Не дай наступить ночи

Временами Рорден жалел, что план Серани не удался; настолько проще все было бы тогда. Рорден не мог решить, как ему пужно поступить. Он вспомнил, сколько раз Алвин ставил его в затруднительное положение, и криво улыбнулся, потому что его собственные действия не имели значения — Алвин поступит так, как пожелает.

До сих пор правду знали не более дюжины человек, не считая семьи Алвина. Его родители, с которыми он имел так мало общего и виделся нечасто, казалось, все еще считали, что их сын просто побывал в отдаленной части города. Джезерак был единственным человеком, который во все поверил. Когда первоначальный шок прошел, он имел серьезную беседу с Рорденом, после которой они перестали разговаривать. Алвин догадывался о деталях беседы. Однако, к его разочарованию, ни Рорден, ни Джезерак пе пожелали ничего рассказывать.

Алвин пока не задумывался, как Диспар отреагирует па происшедшее. Его интересовал только робот. Он чувствовал, и в этом Рорден был с пим заодно, что слышанный им в Шалмиране рассказ был лишь частью гораздо большей истории. Сначала Рорден был настроен скептически и все еще считал, что «великие» — не более, чем один из бесчисленных религиозных мифов. Правду же знал только робот, но он отказывался ее открывать.

— Проблема еще в том, — заметил Рорден, — что в мире больше не осталось инженеров.

Алвин был удивлен: хотя общение с Хранителем записей и значительно обогатило его словарь, все еще встречались древние слова, значение которых он не понимал.

— Когда-то инженеры. — объянил Рорден, — придумали и создали машины. Мы пе можем представить себе жизнь без роботов, однако все машины когда-то были изобретены и использовались инженерами, пока не был создан мастер роботов. С тех пор машины стали сами заботиться о себе, и потребность в инженерах исчезла. Все машины, которыми мы пользуемся, существовали еще до начала нашей истории, а многие исчезли еще рапьше.

— Это были самолеты и космические корабли? — спросил Алвин.

— Да, — согласился Рорден, — и еще гигантские коммуникаторы, которые могли поддерживать связь с звездами. Они исчезли, когда в них отпала потребность.

Алвин покачал головой.

— Не верится, — сказал он, — что исчезновение космических кораблей можно объяснить так просто. Но вернемся к машине. Не думаете ли вы, что мастер роботов может помочь нам? Я, конечно, никогда его не видел и немногое о нем знаю.

— Помочь нам? Каким образом?

— Трудно сказать, — неуверенно произнес Алвин. — Может быть, он заставит робота выполнять все мои приказы. Он ведь ремонтирует роботов. Я думаю, это будет своего рода починка.

Рорден улыбнулся простоте решения. Однако это было единственное из предложений Алвина, к которому он отнесся с некоторым энтузиазмом, а сам он не мог пока придумать ничего лучшего.

Он направился к Ассоциатору, над которым, казалось, с показным равнодушием, парил робот. Почти автоматически он начал набирать вопрос на панели, и тут ему в голову пришла мысль столь нелепая, что он расхохотался.

— Алвин, — проговорил он сквозь смех, — боюсь, нам еще многое предстоит узнать о машинах.–Он положил руку на гладкое тело робота. — У них отсутствуют многие человеческие чувства, и нам вовсе не обязательно было советоваться шепотом…

Алвин с Рорденом отправились к мастеру роботов, прихватив с собой карту подземного города машин. Они шли по залитому ярким светом коридору, который им казался бесконечным.

Через сотню футов коридор привел их в огромный круглый зал, свод которого поддерживали колонны. Здесь, судя по картам, находился мастер роботов. В залитом ярким светом зале стояли сотни белых сооружений, столь неожиданных здесь, что Алвину показалось, что перед ним подземный город. Нигде не было заметно того, что он ожидал увидеть — знакомого блеска металла, с которым человек привык отождествлять своих слуг.

Здесь был представлен результат эволюции почти столь же долгой, как человеческая. Ее начало терялось в тумане древних веков, когда человечество впервые научилось использовать энергию и наполнило мир грохочущими двигателями. Пар, вода, ветер — все отжило свое время и было забыто. Веками использовалась энергия материи, пока тоже не была заменена. С развитием техники одно поколение машип сменилось другим. Очень медленно, миллионы лет, инженеры шли к созданию идеальной машины, бывшей сначала мечтой, затем отдаленной возможностью и, наконец, реальностью.

Машина не должна сдерживать движущихся частей. В этом было конечное выражение идеала. Чтобы его достичь, человеку понадобились сотни миллионов лет.

Нужный им робот был не так велик, как многие из его соседей, но Алвин с Рорденом рядом с ним чувствовали себя карликами. Изогнутые горизонтальные линии пяти ярусов придавали ему вид какого-то склонившегося зверя, и, переведя взгляд на своего робота, Алвин подумал: «Как странно, что их обоих называют одним и тем же словом».

Футах в трех от земли, по всей длине сооружения, проходила широкая прозрачная панель. Алвин прижался лбом к странному, удивительно теплому материалу и заглянул в машину. Сначала он не увидел ничего, затем, прищурив глаза, смог различить тысячи тусклых огоньков, расположенных один за другим в объемной решетке так же странно и непонятно для него, как непонятны были звезды для древних людей.

Рорден присоединился к нему, но сколько они ни вглядывались, ни расположение огоньков, ни их яркость не изменились. Наконец Алвин оторвался от машины и повернулся к Рордену.

— Что это? — в замешательстве спросил он.

— Если бы нам удалось заглянуть в собственные мозги, они показались бы нам такими же загадочными. Робот кажется неподвижным, потому что мы не знаем способ его мыслей.

Впервые Алвин взглянул на длинное авеню титанов с некоторым пониманием. Всю свою жизнь он без удивления принимал чудо синтезаторов — машин, создававших бесконечный поток всего, в чем нуждался город. Тысячи раз он наблюдал процесс возникновения вещей, никогда не задумываясь, что где-то должен находиться образец появившейся вещи.

Так же, как человеческое сознание может занимать одна единственная мысль, так и эти великие мозги могли понимать и вечно хранить самые сложные идеи. Образцы создаваемых вещей хранились в этих бессмертных умах, ожидая лишь человеческой волн, чтобы материализовать их.

Прогресс шагнул немыслимо далеко за границы возможного с тех пор, как первый пещерный человек терпеливо изготавливал из упрямого камня свои копья и ножи.

— Сейчас пам нужно войти в контакт с ним. Возможно, что он абсолютно ничего не знает о человеке, ведь у него нет органов чувств. Если моя информация верна, где-то здесь должна находиться интерпретирующая машина. Этот робот может перевести команды человека на язык, понятный мастеру роботов. Он представляет собой чистый интеллект, почти без памяти, так же, как другой— чистую память с относительно низким уровнем интеллекта.

На мгновение Алвин задумался, потом показал на своего робота.

— Почему бы нам не использовать его? Мышление роботов очень прямолинейно. Не думаю, чтобы Учитель предусмотрел подобную ситуацию, он не откажется выполнить наши указания.

Рорден улыбнулся.

— Согласен, но поскольку есть машина, специально предназначенная для этой цели, не лучше все же использовать ее?

Интерпретатор представлял собой маленькую, напоминающую подкову конструкцию, в центре которой находился экран, вспыхнувший при их приближении. Из всех стоящих в зале машин он единственный отреагировал на появление людей приветствием, которое выглядело несколько высокомерно: на экране появились слова:

— Изложите вашу проблему. Пожалуйста, думайте отчетливо.

Алвин начал говорить. Хоть он и общался с роботами множество раз, сейчас он чувствовал, что обращается к чему-то большему, чем просто машина. Пусть это существо было безжизненным, но оно обладало разумом, возможно, во много раз превышающим его собственный. Это была странная мысль, однако она особо угнетала его — что значит один разум сам по себе?