Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]

— Если вашей целью было сделать инспектора Бейла полнейшим дураком, — сказал Рихтгофен со сверкающими глазами, — то вы добились непревзойденного успеха. Я думаю, что вы научили его уважать вас!

Ко мне протолкнулся врач.

— Господа, я должен осмотреть рапу.

Возле меня поставили табурет и я с благодарностью опустился на него.

По просьбе врача я вытянул ногу.

Врач ворчал и вскрикивал, надрезая одежду и кожу. Он наслаждался каждой минутой этого врачевания. По-моему, док был романтиком.

В моем мозгу сама по себе сформировалась одна мысль. Я открыл глаза. По траве ко мне приближалась Барбро. Лучи зари играли в ее золотых волосах. Я осознал, что я хотел сказать.

— Герман, — обратился я к Берингу, — мне необходимо немного поспать, но прежде я думаю, что мне следует сказать, что я согласен выполнить ваше поручение. Думаю, что я немного позабавился в вашем мире, поэтому должен отплатить ему за доставленное удовольствие.

— Спокойно, Брайан, — сказал подошедший Рихтгофен, который улаживал какие-то дела с секундантами Бейла. — Сейчас нет нужды думать об этом.

— И все же я хочу, чтобы вы знали — я согласен!

Барбро склонилась надо мной.

— Брайан, — сказала она. — Вы не сильно ранены?

Она была явно встревожена.

Я улыбнулся ей и взял за руку.

— Могу с вами поспорить, что вы сейчас думаете, что ранен я случайно. На самом же деле у меня бывает по нескольку дней подряд, когда я как следует расшибаюсь. По-моему эти дни сейчас наступают…

Она сжала мою руку своими и стала на колени.

— Вам должно быть очень больно, когда вы говорите столь дурашливо, — сказала она с горечью в голосе. — Я было подумала, что этот Бейл совсем потерял голову. — Она обратилась к врачу: — Помогите ему, доктор Блюм.

— Вы счастливчик, полковник, — пробурчал врач, тыча пальцем в рану на боку. — Ребро не треснуло. Через несколько дней у вас будет лишь небольшой шрам и синяк на память.

Я сжал руку Барбро.

— Помогите мне, дорогая.

Беринг подставил мне свое плечо, чтобы я смог облокотиться.

— Вам сейчас нужен долгий сон, — сказал он.

Я был готов ко всему.

Глава VII

Я попробовал расслабиться в своем кресле в тесной кабине шаттла. Передо мной находился оператор, склонившийся перед узким освещенным пультом, внимательно всматриваясь в шкалы приборов и щелкая тумблерами на панели, напоминавшей миниатюрную счетную машину. Беззвучная вибрация наполняла воздух, проникая до мозга костей.

Я заерзал, пытаясь найти более удобное положение. Мои полуисцеленные шея и бок снова заныли. Разрозненные фрагменты бесконечного инструктажа последних десяти дней пронеслись в моей памяти. Имперской Разведке не удалось раздобыть материалы о маршале Байарде в том количестве, каком бы ей хотелось. Однако их было больше, чем мог воспринять мой мозг. Я надеялся, что сеансы гипноза, которым я подвергался каждую ночь в течение недели во время сна, введут в мой мозг нужные знания на такой уровень, что они сами выскочат, когда в них появится необходимость.

Байард был человеком, окруженным тайной даже для своих приближенных. Его редко видели, кроме как на экранах, которые недоумевающие имперские разведчики считали чем-то вроде рисовальных аппаратов. Я попытался было объяснить, что телевидение было широко распространено в моем мире, но они по существу так и не уразумели этого.

Последние три ночи мне дали хорошо выспаться и по часу каждый день я занимался тщательно отобранными физическими упражнениями. Раны мои заживали хорошо, так что теперь я был физически готов к рискованному предприятию, морально, однако, я был утомлен чрезвычайно и в конце концов хотел взяться за дело и столкнуться с худшим из того, что мне было уготовано. С меня было достаточно слов; теперь я хотел облегчения действием.

Я проверил свою экипировку. На мне был военный сюртук, точь в точь похожий на сюртук парадного портрета Байарда. Поскольку не было сведений, как он был одет ниже пояса, я предложил тускло-коричневые брюки, такого же цвета, как и френч французской офицерской формы.

По моему совету мы не нацепили ордена и ленты, изображенные на снимке. Я не думаю, что он их носит в своей личной квартире в обычной обстановке. По этой же причине воротник был расстегнут и галстук ослаблен.

Меня держали на диете из тощих бифштексов, чтобы лицо мое немного похудело. Специалист по волосам делал мне каждое утро и вечер интенсивный массаж кожи головы и настоял, чтобы я не мыл голову. Это было предпринято с целью стимулировать рост волос и достичь, чтобы прическа имела вид, соответствующий снимку.

К моему поясу был пристегнут сетчатый подсумок, в который поместили передатчик. Мы решили, что пусть он будет на виду, чем безуспешно пытаться запрятать его куда-то. Микрофон был вплетен в широкие позументы на моих отворотах. В бумажнике у меня была толстая пачка ассигнаций НД государства.

Я осторожно двигал свою правую руку, чувствуя присутствие сжатой пружины, которая может выбросить в мою руку пистолет размером со спичечную головку, хотя это могло произойти только при определенном изгибе запястья.

Это маленькое оружие было чудом миниатюрной смертоносности; по форме оно напоминало камень из моря, такой же серый и гладкий. На земле оно было бы совершенно незаметно — свойство, которое могло бы иметь очень важное значение для меня в случае крайней необходимости.

Внутри оружия вглубь рукоятки уходил спиральный канал диаметром не более волоса. Сжатый газ, заполняющий узкую камеру, служил и источником энергии, и аналогом пули. При нажатии на определенное место, крохотный шарик сжиженного газа выстреливался с огромной начальной скоростью. Будучи освобожденным от сдерживающих стенок дула, кстати изготовленного из очень прочного сплава, бусинка мгновенно расширялась до размеров кубического фута. Результатом был почти бесшумный взрыв, способный за счет ударной волны пробить броню почти сантиметр толщиной или убить человека мгновенно на расстоянии до трех метров.

Именно такое оружие было нужно мне — не вызывающее подозрений, бесшумное и эффективное на близком расстоянии. Расположение пружин в рукаве делало его почти что частью руки, если только рука была достаточно умелой.

Я практиковался в надлежащих движениях в течение многих часов, одновременно слушая лекции, обедая и даже лежа в постели. Я очень серьезно относился к этой части тренинга. С этим была связана моя безопасность. Я старался не думать еще об одном средстве подстраховки, установленном в полости моста на месте одного из коренных зубов.

Каждый вечер, после упорных занятий я отдыхал со своими новыми друзьями, наведываясь в Императорский балет, театры, оперу и веселые варьете. Вместе с Барбро я обедал в полудюжине шикарных ресторанов и после этого бродил по освещенным луной паркам, пил кофе на закате…

Когда подошел день отправления, у меня было более чем обычное желание вернуться. И чем раньше я справлюсь, тем быстрее вернусь!

Оператор повернулся ко мне.

— Полковник, — сказал он. — Поздравьте себя. Здесь что-то такое, что я никак не могу понять.

Я подобрался, но ничего не сказал. Я решил, что он расскажет мне более подробно, как только разузнает больше. Я пошевелил рукой для пробы, чтобы не выпустить случайно свой необычный пистолет. Это уже стало моей привычкой.

— Я обнаружил движущееся тело в Сети, — доложил оператор, — оно, кажется, движется по тому же курсу, что и мы. Мой пространственный индикатор показывает, что оно очень близко.

Империум на десятки лет отставал от нашего мира в области ядерной физики, телевидения, аэродинамики и т. п., но что касается приборов в этих аппаратах Максони, то здесь их достижения были фантастическими. Ведь в конце концов, их лучшие ученые посвятили разработке этой проблемы почти шестьдесят лет.

Оператор как органист склонился над своим пультом.

— Масса этого тела где-то около полутора тонн, — сказал он. — Это должно соответствовать весу легкого шаттла, но это не может быть ни один из наших…