Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.11

…За столом, который стоял в полуподвальном помещении – свет попадал туда через бойницы под потолком, мы сидели при свечах, – я познакомился с остальными членами семейства Син-рано. Старшего брата Рони звали Минро. Минро был худ, напряжен и преувеличенно аккуратен в движениях. Там же сидели два племянника и племянница по имени Нарини. Как сказал Син-рано, они осиротели шесть лет назад, теперь живут с ним.

Что осталось в памяти от того обеда? Ярко-красные яблоки, которые мы ели на десерт, – у них был странный земляничный вкус. Неприятная манера Минро, старшего сына: он так долго и настороженно трогал вилкой кусочки мяса на тарелке, что казалось, он решал страшную проблему – отравят или не отравят. И еще я заметил, как хороша племянница Син-рано Нарини. Она сидела молча между своими братьями и не смотрела на меня…

После обеда Син-рано увел меня наверх, на плоскую крышу. Там было приятно – поднялся легкий ветерок, был виден весь город. Минут десять мы вспоминали прошлое, потом разговор перешел на олимпийские проблемы и с них должен был вот-вот скользнуть на явь планеты. Но не скользнул, потому что над городом серой башней поднялся столб дыма, на черном фоне которого искорками зажглись разрывы. На крышу прибежал Рони и сказал, что по радио передали: Понари пробились на танках к цитадели Гинрини, но у них ничего не выйдет, на помощь Гинрини пришли все синие.

Столб дыма рос, в нем мелькали языки пламени. Пришел старший, брезгливый Минро, и сообщил, что полиция блокировала район, но внутрь не входит.

– Они всегда так, – сказал он. – Ждут, пока перебьют друг друга.

Представление грозило затянуться, и я решил погулять вокруг дома. Никто не возражал.

Под большим деревом была устроена спортивная площадка. Нарини прыгала в высоту. Прыгала хорошо, легко. Оба ее брата были рядом, они поднимали планку, когда надо. Мое появление они встретили настороженно, словно боялись, что я без их разрешения приглашу сестру в кино. Они были еще подростками, худыми, черноглазыми и злыми.

Я увидел, какая Нарини длинноногая.

– У вас замечательные данные, – сказал я.

Нарини смутилась. Она стояла передо мной, как нашалившая девочка, ее серые глаза были почти на одном уровне с моими.

– Спасибо, – ответила она после паузы и поглядела на братьев.

– А какой у вас личный рекорд? – спросил я.

Брат справа ответил:

– Метр девяносто.

Второй дернул его за рукав.

– Это далеко до женского рекорда планеты?

– Женского? – удивилась она.

Неожиданно второй брат крепко взял ее за локоть и, не говоря ни слова, повлек к дому. Первый брат прикрывал тыл.

Кстати, я когда-нибудь видел на соревнованиях женщин с Дарни? И на космодроме среди встречавших не было ни одной женщины…

Я поднял планку, укрепил ее на двухметровой высоте. Когда-то я брал два с половиной, но теперь тренируюсь редко, а когда тебе за тридцать, отяжелевшее тело плохо подчиняется ногам.

Разбежался, прыгнул и сбил планку. Раздобревший чиновник.

Я рассердился на себя и поднял планку еще на десять сантиметров. Отошел подальше, к самому дереву. Бежать надо было по траве, только последние два метра были посыпаны песком. Я мысленно представил себе, что должен взять два двадцать.

Упал я неудачно, ушиб локоть о песок. Несколько секунд лежал в неудобной позе и глядел на планку, которая долго вздрагивала – я все же задел ее. Она думала, упасть ей или пожалеть бывшего спортсмена. Потом пожалела и замерла.

– Ты молодец, – сказал Син-рано, который наблюдал за мной, стоя за деревом. – Я иногда пробую толкнуть ядро и никому не говорю, что любой школьник меня бы обошел.

– Меня бы тоже. – Я поднялся, потирая ушибленный бок. – Твоя племянница, если будет тренироваться, прыгнет выше.

– Она способная девочка, – сказал Син-рано. – На Земле, попади она в руки хорошего тренера…

– Почему только на Земле? – Я обрадовался возможности задать вопрос, который помог бы понять, что же происходит на Дарни.

– Если я выпущу ее на стадион, – заметил Син-рано, усевшись на траву, – начнется такое…

Он улыбнулся, очевидно представив себе, что же начнется.

– Ее родители погибли, – продолжал Син-рано. – Я взял детей к себе. У меня крепкий дом.

– А почему они погибли?

– Тебя гложет любопытство, – сказал Син-рано. – Наша жизнь, обыкновенная для нас, кажется тебе загадочной.

Я сел рядом с ним. Перед нами был склон холма, полого уходящий к изгороди. Там, вдоль изгороди, медленно шел Рони, за плечом у него был автомат. Иногда он останавливался, проверял контакты. Внезапно Син-рано вскочил с резвостью, которую трудно было предположить в столь грузном человеке, и кинулся к воротам. В руке его оказался пистолет. Он бежал, пригибаясь, зигзагами. Рони упал в траву, сорвав с плеча автомат. От дома, скатываясь по склону, бежали другие люди. Из кустов, метрах в трехстах за изгородью, белыми ослепительными искрами вспыхнули выстрелы. За моей спиной бухнуло. Я обернулся. На крыше дома стоял миномет, он часто и мерно выпускал мины. У миномета виднелась светлая голова Нарини. Мины рвались в кустах, оттуда донесся тонкий вопль. Рядом со мной упала на траву срезанная выстрелом зеленая ветка. Я счел за лучшее залечь позади дерева.

Выстрелы стихли через несколько минут. Я поднялся. От ограды шли мои хозяева. Син-рано поддерживал Рони, который держался за плечо. Между пальцев сочилась кровь. Я побежал им навстречу, но Син-рано крикнул мне:

– Ничего страшного, возвращайся домой!

Его старший сын был уже за оградой, он искал что-то в кустах. Далеко, по дороге к городу, полз танк.

Рони держался молодцом, он старался улыбаться.

– Я сам виноват, – сказал он мне доверительно. – Отец раньше меня их увидел.

– Кто это были?

– Из Гобров, – сказал Рони. – Я думаю, что одного снял.

– Его накрыла Нарини из миномета, – сказал Син-рано.

Сверху сбежала Нарини со своим братом, Син-рано передал им Рони.

– Пойдем проверим коровник, – сказал он мне. – Животные волнуются, когда стрельба.

В коровнике все было спокойно. Коровы мирно жевали сено и поглядывали на нас с недоумением.

– Почему они на нас напали? – спросил я.

– Все тайны, – сказал Син-рано, – имеют обыденное объяснение. На нас напали для того, чтобы захватить Нарини.

– Зачем?

– Потому что она очень дорого стоит. Экономика, мой дорогой друг, лежит в основе любой романтики.

– Это красивый афоризм, но он ничего мне не говорит.

– Планета оказалась между каменным и атомным веком. Мы живем как на вулкане. Когда родители Нарини погибли, многие советовали мне отказаться от племянников и девочки. Но у меня своя гордость. Пока держимся.

– Что особенного в Нарини?

– Ничего.

– Кто-то влюблен в нее?

– Пожалуй, нет.

– Тогда я в тупике.

– Несколько десятилетий назад, – сказал Син-рано, – генетики сделали открытие, которое осчастливило многие семьи. Отныне пол ребенка родители могли заказывать заранее. Ты слышал об этом?

– Разумеется, – сказал я.

Мы вышли из хлева. Солнце уже село. Над столбами, между которыми тянулась решетка, зажглись сигнальные огоньки. На крыше дома вспыхнул прожектор, и луч его медленно полз по ограде.

– Девяносто процентов молодых родителей хотят, чтобы у них родился сын. Их желание было исполнено. Через несколько лет мальчиков на планете рождалось вдесятеро больше, чем девочек. Мы думали, что это открытие приведет к радости…

«Как странно, – подумал я. – Ученый спешит опубликовать открытие, чтобы осчастливить человечество, и пробуждает к действию слепые стихийные силы».

– Еще в моей молодости, – продолжал Син-рано, – женщин хоть и было вдвое меньше, чем мужчин, это тревожило, но не казалось катастрофой. Принимались разумные законы, вводились ограничения, но общество уже катилось к упадку.

– Женщин стало мало, рождаемость падала, женщина стала превращаться в ценность, – подсказал я.

– И все более теряла права личности, – закончил Син-рано. – Теоретики утверждали, что процесс скоро прекратится. Они ошиблись. Своих женщин надо защищать. Чужую женщину надо добыть. Нужны мужчины, солдаты, воины…