Во имя Разума. Уникум

– Ты разве не летишь с нами, деда? – Ратибор потянул его за рукав. – Почему? Опять какие–то важные дела?

– Да, дела… – Владимир виновато развел руками. – Я не могу… Берите мой «Икар». Я разыщу себе какой–нибудь освободившейся аэр. Тут неподалеку я заметил двухместный «Пегас» с биркой «свободен».

– О чем ты говоришь?! – возмутился Кирилл. – Какие у тебя теперь могут быть дела? Ты хоть помнишь, когда ты был у нас последний раз? Ты все время находил причину, чтобы не приезжать. Но теперь этот номер не пройдет, так и знай!

– Ты же прекрасно все понимаешь, сын, – поморщился Владимир как от зубной боли. – Я там незваный и нежеланный гость.

– Вздор! Мать только о тебе и спрашивает. Здоров ли ты, чем так занят и прочее.

– Тут все гораздо сложнее, сынок. Мне не хотелось вдаваться в подробности…

– В эти ваши подробности мама меня давно посвятила. Она будет очень рада тебя увидеть, уверяю тебя. Она гордая и не может сама пригласить. И потом, завтра мой день, не забывай! Неужели ты пропустишь 25–летие своего сына?

– Я приезжал на твое 20–летие, но дома никого не застал.

– А ты предупреждал тогда маму, что приедешь?

– Ну да, конечно.

– То–то она сразу срочно собралась к дальним родственникам! – усмехнулся Кирилл. – Сбежала!

– Вот видишь! – развел руками Владимир. – Лучше ты к нам в Москву приезжай, и Ратибора возьми с собой.

– Исключено! – отрезал Кирилл. – И ты прекрасно знаешь, почему. И пусть Нина не обижается. Свой день рождения я проведу в своем доме, с моими родными, в том числе и с тобой. На этот раз я тебя не отпущу. Ты полетишь с нами.

– Да, летим с нами, дед! – подхватил Ратибор. – Я тебе свою собаку покажу! Я давно хотел, но ты все не приезжаешь.

– Главное – заявиться сюрпризом, без предупреждения, – с воодушевлением наставлял Кирилл. – Тогда мать не успеет сбежать! Это будет настоящим подарком для меня.

– Сдаюсь! – рассмеялся Владимир, поднимая руки, а в душе радуясь, что его уговорили. – Двое на одного, на старика!..

И полез в машину.

Лететь предстояло далеко, на другой конец карты, в удивительный, экзотический, неповторимый край, на родину Веры – на Дальний Восток, на остров Сахалин. В заповедную зону, рай для туристов. Владимир был там всего однажды и так давно – и запомнил навек. И теперь у него даже защемило сердце. Ведь скоро ему представится возможность хоть ненадолго вернуться в то прошлое, когда он еще был с Верой.

Глава 3

«Икар» мягко опустился на крышу–площадку утонувшего в зелени небольшого двухэтажного коттеджа. Вниз спускалась лестница в небольшой сад, преломляясь у балкона с тонкими ажурными перилами. Балконная дверь вела в гостиную на втором этаже, светлую, просторную, с репродукциями старинных картин и перламутрово–розовой с искрой пластиковой мебелью–трансформером, при желании меняющую форму и назначение. Тогда этой мебели здесь еще не было и быть не могло – это Рэйчел постаралась, выписала из какого–то каталога. А также визор во всю стену с компьютерной панелью на радость Ратибору.

Да, это уже не совсем возврат в прошлое. И Вера – какая она теперь? Как она его встретит? И какие найти слова?.. На сердце тяжело и не спокойно. Он чувствовал себя в ответе за такую ее судьбу, виноватым в ее одиночестве.

Ратибор ринулся по лестнице вниз, в сад. К нему тут же бросилась с радостным визгом и лаем черная с белым воротником шотландская овчарка. Счастливый пес носился вокруг мальчика, кидался к нему лапами на грудь, чуть не сшибая с ног, и все норовил лизнуть в лицо.

– Ах, Габриэль, отстань! – отбивался, смеясь, мальчуган. – Всего обслюнявил! Давай наперегонки вокруг клумбы! Чур, я первый! Догоняй!

Они носились кругами, сталкивались, разбегались, и уже невозможно было понять, кто из них кого догоняет. Смех, визг, лай, возня…

– О, моя клумба! Мои несчастные цветы! Все ясно, мой чертенок прилетел.

– Мама! Ты уже здесь! Вот здорово!

Рэйчел сбежала с крыльца, и Ратибор радостно бросился к ней в объятья. Она подхватила его, но тут же охнула:

– Какой стал тяжелый! Растешь, как гриб! – и чмокнула его в щеку.

– Ты обещала рассказать мне про Марс.

– Ну что Марс? – Рэйчел повела мальчика к крыльцу. – Марс как Марс. Рыжая сухая глина. На Земле–то намного лучше, сынок.

– Почему же ты живешь на Марсе? – допытывался Ратибор.

– Чтобы Марс стал похож на нашу Землю. И на Земле не будет тесно.

– А разве тесно? – удивился Ратибор. – Столько места!

– Места предостаточно, – изрек с балкона Кирилл. – Океаны совсем не заселены.

Рэйчел подняла голову, помахала отдельно Владимиру приветственно рукой. А Кириллу по–грозила пальцем:

– Ну ты, Ихтиандр! Так–то ты встречаешь свою Аэлиту?!

– Уже лечу на крыльях любви! Лови! – Кирилл, шутя, перекинул ноги через перила балкона и поболтал ими в воздухе. – Ну что же ты растерялась?

– Прыгай. – Рэйчел демонстративно сложила руки на груди. – Нос не разбей. Здесь тебе не океан.

– Ах, так?!

И Кирилл, не долго думая, спрыгнул вниз, прямо на гладиолусы и пионы в центре клумбы.

– Мои цветочки! – возопила Рэйчел в ужасе. – Ненормальный! Чудовище!

Но тут же в тревоге бросилась к нему прямо по своей клумбе. Кирилл ничком лежал в цветах и не шевелился.

– Кир! Кончай придуриваться! Кирилл!.. С тобой все в порядке, милый? Не молчи!

Рэйчел испуганно склонилась к нему, упав на колени, прижалась ухом к его груди, стараясь услышать стук сердца. Но тут Кирилл внезапно схватил ее и повалил на землю со смехом.

– Ага! Я уже милый! Я твое милое чудовище! А ты моя пленница!

– Ты... Да ты…знаешь кто? – задохнулась молодая женщина. – Да у меня чуть инфаркт не случился!

Тут же к ним присоединились Ратибор с Габриэлем. Клумба окончательно погибла, превратившись в поле боя.

Владимир с улыбкой наблюдал за этой сценой, облокотившись о перила балкона. Но вот он наконец решился и зашел в дом. Вера, наверное, на кухне, обед готовит. И снова под музыку Моцарта или Шопена. Надо спуститься на первый этаж, потом направо и по коридору. Он еще помнит…

Кухню и правда сотрясала громкая музыка, но, что удивительно, современная, компьютерная. Наверняка снова Рэйчел постаралась. Вера, конечно же, колдовала у плиты, почти не пользуясь современными средствами, в стареньком халате и стоптанных шлепанцах. Посудомоечная машина, правда, стояла в углу. И еще какой–то агрегат, кухонный комбайн, наверное.

– Вера… Ну, здравствуй, хозяюшка.

Вера быстро обернулась, ахнула. Из рук выпал половник.

Владимир шагнул к ней, с удивлением и новым интересом оглядывая ее всю. Это была все та же Верочка – и совсем незнакомая женщина, лишь слегка напоминающая ее прежнюю, тогда совсем еще девчонку. И только глаза те же – испуг, изумление и обожание светились в них.

– Что же ты… что же не предупредил? Я совсем не готова…

– И ты бы сказала: приезжай? Ты бы ждала меня в гости?

– Ты ведь к сыну приехал, на день рождения?

– Ну да. Собственно, это он меня пригласил. Я рад, что наконец увидел тебя. Столько лет прошло…

– И не говори, – вздохнула Вера. – Вот уже и внук подрастает. Привезли его?

– Конечно. Они в саду устроили побоище.

– Представляю! – хмыкнула Вера. – Еще та семейка!

– А ты так и не вышла замуж?

– Не нашла такого, как ты, – попробовала перевести в шутку Вера, но у нее плохо получилось.

– Значит, из–за меня?

Вера не ответила. Отвернулась к столу, стала перетирать и без того сухие ложки, будто не было сейчас ничего важнее. Только бы не увидел так некстати выступивших непрошеных слез…

Владимир подошел ближе, положил ей сзади руки на плечи. Вера вздрогнула и замерла.

– Ты все еще любишь меня, – тихо произнес он в сильном волнении. – Не смотря ни на что. Я испортил тебе жизнь…

– Ах, не начинай снова! – она вырвалась из его рук. – Никто ни в чем не виноват. И мы все давно обговорили. У меня своя жизнь, у тебя своя. Я же понимаю, ты не можешь бросить свою жену в таком ее состоянии. И ты всегда любил ее… Даже когда был со мной… Я знаю.