Сын Дерева [= Сын Древа]

Джо замер, наполовину привстав.

– Что случилось? – спросила Ильфейн.

– Этот сад… Или это земные растения, или я – бесхвостая мартышка.

Он вскочил, подбежал к ограждению. Она двинулась вслед за ним.

– Герань, жимолость, петуньи, цинии, розы, итальянский кипарис, тополь, плакучие ивы. И лужайка… и гибискус… – Он посмотрел на табличку:

– «Планета Ген. Местонахождение неизвестно».

Они вернулись к столику.

– Вы похожи на больного ностальгией, – капризно заметила Ильфейн.

Джо улыбнулся:

– Я и в самом деле очень болен ностальгией. Расскажите мне что-нибудь о Балленкарче.

Она попробовала пиво, поморщилась и удивленно посмотрела на него.

– Пиво поначалу никому не нравится, – сказал Джо.

– Я не очень-то много знаю о Балленкарче. Еще несколько лет назад он был абсолютно первобытным. Корабли на планету не садились, потому что аборигены занимались людоедством. Но потом нынешний Принц объединил малые племена в единую нацию. Это произошло за одну ночь. Было много крови и жертв. Но с тех пор никого не убивают и корабли могут приземляться в относительной безопасности. Принц взял курс на индустриализацию. Он вывез большое количество машин из Билленда, Менгера, Грабе. Мало-помалу, убивая одних вождей, убеждая других, он подчинил себе весь континент. Как вы могли догадаться, на Балленкарче сейчас отсутствует религия, и мы, друиды, рассчитываем установить контакт с новой промышленной властью на основе взаимного доверия. И нам не придется в дальнейшем зависеть от Менгера.

Менгам, естественно, эта идея не по душе, и они…

Ее глаза вдруг округлились. Она рванулась вперед, схватив его за руку:

– Манаоло! О, Джо, он вас не видел!

Оболочка страха, окутавшая его, вдруг исчезла. Нельзя праздновать труса, когда предмет любви боится за тебя.

Джо откинулся в кресле, глядя на Манаоло. Друид, похожий на героя страны демонов, широкими шагами шел по террасе. На его руке висела женщина с кожей бежевого цвета, в оранжевых панталонах, особо бросавшихся в глаза благодаря голубому платью и такой же накидке. В другой руке Манаоло держал сверток. Черные глаза стрельнули в сторону Ильфейн и Джо, друид равнодушно переменил курс и прогулочным шагом направился к ним, на ходу вынимая из-за пояса стилет.

– Ну вот, – пробормотал Джо, поднимаясь. – Наконец-то!..

Публика, сидевшая в ресторане, бросилась врассыпную. Манаоло остановился в ярде от Джо, и на его лице промелькнула тень улыбки. Он положил сверток на стол, затем легко шагнул вперед и ударил.

Он сделал этот жест очень наивно, словно ожидал, что Джо будет стоять и ждать, пока его зарежут. Джо ждать не стал. Он выплеснул пиво в лицо друиду, ударил кулаком по вооруженной руке, и стилет звякнул об пол.

– А теперь, – рявкнул Джо, – я собираюсь вышибить из тебя дух…

Что и сделал.

Манаоло лежал на полу. Джо, тяжело дыша, сидел на нем верхом.

Пластырь, украшавший его нос, был сорван, кровь струилась по лицу и капала на грудь. Рука Манаоло нащупала валявшийся стилет. Со сдавленным хрипом друид вывернулся. Джо перехватил руку, направляя удар в сторону плеча Манаоло.

Друид вновь попытался занести узкое лезвие. Джо выхватил стилет из его руки, проткнул им ухо Манаоло и вонзил острие в деревянный пол, загнав лезвие поглубже несколькими ударами кулака. Затем поднялся на ноги и посмотрел вниз.

Некоторое время Манаоло судорожно, как рыба, бился на полу. Наконец он затих. Равнодушные слуги извлекли стилет, положили друида на носилки и понесли. Бежевая женщина семенила рядом. Манаоло приподнялся, что-то сказал ей. Она подскочила к стойке, схватила сверток, вернулась и положила его Манаоло на грудь.

Джо упал в кресло, схватил пиво Ильфейн и стал жадно пить.

– Джо… – прошептала она. – Вы не ранены?

– Я зол и неудовлетворен. Этот Наполеон – неприятный субъект. Если бы не ваше присутствие, я бы его растерзал. Но… – он скривил в улыбке окровавленные губы, – не могу же я позволить вам смотреть, как соперника раздирают на куски.

– Соперника? – Она была изумлена. – Соперника?!.

– В отношении вас.

– О-о! – произнесла она бесцветным голосом.

– И не говорите мне: «Я царственная всемогущая жрица!»

Она все еще продолжала удивленно смотреть на Джо. Потом сказала:

– Я не думала об этом. Я считала, что Манаоло никогда не был… вашим соперником.

– Мне нужно помыться и во что-нибудь переодеться. Хотите сопровождать меня и дальше или…

– Нет, – ответила Ильфейн все тем же бесцветным тоном. – Я еще посижу здесь. Я хочу подумать.

Глава 9

Тридцать один час. «Бельзвурон» готовится к вылету. Пассажиры спешат вернуться на корабль, чтобы контролер успел поставить галочку.

Тридцать один час тридцать минут.

– Где Манаоло? – спрашивает Ильфейн контролера. – Он вернулся?

– Нет, Боготворимая. Это точно.

Джо проводил ее к телефону.

– Госпиталь? – механическим голосом спросила она. – Меня интересует некий Манаоло, который был доставлен к вам вчера. Его выписали?.. Очень хорошо. Но поторопитесь, его корабль готовится к отлету. Вы уже идете в его палату? Большое спасибо!..

Прошло еще некоторое время, затем она вновь поднесла трубку к уху:

– Что? Нет!!!

– Что случилось?

– Он мертв! Его убили!..

Капитан согласился задержать корабль до возвращения Ильфейн из госпиталя. Она помчалась к подъемнику. Джо следовал за ней по пятам.

В госпитале их встретила медсестра биллендской расы – женщина с белыми волосами, увязанными в несколько пучков.

– Вы его жена? – спросила сестра. – Если да, то прошу оказать любезность сделать распоряжения насчет его тела.

– Я не жена. Меня не интересует, что вы будете делать с телом.

Скажите, что случилось со свертком, который был при нем?

– В этой палате нет свертка. Я припоминаю, что он приносил с собой какой-то сверток, но сейчас его здесь нет.

– Кто навещал больного? – вмешался Джо.

Последними посетителями Манаоло были три менга, оставившие в регистрационном журнале незнакомые имена. Коридорный служащий вспомнил, что один из них, пожилой мужчина с жесткой армейской выправкой, вышел из палаты со свертком.

Ильфейн с рыданиями упала Джо на плечо:

– Это был горшочек с растением!

Он обнял ее, стал гладить темные волосы.

– И теперь им завладели менги! – с несчастным видом закончила она.

– Простите меня за излишнее любопытство, – сказал Джо, – но что в нем такого важного, в этом горшочке?

Она смотрела на него заплаканными глазами. Потом наконец ответила:

– Второе самое важное во Вселенной живое существо. Единственный живой побег с Дерева Жизни…

Они медленно возвращались на корабль по коридору, выложенному голубой плиткой.

– Я не только любопытен, но и глуп, – сказал Джо. – Для чего нужно через все преграды нести побег Дерева Жизни? Разумеется, для того…

Она кивнула:

– Я вам говорила: мы хотим установить союз с Балленкарчем.

Религиозный союз. Этот побег, Сын Дерева, был бы священным символом…

– И тогда, – подхватил Джо, – друиды оказались бы в тылу, взяли верх, и Балленкарч превратился бы во второй Кайрил. Пять биллионов убогих рабов, два миллиона пресыщенных друидов, одно Дерево. – Он пытливо посмотрел на нее. – У вас на Кайрил есть кто-нибудь, кто считает, что с вашей системой не все в порядке?

Она бросила на него негодующий взгляд:

– Вы абсолютный материалист! На Кайрил материализм преследуется вплоть до смертной казни.

– Материализм означает распределение прибылей, – улыбнулся Джо. – А может быть – подстрекательство к восстанию…

– Жизнь – это преддверие к вечной славе. Жизнь – попытка найти себе место на Дереве. Трудолюбивые рабочие живут выше других, в Синтии. Лентяи, словно черви, должны ютиться во мгле корней.

– Если материализм – грех, в чем вы не сомневаетесь, то почему тогда друиды жрут, словно боровы? Чем можно объяснить жизнь в такой вызывающей роскоши? Не кажется ли вам странным, что те, кто проповедует материализм, являются противниками всего этого?