Континент(СИ)

- Опробуйте свои игрушки, пристреляйте, посмотрите, как лежит рукоять в руке. Потренируйтесь перед боем.

Хурд первым встал из-за стола и, взяв в руки прямой длинный палаш, направился к выходу. Без сомнения такое оружие Гэлдар принес исключительно ради хвастовства, ведь в горах пешим путникам оно не могло пригодиться. Но похвастать действительно было чем - резная рукоять инкрустирована бирюзой, булат клинка причудливо переливался, а ножны представляли собой изысканное произведение искусства.

Хурд любовно провел ладонью вдоль лезвия палаша и легонько взмахнул им. Оружие казался перышком в его могучей руке.

- Отличный клинок! - одобрил он и хлопнул Гэлдара по плечу, отчего тот согнулся и поморщился.

- Ты чего такой хилый? Похоже, жена тебя совсем не кормит!

Гэлдар что-то слабо возразил.

Джан засмеялся:

- Ладно-ладно. Молодец, хвалю за службу! Ступай.

- Вот, - обратился он к Киру, - смотри, Гэлдар оружейник от бога, каких поискать, но, к сожаленью, женат на эльфийке! А она считает, что дом и стряпня слишком низкие для нее занятия. Она дама возвышенная, духовная. Интересуется исключительно танцами и стихосложением. Но если на балах ее пируэты радуют глаз, и гоблины охотно на нее пялятся, то вот стихи... Не приведи демон слушать, какие вирши она сочиняет! Мой Невзорушка и то лучше бы выдумал. Пусть бы суп варила, да мужа кормила, а то мужик стал кожа да кости. Зачем только он ее терпит, лучше бы выгнал и гоблинку взял. Так что смотри, Кирлонд, не женись на эльфийке!

- Эльфийки разные бывают, - буркнул Кир. - К тому же я сам могу еду приготовить.

Он с тоской вспомнил свою немытую после очередной яичницы сковородку. Интересно, отмыла ее Руза, или сковородка так и стоит на плите грязная...

- Что ж вы своего оружейника не накормите? - поинтересовался Максим.

- Да, я что? Пожалуйста, пусть ест. Мне не жалко! - Хурд развел руки, указывая на широкий стол, - но он не хочет нашего, гоблинского, брезгует, наверное, ему эльфийское подавай!

Хурд захохотал. Кир посочувствовал оружейнику. Должно быть, не просто эльфу жить в Оркусе и терпеть насмешки джана, даже сели тот хорошо платит.

Когда отряд вышел из дома, солнце уже поднималось над горами. Стояло дивное утро. На изумрудной траве парка всеми красками сверкала роса, пахло свежестью и цветами. В глубине аллеи показались слуги, ведущие под уздцы трех торпанов. Животные всхрапывали, мотали головами и пытались схватить ветки и листья с ближайших деревьев. Дирук насторожился, нахмурился и дрогнувшим голосом уточнил:

- Спаси меня, Мастер, неужто нам предстоит ехать на этих тварях?!

Максим почесал в затылке:

- Не хотелось бы...

Сирин выразилась категоричнее:

- Я на эту зверюгу только под страхом смерти сяду.

Мурзик согласно зарычал.

Меж тем лошади подошли ближе, Хурд потрепал своего Невзора по лоснящейся холке и отдал распоряжение слугам:

- Как следует прогуляйте коней, чтоб не застаивались! Жаль, не сможем поехать на моих скакунах! Тропы в горах слишком крутые и узкие, торпаны могут сорваться.

Гости с облегчением вздохнули. Лучше пешком, чем на таких скакунах.

Тропа, идущая на Кривой Рог, оказалась круче и уже, чем можно было предположить. Светлые слоистые скалы, изъеденные ветрами, лежали уступами и крошились при каждом шаге. Кое-где их сменяла твердая и гладкая порода, блестящая на солнце. Много веков назад здесь был действующий вулкан, и потоки лавы застыли на горных склонах. Идти по ним оказалось не легче, чем по слоистому известняку, подошвы скользили, люди спотыкались, а при каждом взгляде, брошенном вниз с такой высоты, замирало сердце. Обливаясь потом и тяжело дыша, отряд забирался все выше. Хурд с помощником и старшим сыном шли впереди, держа темп, привычный для марш-броска, они перебирались через камни, не сбивая дыхания. Следом шагали спасатели и Кир, стараясь не отставать, хотя оркуская жара становилась невыносимой. За ними плелись Гарм и Сирин. Хурд не оборачивался на младшего сына, раз сам напросился в путь, пусть терпит, глядишь, станет настоящим воином. Гарм утирал пот, взбирался по склону и причитал:

- Меньше надо было пить... зачем я вчера столько выпил? Теперь мне так плохо!

- Не расстраивайся, - утешила его Сирин, - я вот вчера совсем не пила, а мне не лучше. Сейчас помру...

Она не раз уже успела вспомнить слова Хурда о том, что женщине не место в походе. Как он был прав! Тонкая рубашка промокла от пота и прилипла к спине, ботинки казались пудовыми и раскалились от зноя, кожа на носу и скулах покраснела от солнца и грозила облезть. Девушка поминутно отхлебывала воду из фляги, вытирала со лба пот и дышала все тяжелее, но не сдавалась. А собственно, даже если б сдалась, деваться-то все равно некуда! Разве что сесть посреди тропы и заплакать, но до такого унижения Сирин пока не дошла.

- Дай рюкзак понесу! - предложил Кир.

В другое время она мотнула бы головой, гордо отказавшись от помощи, но сейчас, посмотрев на залитую солнцем гору, тихо пробормотала:

- Спасибо, - и скинула с плеч тяжелую ношу.

Двинулись дальше. Кир поминутно оглядывался, протягивал руку, помогая Сирин перебраться через очередной валун. Сирин хваталась за руку, а в голову лезли мрачные мысли: выглядит она ужасно, мокрая, красная, просто уродина, Кир ее жалеет, но видит, какая она некрасивая. От обиды, усталости и злости на весь белый свет ей хотелось заплакать.

Один Мурзик легко поднимался по склону, где-то прыгая, где-то легко огибая препятствия. Он словно родился в таких горах. Даже успевал поохотиться. Раза два напрягался, прислушиваясь к отдаленному шороху, а потом исчезал за поворотом на короткое время, после чего появлялся, улыбаясь и облизываясь, всем своими видом показывая, что успел подкрепиться. Но к полудню и он устал, стал все чаще садиться на тропинку и заглядывать хозяйке в глаза с вопросом: "Далеко еще?"

Поднялись выше. Ветер задул сильнее, разгоняя знойное марево и освежая разгоряченные тела путников. Когда Хурд наконец скомандовал привал, все с радостью повалились под редкую тень хилых сосен. Выпили воды, достали припасы, но кроме гоблинов есть могли только Дирук и Мурзик, остальным на такой жаре кусок не лез в горло. Хурд кивнул старшему сыну, и тот вынул из вещевого мешка большую флягу с красным сухим вином.

- Наши виноградники особые. Вино восстановит силы и поднимет упавший дух, - пообещал Хурд.

Флягу пустили по кругу, кто-то делал пару глотков, кто-то, как Куэ, присасывался надолго.

- Я не хочу! - замотала головой Сирин.

- Ну, и не надо. Нам больше достанется! - Куэ поспешно перехватил флягу.

Жара не мешала ему с аппетитом есть сырные лепешки и пирожки, запивая их попеременно водой и вином. Когда фляга последний раз досталась ему, он потряс ее и, объявив, что там уже пусто, допил остатки. Повеселев, Куэ привалился спиной к тонкой сосенке, с удовольствием рыгнул и продекламировал первую строку знаменитых гоблинских четверостиший:

- Все сожрано, увы, конец. Сюда я больше не ездец!

Зная, что будет дальше, Максим поспешно остановил его:

- Эй, перестань, тут ведь дама! Выбирай выражения.

- А я что? Я не выражаюсь! Это ж стихи - народное гоблинское творчество, а народ - он всегда прав!

- Смотря какой народ...

Гадлук скривился:

- Не нравится гоблинское, прочитай что-нибудь из своего - человечьего. Но, насколько я знаю, у вас пошлости тоже хватает.

- Пожалуй, что так! - согласился Максим.

Гарм хихикнул:

- Зато эльфы велеречивы, у них все культурно. Помню, в школе учили что-то длинное из эльфийского - замучились! Может, Кирлонд нам споет?

Кир проигнорировал просьбу, зато Максим оживился:

- Риндэйл такие песни пел! Мне очень нравилось. Как там одна начиналось... забыл. А вот дальше помню.

Он тихонько запел.

Мы пути выбираем с тобою,