Сын Дерева [= Сын Древа]

Она вспыхнула, глаза жрицы засверкали.

– Так, значит, вы смеетесь надо мной?!

Секунду поразмыслив, он произнес в ответ:

– А когда-нибудь вы смеялись над собой?

– Нет. Конечно, нет!

– Зря. Попробуйте на досуге…

Он встал и вышел в гимнастический зал.

Там Джо до пота поработал на «бегущей дорожке», спрыгнул и, тяжело дыша, уселся на скамейку. Манаоло тихо вошел в зал, обвел глазами потолок, опустил взгляд на пол и медленно повернулся к Джо. Тот встревожился.

Манаоло оглянулся через плечо и, сделав три шага, оказался перед Смитом.

Он стоял, глядя на него сверху вниз, и лицо его было лицом не человека, а какого-то фантастического призрака из преисподней.

– Ты прикоснулся ко мне руками! – внезапно воскликнул он.

– Прикоснулся?! Я врезал тебе по физиономии…

Рот Манаоло, чувственный, как у женщины, но все же твердый и мускулистый, отвердел еще больше. Друид сжался, бросился вперед и нанес молниеносный удар. Джо согнулся, в безмолвной боли схватившись руками за низ живота. Манаоло откачнулся и ударил его коленом в подбородок.

Джо медленно рухнул на палубу. Манаоло склонился над ним, в его ладони сверкнул какой-то металлический предмет. В слабой попытке защититься Джо поднял руку – Манаоло отбил ее в сторону. Затем прижал к его носу металлический инструмент и надавил. Два тонких стальных лезвия пронзили хрящик, облачко пудры мгновенно прижгло порезы.

Манаоло отпрыгнул. Уголки рта врезались еще глубже. Повернувшись на каблуках, он бодрой походкой вышел из зала…

Глава 7

– …Не так уж плохо, – сказал наконец корабельный врач. – Два шрама останутся на всю жизнь, но их будет почти не видно.

Джо рассматривал свое лицо в зеркало. Синяк на подбородке, пластырь на носу…

– Выходит, я остался с носом.

– Вы остались с носом, – без тени юмора согласился врач. – Хорошо, что я вовремя оказал вам помощь. Эта пудра мне некоторым образом знакома.

Своеобразный гормон, ускоряющий рост кожи. Если его не удалить, расщепление кожи идет непрерывно. У вас на лице было бы вскоре три нароста.

– Видите ли, – сказал Джо, – это был несчастный случай. Я бы не хотел понапрасну беспокоить капитана, и надеюсь, вы не будете ему докладывать?

Доктор пожал плечами, повернулся и стал укладывать инструменты.

– Странный несчастный случай, однако…

Джо вернулся в салон. Силлиты изучали игру в разноцветные дощечки, оживленно болтая с менгами. Друиды-миссионеры, склонившись голова к голове над алтарем, вершили какой-то сложный ритуал. Хабльят, удобно развалившись в кресле, с видимым удовольствием разглядывал собственные ногти. Дверь каюты Ильфейн открылась, из нее вышел Манаоло. Бросив на Джо равнодушный взгляд, он стал прохаживаться по салону.

Джо присел рядом с Хабльятом, нежно поглаживая нос.

– Все еще на месте.

Хабльят успокаивающе кивнул.

– Ваш нос, Джо, выглядит не хуже, чем неделю назад. Эти биллендские медики – настоящие чудотворцы. Но на Кайрил, где докторов не существует, применяют примочки из какой-то дряни. Впрочем, рана все равно не заживает.

Вы можете увидеть немалое количество лайти с носами из трех островков.

Убивать их – любимое развлечение друидов. Вы, похоже, значительно менее огорчены, чем допускают обстоятельства?

– А что, я должен быть безутешен?

– Позвольте объяснить вам этот штрих в психологии друидов. По мнению Манаоло, нанесение раны исчерпывает вопрос. В ссоре между ним и вами с его стороны это было последней реакцией, последним действием. На Кайрил друиды совершают поступки, не боясь ответственности, – во имя Дерева. Это дает им особое чувство непогрешимости. Смею вас уверить, Манаоло будет удивлен и даже оскорблен, если вы захотите продолжить конфликт.

Джо пожал плечами.

– Вы молчите?.. – с недоумением произнес Хабльят. – Ни гнева, ни угроз?

Джо улыбнулся.

– Пока что я успел только удивиться. Дайте мне время.

– А, понял! Вас ошеломило нападение, не так ли?

– И даже очень.

Хабльят вновь кивнул. Складки жира, свисавшие с его подбородка, дрогнули.

– Переменим тему. Меня интересует ваше описание друидов до христианского периода.

– Скажите мне, – сказал Джо, – что это за горшок, вокруг которого вся эта суета? Раритет? Или какой-нибудь военный секрет?

Глаза Хабльята широко раскрылись.

– Раритет? Военный секрет? Нет, дорогой друг, клянусь честью! Горшок – самый настоящий горшок, а растение – самое настоящее растение.

– В таком случае откуда этот ажиотаж? И зачем вы мне пытались его навязать?

– Иногда, – задумчиво протянул Хабльят, – в делах планетарных масштабов приходится приносить в жертву удобства одной персоны, чтобы большинство в конечном итоге получило прибыль. Вы везли растение, чтобы послужить приманкой для моих соотечественников, бряцающих оружием, и отвлечь их от друидов.

– Не понимаю. Разве вы служите не одному правительству?

– В том-то и дело. Цель у нас одна – слава и процветание нашей планеты. Но в государственной системе менгов существует весьма странная трещина, разделившая военные касты Красной Ветви и коммерческие сословия Голубой Воды. Это две души одного тела, два мужа одной жены. И те и другие – любят Менгер. Но для проявления этой любви они пользуются разными способами.

Фактически они отвечают лишь перед Латбоном и, что на ступень ниже, перед Ампиану-Женераль. И там и там – сидят представители обоих течений.

Часто такая система действует неплохо: порой два разных подхода к одной проблеме идут лишь на пользу. Красная Ветвь прямолинейна и не останавливается перед применением силы. По их мнению, лучший способ решить проблему друидов – подвергнуть планету военной бомбардировке. Мы, сторонники Голубой Воды, заостряем внимание на том, что за этим последуют огромные жертвы, большие разрушения, и даже если в конечном итоге нам удастся покорить орды религиозных фанатиков-лайти, мы уничтожим на Кайрил все, что там есть ценного для нас. Видите ли, помимо сельскохозяйственной продукции, Кайрил поставляет сырье для нашей промышленности, а также изделия, связанные вручную. У нас взаимовыгодный союз, но нынешняя политика друидов – отрицательный фактор. Индустриальный Балленкарч, управляемый друидами, способен серьезно нарушить баланс. Красная Ветвь намерена уничтожить друидов. Мы же хотим повлиять на экономику Кайрил: отвлечь ее от Дерева на производство продукции.

– И как вы надеетесь этого добиться?

– Строго между нами, дорогой друг… Мы позволим друидам продолжать интриги.

Джо поморщился, машинально потрогав нос.

– Но этот горшок – каким образом ему удастся вписаться в картину?

– Горшок – это то, что бедные наивные друиды считают самой важной деталью своего плана. Вот почему я склонен считать, что горшок достигнет Балленкарча, даже если для этого мне придется убить еще два десятка туполобых менгов.

– Если вы говорите правду, в чем я сомневаюсь…

– Но, мой дорогой друг, какой же резон мне лгать?

– Кажется, я начинаю кое-что понимать в этом сумасшедшем доме…

Глава 8

Джинкли – полиэдр диаметром в одну милю, утопающий в диффузной люминесценции. К нему, как пиявки, присосалась дюжина кораблей, а космос вокруг был густо усыпан блестками. Это смельчаки в скафандрах, чтобы почувствовать величие открытого космоса, рисковали удалиться от поверхности на десять, двадцать, а то и тридцать миль.

Здесь, похоже, не было формальностей с приземлением, что оказалось очень удобно, – к удивлению Джо, привыкшего к тщательным перепроверкам, индексам, резервным номерам, инспекциям, карантинам, паспортам, визам, просмотрам, досмотрам и резолюциям.

«Бельзвурон» ткнулся носом в вакантный порт, состыковался с причалом – вязким мезонным полем – и затих.

Пассажиры в трюме, лежавшие в гипнотическом сне, остались непотревоженными.

– Мы прибыли на Джинкли, – сообщил капитан, вновь поспешно собравший бодрствующих пассажиров, – и останемся здесь на тридцать два часа, пока не примем на борт почту и груз. Некоторые из вас бывали здесь прежде. Думаю, нет необходимости предупреждать вас об осторожности. Для тех, кто посещает Джинкли впервые, сообщаю: он лежит вне планетарной юрисдикции, законы здесь диктует владелец и его управляющий, а их главная задача – посредством всяческих удовольствий и игр извлечь деньги из ваших карманов.