Троя

Военачальник явно признал мужчину, с мнением которого считались и Гектор, и быстроногий Пелид.

– Облачение для господина! – гаркнул троянец, обращаясь ко взводу. – Лучшую накидку с капюшоном, самые новые сандалии, самые крепкие доспехи, самые начищенные наголенники и самое чистое белье!

Автоной выступил из строя:

– Благородный Перим, у нас нет ни запасных доспехов, ни обуви, ни оружия.

– Тогда скидывай свое, и без разговоров! – проревел командир. – И не забудь раздавить вшей. Это приказ.

62

Ардис-холл

Небосвод продолжал рушиться до позднего вечера.

Хозяйка особняка поспешила на длинную лужайку взглянуть на багровые полосы в небесах. Ударные звуковые волны грохотали над речной долиной, отражаясь от лесистых холмов. Ученики и гости громко кричали, переворачивали столы и в безумном ужасе бежали по пыльной дороге к далекому факс-павильону, желая лишь одного – спасти свои жизни.

Одиссей присоединился к девушке. Так они и стояли вдвоем посреди бушующего хаоса.

– Что происходит? – шепнула Ада.

Темнеющие небеса испещрили десятки, а то и сотни огненных черточек.

– Не могу сказать наверняка, – откликнулся варвар.

– Но это как-то связано с Харманом, Даэманом и Сейви?

Бородач посмотрел ей в глаза:

– Возможно.

Ослепительные вспышки быстро сгорали, прочертив предвечернюю мглу, пока самая заметная из них с нестерпимым визгом (как будто бы тысяча ногтей разом чиркнула по стеклу) не прожгла себе дорогу к восточному горизонту, упав на землю. На месте удара выросло целое облако бушующего пламени. Минуту спустя на людей накатила столь мощная звуковая волна, что у девушки заныли зубы. Налетевший ветер сорвал всю листву с огромного дуба, подхватил и унес часть шатров, раскинутых на лугу у подъездной дороги.

Ада отчаянно вцепилась в руку Одиссея; из-под ногтей выступила кровь, однако девушка ничего не заметила, а мужчина не сказал ни слова. Наконец он произнес:

– Хочешь домой?

– Нет.

Еще час они наблюдали небесное представление.

Большая часть гостей, не найдя свободных дрожек или одноколки, убегала по дороге на своих двоих. И все же примерно семьдесят человек остались на зеленом склоне рядом с хозяйкой и учителем. Землю сотрясали новые удары, один беспощаднее другого. Окна на северном фасаде особняка давно уже полопались, усыпав газоны ливнем осколков.

– Я так рада за Ханну, – промолвила Ада. – Хоть она сейчас в безопасности, в лазарете…

Одиссей покосился на девушку и ничего не сказал.

На закате к ним подошел мужчина по имени Петир, чтобы сообщить невероятную весть.

– Сервиторы попадали.

– Что значит «попадали»? – удивилась Ада.

– Попадали, – повторил Петир. – На землю. Не работают. Сломались.

– Ерунда какая-то, – нахмурилась хозяйка. – Сервиторы не ломаются.

И хотя с заходом солнца зрелище стало еще живописнее, девушка повернулась к метеоритному дождю спиной и повела мужчин в особняк, осторожно переступая через битое стекло и обломки пластмассы.

Два робота валялись на полу в кухне. Еще один – наверху в спальне. Их динамики молчали, а маленькие ладони в белых перчатках бессильно качались на повисших плетьми манипуляторах. Команды, тычки и даже пинки не помогли привести их в чувство. Люди вышли обратно: во дворе недвижно лежала еще пара сервиторов.

– Они что, раньше не выходили из строя? – хмыкнул сын Лаэрта.

– Ни разу, – откликнулась Ада.

Ученики мало-помалу собирались вместе.

– Это и есть конец света? – произнесла девушка по имени Пеаэн, ни к кому конкретно не обращаясь.

Одиссей долго молчал и наконец ответил сквозь воздушный гул:

– Зависит от того, что именно падает. – Палец античного героя ткнул в орбитальные кольца, еле видные на фоне фейерверка. – Хорошо, если всего лишь ускорители частиц и прочая квантовая чепуха, это бы мы пережили. А вот если один из четырех больших астероидов, на которых жили «посты»… Вот тогда свету действительно конец. По крайней мере нашему свету.

– А что такое астероид? – перебил его любознательный Петир.

Лаэртид отмахнулся от неуместного вопроса.

– И когда мы узнаем точно? – вмешалась Ада.

Бородач вздохнул:

– Полагаю, не позже завтрашнего вечера. Подождем еще несколько часов.

– Никогда не думала, что мир может погибнуть, – призналась хозяйка Ардис-холла. – Тем более в огне.

– Скорее уж во льдах, – подтвердил Одиссей. И, заметив недоуменные взгляды собеседников, пробормотал: – Ядерная зима. Если астероид – можно даже просто приличный кусок льда – грохнется в океан или на сушу, поднимется такой ураган мусора, что за пару-другую часов атмосфера охладится до шестидесяти—семидесяти градусов по Фаренгейту. А то и сильнее. Небо заволокут черные тучи. Ливень перейдет в метель. Снег будет падать месяцы, годы, возможно, века. Планетарная теплица, с которой человечество сроднилось за последние полторы тысячи лет, превратится в гигантскую хоккейную площадку.

Метеор поменьше разорвал небосклон и упал где-то в северных лесах. В воздухе пахло гарью. Со всех сторон алели отблески далеких пожарищ. Ада впервые поняла, как чужд и неизведан этот привычный с детства мир. К примеру, что находится там, в чащах севера? Девушка ни разу не гуляла далее чем в паре миль от Ардис-холла, да и то всегда под надзором…

– А где войниксы? – спохватилась она.

Этого никто не знал. Ада с Одиссеем обошли особняк, наведались на поля и нижний луг, туда, где безмолвные охранники обычно стояли на страже или расхаживали по периметру. Войниксы будто в воду канули. Стали вспоминать: их не видели с той минуты, как начался звездный дождь.

– Радуйся, все-таки твоя взяла, – неловко пошутила хозяйка.

Лаэртид покачал головой:

– Не нравится мне это.

– Ты же их на дух не переносил! Первого встречного вообще прикончил, забыл?

– Войниксы что-то замышляют, – помрачнел герой. – Чувствуют, близится их последний час…

– Как ты сказал?

– Забудь, Ада Ухр. – Он взял ее ладонь и нежно похлопал.

«Словно родной отец», – подумала девушка и неожиданно для себя разревелась, как девчонка. Все это время она вспоминала Хармана, свое смущение, злость – и вдруг… Перед лицом беды затея любовника уже не выглядела глупой или непристойной. Разве плохо, если ребенок будет знать?.. Ада горько плакала, крепко сжимая руку Одиссея.

– Смотрите! – воскликнула Пеаэн.

К Ардис-холлу приближался метеорит – не столь сияющий, как другие, но тоже с ярким хвостом, который скорее походил на настоящее пламя, а не на визжащую разогретую плазму. Процарапав на небе огненную дугу, он гулко упал, казалось, где-то за рядом деревьев над верхним лугом.

– Как близко! – вырвалось у девушки; сердце ее бешено забилось.

– Это был не метеор, – произнес Одиссей. – Стойте здесь. Я пройдусь и проверю.

– Я с тобой, – заявила Ада; Лаэртид открыл было рот, но она прервала его: – Это все же моя земля.

В сгущающихся сумерках, среди тревожных зарниц они побрели рука об руку вверх по склону.

Долго искать в потемках не пришлось. Ада заметила первой. Из леса появились две тощие бородатые фигуры. Один мужчина, совершенно обнаженный, нес на руках ребенка в ярко-синем костюме. Другой смахивал на ходячий скелет, а его грязная, порванная одежда – на некогда зеленую термокожу. Правая рука этого человека бессильно болталась окровавленной ладонью вперед. Мужчины с трудом держались на ногах.

Одиссей взялся за рукоять меча.

– Нет! – воскликнула спутница и остановила его руку. – Это Харман! И Даэман!

Она бросилась к друзьям, рассекая мягкие волны луга.

Девяностодевятилетний заметно покачнулся. Грек махом преодолел расстояние в двадцать шагов, чтобы вовремя подхватить ношу из его рук, когда Харман все же рухнул лицом в траву. Спустя мгновение ноги Даэмана тоже подкосились.

– Это Ханна, – сказал Одиссей, положил почти потерявшую сознание девушку на землю и пощупал пульс на шее.