Нуменал Анцельсы (СИ)

Охваченный отчаянием, он вновь прислушался к себе, ожидая, что вот-вот нечто неведомое обескровит его, пронзит, разорвет на части. Но время шло, а признаков распада в организме не ощущалось. Вместе с тем, по мере накопления фактов, все труднее становилась задача по их осмыслению. Он все-таки попытался понять суть главного, но тут дыхание перехватило, сердце замерло. «Ты умрешь, как и остальные», — безапелляционно объявил мозг. И с этим жестоким вердиктом нельзя было не согласиться, поскольку нельзя было ему что-то противопоставить.

Казалось, выхода действительно нет, а если и есть, то лишь из числа тех, что ведут в преисподнюю. Он снова вернулся к окну и только тогда уяснил то, что сперва отметил лишь интуитивно. Обстановка за ночь кардинально изменилась. Растительность, которая раньше отливала разными оттенками фиолетового, местами почернела, местами приняла неприятный грязно-зеленый цвет. Стебли и ветки кустов скрючились, листовые выросты обвисли и покрылись студенистой массой. Действие штамма?.. Иного объяснения не было. Значит, Фил сказал правду. Началось тотальное заражение!..

Какое-то время он стоял, ничего не предпринимая. Пока было известно лишь то, что не надо делать. А что делать — кромешная тьма.

«Надо успокоиться, — сделал он еще одну попытку сконцентрироваться. — Выход должен быть. Всенепременно. Надо лишь его найти».

Постепенно мысли и чувства просветлели. Отступил отупляющий ужас — омерзительнейшее состояние, выйти из которого, казалось, уже нет никакой надежды. Но он был кампиором, а значит, по-прежнему оставался в числе тех, кто решает проблемы, а не создает их. Отчаяние перед лицом неминуемой гибели сменилось решимостью и дальше исполнять свое предназначение. Только бы знать, с чего начать! Что положить в основу еще не существующего плана?..

Решение пришло не сразу. Но он даже удивился, насколько оно оказалось простым. Подземная часть станции! О ней почему-то забыли. Когда-то именно он обнаружил резервный ствол. Тогда Арни вскрыл замок, и они смогли спуститься под землю. С тех пор прошло больше двух лет. Вход закрыли. После этого туда никто не наведывался. Шлейсер напряг память и вспомнил, как это было. Четыре этажа. Есть запасы: одежда, продовольствие, регенерационные установки. В таких условиях можно продержаться не меньше года. Реактор станции — в автономном режиме и самопроизвольно заглохнуть не может. Отключена защита? Бывало и хуже. Можно загерметизироваться вручную. Постройка, где находится спуск, в пределах периметра. Правда подходы перекрывают пораженные некритами кусты. Но их можно обогнуть и подойти к входу с обратной стороны.

Оттягивать исполнение задуманного, с учетом ограниченных возможностей стерилизатора, смысла не было, тем более, что неизвестно сколько времени уйдет на деактивацию замка и ревизию систем бункера.

Определившись с планом действий, он занялся одеждой. После проведенной обработки защитный комплект пришлось формировать заново. На этот раз он оставил в КЗУ только три отверстия: для глаз и носа. Завершив подготовку, набросал на куске картолина обращение к тем, кто придет сюда после, затем перешел в шлюзовую камеру, деблокировал входные запоры и, спустившись по рифленому пандусу, ступил на опятнаный накипной растительностью грунт.

На первый взгляд обстановка подозрений не вызывала. Во все стороны — изменившаяся, но без признаков явной угрозы перспектива. Порывистый ветер. Неспокойное море. Застлавшее большую часть неба пепловое покрывало. Въедливый запах серы.

Какое-то время он стоял неподвижно, привыкая к ранее неизвестному, а потому и непривычному ощущению, в котором смешались два противоположных начала. С одной стороны в душе продолжало теплиться вера в невозможность того, что порождение человеческого безрассудства способно изменить мировой порядок. С другой же, факты не только подтверждали это, но и самым что ни на есть паскуднейшим образом характеризовали сложившуюся обстановку.

Так и не определившись в мыслях, он еще раз осмотрел местность, приладил шлем так, чтобы ничто не мешало обзору, и, соблюдая предельную осторожность, двинулся по намеченному маршруту.

Продвигался медленно, стараясь обходить места, где раньше землю прикрывали мхи, и где теперь пузырилась какая-то вязкая, черно-зеленая масса. Примерно на полдороге, с правой стороны подступила группа кустов высотой около полутора метров. Он решил осмотреть их и, стараясь ни к чему не прикасаться, подошел ближе.

То, что открылось глазам, ни на что не было похоже. Черные, будто обугленные, без признаков листвы ветки покрывал слой полупрозрачной слизи, которая пенилась, вздувалась, свисала бахромой, собиралась в наплывы и далее тягучими струями стекала на такой же черный, будто выжженный грунт.

В ноздри ударил резкий запах нашатыря и битума. Последние сомнения рассеялись. Растительность была поражена некрозом. Он снова замер, отмечая в расчерченном темными красками окружении все больше проявляющиеся детали и оттенки ксеноморфности, среди которых уже проступили признаки чего-то в высшей мере неприемлемого и до бесконечности чуждого.

Протоплазма почуяла биополе Шлейсера и жадно потянулась к нему, перекатываясь по ветвям липкой массой, меняя размеры и форму слившегося в одно целое образования. Вот оно уже выросло выше головы и стало неприятно раскачиваться. В этой позиции, как у кобры в боевой стойке, чувствовалась зловещая напряженность, целенаправленная концентрация и мускульное усилие. Студень верхушкой вытянулся дальше и повис над ним, подергиваясь в такт прокатывающимся по желеобразному телу волновым импульсам.

Очнувшись, Шлейсер отпрянул. И как раз вовремя. На то место, где он только что стоял, обрушилась уже сгустившаяся до полутвердого состояния масса. При виде растекающихся по земле остатков некритовой плоти его передернуло. Он даже не ожидал, что чужая нежить окажется настолько чужой. Ксириловая оболочка непроницаема. Это так. Но высасывание некритами биоэнергии могло осуществляться и бесконтактным способом…

Если все эти годы на территории станции и поддерживался порядок, то его можно было назвать лишь относительным. Следы запустения наблюдались повсюду, начиная от прилегающего к жилому корпусу палисада и кончая подъездами к транспортным ангарам. К счастью, вход в убежище не был обвит растительностью, в связи с чем не пришлось входить в соприкосновение с вызывающим омерзение ксеногеном.

С замком пришлось повозиться. Но он справился. Урок Арни не прошел даром. И, пожалуй, впервые он вспомнил о нем, не испытывая неприязни.

Поскольку ультиматор отключился и автоматика не действовала, здесь тоже пришлось все делать вручную. Первым делом он перекрыл контакт с поверхностью и приступил к стерилизации первого уровня. Вспомнилось, как Арни с целью проверки работы сигнализации когда-то развел здесь костер. Тогда поднялся большой переполох. Бункер сам перешел в режим герметизации, и вытащить майора из-под земли стоило немалых трудов. Теперь все по-другому. Как в таких условиях определить присутствие вируса? И как с ним бороться?

Не придумав ничего лучшего, он решил поочередно простерилизовать все уровни и закрыться на нижнем.

На обработку трех этажей ушло около двух часов. Наконец, безмерно уставший, он спустился на последний уровень — белый.

Теперь осталось только выбрать что-нибудь из одежды, включить вентиляцию, проверить систему очистки воздуха и приготовить еду. На это понадобилось еще около часа.

В надежности убежища он был уверен, конечно при условии, что не заразился раньше. Продолжительность латентного периода штамма составляет несколько суток. Если через два-три дня с ним ничего не случится, тогда все в порядке. Но эти дни надо еще прожить…

С помощью тилерафоса удалось погасить возбуждение. Но вместо ожидаемого в эксоде ^[164] этого дьявольского действа облегчения, пришла апатия. Словно наползающая из глубин естества тень разделила его надвое. Время остановилось. События утратили значимость. Он лег, прикрыл веки и попытался проследить за своими ощущениями. Кто он теперь?.. Отработанный продукт жизни. Распад! Что это такое?.. Распад личности… сущности… нуклеарный распад… распад кадансов… В чем отличие фактора бытия от виртуальной квинтэссенции?.. Вспомнились предсмертные слова отца: «Жил только для того, чтоб имя свое оставить в истории. Больше ничего не надолго… Не хочу…» Так в чем же смысл всего? Прожить активно жизнь, вычерпав до дна возможности генома? Или по-другому? Умереть геройски или мученической смертью? Но зачем? Кому в угоду?.. У природы нет человеческой логики, ей абсолютно все равно, что будет с тобой завтра, если сегодня тебе плохо, если ты попал в беду.