись.

Практически все они работали в комплексе и идея вырастить в недрах его управляющей системы маленький искусственный интеллект, закономерно, вызвала дикий энтузиазм. Изначально Мотылёк не мог и рассчитывать на столь разнообразных помощников. В чернореченский «союз энтузиастов»

входили представители все основных профессий. Имелись операторы станков, аналитики, программисты, энергетики. Да кого только не было! И все они

желали непременно принять участие, помочь. Мотылёк оказался просто не готов к подобным объёмам! Он рассчитывал найти человек двадцать, может

быть тридцать, а здесь под две сотни, с перспективой дальнейшего увеличения числа желающих.

-Ввязался, тащи!- усмехнулся Андрей Буянов, командир одного из комсомольских отрядов и общий координатор комсомольского движения в

Чернореченске. Ему на днях должен был стукнуть тридцатник. В комплексе работал молодым цеховым мастером, недавно перейдя из помощников

мастера в полноправные мастера. Знакомясь, Андрей крепко сжал руку Мотылька, но и он не сплоховал. Будто в классических производственных

романах, двое мужчин сдавили в тисках руки друг друга и, убедившись, что ни у кого не получается пережать, обменялись улыбками, словно позывными

свой-чужой.

На собрании командиров отрядов Мотылёк попытался высказаться, что ему не нужно столько людей и он не знает, что с ними делать. Присутствовавший

на собрании интеллект Новосибирск больше слушал, чем говорил. Впрочем, Новосибирск присутствовал сразу во всём здании дворца музыки (за

исключением третьего этажа, где раньше располагались хозяйственные помещения и где не было аппаратуры связи и голографических проекторов).

Возможно, у него начал ощущаться недостаток вычислительных ресурсов – вести столько бесед сразу, одновременно управляя работой новосибирского

ТяжМашСтроя и, кто знает, чем ещё он занимался параллельно.

В Чернореченском «союзе энтузиастов» двенадцать отрядов, где-то по двадцать – двадцать пять человек в каждом. Следовательно, двенадцать

комсомольских командиров удивлёно смотрели на Мотылька, а общий координатор Буянов твёрдо сказал: -Взялся, тащи.

Если бросил клич, принимай всех, кто откликнулся. Иначе никак.

-Взялся, тащи- Андрей хлопнул Мотылька по плечу: -А мы поможем.

И помогли. Большей частью советами. А что он хотел, здесь каждый второй вёл какой-нибудь собственный проект или занимался общественной работой.

Пусть не такие глобальные проекты, как у него, но свои: выстраданные и родные. Например, Наташа, даром, что всего лишь кандидат, носилась со

своими летающими фонариками, судя по возрастанию «паразитных» искажений, отчего-то необычайно «интересными» ЕУС чернореченского

производственного комплекса. Впрочем, многие и многие комсомольцы были готовить отложить в сторону все посторонние проекты, лишь бы

поучаствовать в таком интересном деле.

Собственно в этом и проблема. Участвовать хотели, а как, толком, не знали. Пришлось Мотыльку на две недели заделаться лектором, преподавая

«энтузиастам» в доступной форме разработанную в НИИ СамСиса теорию. Как оказалось: преподавание отнимало ужасно много сил - может быть с

непривычки. Вечерами Мотылёк готовился к разбору очередной темы, консультируясь с Тимофеем Фёдоровичем и прочими мэтрами из института. Днём, в две смены, потому, что комсомольцы работали на комплексе в разное время, читал материал. Вечерами проверял домашние задания. К счастью, с

проверкой помогал Новосибирск, иначе у него бы элементарно не хватило времени. Несколько раз Мотылька подменял кто-нибудь из института по

удалённой связи, и исключительно благодаря этому он сумел добраться до заводского управления и согласовать с Николаем Анатольевичем план работ с