Пёс войны и боль мира

Я оглядел лица, не пытаясь отличить одно от другого.

— Что это? Предостережение для меня? — спросил я.

— С чего вы взяли?

Я не ответил, так как был испуган.

— Может быть, решение служить мне уже созрело в вас, капитан? — поинтересовался Люцифер.

— Вряд ли. И если на Земле немногие, но все же свободные мысли и желания могут существовать, то тут для них совсем нет места.

— Вы думаете, на Небе есть для них место? — заинтересовался Люцифер.

— Мне кажется, что Он многое позволяет своим подданным.

— Я не хочу повторять церковные догмы, — сказал Люцифер, — но вполне возможно, что Бог позволяет душам людей только то, чего они уже достигли.

Поляны остались позади.

— Я полагаю, — продолжал Князь Тьмы, — что от человечества нельзя ожидать ничего, кроме недоразумений. Я готов приложить все усилия, чтобы перетянуть вас на свою сторону — предупреждать вас, принуждать, играя при этом на ваших способностях и слабостях. Точно так же, как в той истории в начале моего владычества.

— Вы говорите как всякий, кто видит в человечестве только досаждающих сожителей. Я никогда не поверю, что Ангел, пусть даже Падший, опустился до таких мелочей.

— Гнев я могу выражать только мысленно, так как он, даже в ничтожной степени не должен выходить на поверхность, капитан фон Бек.

— Вы всегда так думаете, Ваше Высочество?

— Я ни в чем не могу быть уверен. Но возможно так оно и есть.

Внезапно я почувствовал сострадание к этому большому существу, которое вынуждают быть покорным собственной судьбе и терпеливо сносить изгнание, и не было никого, кто заменил бы его здесь или хоть как-то подбодрил.

— Я царствую не только в Аду, но и на Земле, капитан, но мне все время хочется вернуться обратно на Небо.

— Но пока, Ваша Светлость…

— Правильно, для этого требуются основания, — продолжал Люцифер. — И часто бывает так, что все, чем меня наделил Бог, по какой-то причине тускнеет. Тогда я убеждаюсь, что люди лучше меня самого и начинаю верить, что не так велик, как меня представляют, и не имею ни содержания, ни предназначения, ни будущего. Вы должны меня понимать, вы видели в жизни многое, капитан.

— Немножко больше, чем большинство людей, — ответил я.

— Все приходит в упадок, верно? Все. Дух угасает так же, как плоть и сознание. — Люцифер казалось убеждал самого себя. — Я уверен в этом.

Его голос звучал глухо. Я все еще испытывал по отношению к нему сочувствие — гораздо большее, чем к душам, содержавшимся в его владениях.

— Я хочу вернуться обратно в спокойствие и довольство, которые знал в начале, — объяснил Люцифер.

Мы снова очутились на белой поверхности.

— Я пытался доказать вам, что могу создать прекрасный мир — прекрасней, чем создал Бог. Но до сих пор я что-то делал неправильно, но что — не знаю. И я уверен, что способен лишь содержать в заточении человеческие души, но это противоречит моей сущности. Я хочу снова все вернуть на свои места…

— И вы представляете, как это можно сделать? — тихо спросил я.

— Я хочу добыть лекарство от Боли Мира, капитан фон Бек. — Он взглянул на меня затуманенным взглядом, и твердость, которая в нем появилась, не оставила меня равнодушным.

— Лекарство? Причиной всех человеческих страданий является только человеческий эгоизм. Этот ответ кажется мне единственным.

— Нет! — голос Люцифера снизился почти до шепота. — Все это гораздо сложнее. Господь подарил миру существование и место, где можно существовать. Если это лекарство использовать правильно и привести мир в порядок, то Господь выслушает меня. А если он хоть раз меня выслушает, я, может быть, смогу его убедить, что небесполезен для него.

— Но какое это отношение имеет ко мне, Ваше Высочество? Вы должны понимать, что я слишком слаб для пресечения человеческого невежества.

Люцифер сделал широкий жест левой рукой.

И тут мы снова очутились в библиотеке замка. Мы опять стояли против высокого окна, из которого был виден все тот же огромный молчаливый лес, и я заметил, что только маленькие веточки качались от легкого дуновения ветерка. Я чувствовал себя так же, как и всегда и с облегчением вздохнул. Люцифер сдержал свое слово.

Он сказал:

— Я просил вас помочь мне, фон Бек, потому что вы умны и деятельны, и вас нелегко сдвинуть с собственных позиций. Я прошу вас отправиться для меня в путь и надеюсь, что вы сможете отыскать для меня лекарство от Боли Мира. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Видимо, вы имеете в виду Святой Грааль, Ваше Высочество, — сказал я, — Мне кажется, что все это сказки. В силы его, которые якобы могут спасти мир от боли, я верю настолько же, как в силу гвоздей Креста Иисуса или в иглы пальцев Святого Петра.

Люцифер пропустил это замечание. Его мерцающие глаза смотрели в пространство.

— Ах, да. Он так называется. Святой Грааль. Вы можете описать его мне, фон Бек?

— Это кубок, который часто упоминается в сагах. — Предположим, он существует. Так расскажите мне, что он собой представляет.

— Воплощение божественного милосердия, — ответил я.

— Правильно. Так как, возьметесь?

Я сказал:

— Я не ослышался? Люцифер поручает безбожному рыцарю удачи найти Святой Грааль и доставить ему?

— Я прошу вас найти лекарство от Боли Мира. И в данном случае оно называется Грааль.

— В легендах говорится, что он достанется только самому благородному из рыцарей.

— Я почти уверен, что ваше путешествие закончится успешно.

— И вы, Ваше Высочество, хотите, чтобы я привез его из этого похода?

Он насмешливо усмехнулся, глядя на меня.

— Разве такое поручение для вас не честь?

Я покачал головой.

— Для этого единственного случая вы могли бы воспользоваться своим преданным слугой.

Убедил ли я Люцифера? Или он играет со мной в непонятную игру, правил которой я не знаю.

— Я уже говорил вам о том, — сказал он, — что для этого поручения не могу использовать никого, кроме вас.

Меня обуревали сомнения. Кроме того, я не видел причин обсуждать мои достоинства.

— Сомневаюсь, Ваше Высочество. — Почему?

— Я не могу понять ваших побудительных мотивов.

— Они вам известны.

— И все же это выше моих сил.

Его несчастный взгляд снова обратился ко мне, и в его голосе звенела сталь, когда он заговорил:

— Вы не можете себе представить, как он необходим мне! Я же говорил, что люди, подобные вам, фон Бек, — большая редкость.

— Могу ли я быть уверенным, Ваше Высочество, что вы не пытаетесь завладеть моей душой?

— Завладеть? — он выглядел удивленным. — Завладеть вашей душой? Разве вы еще не убедились, что ваша душа меня не интересует? Я прошу вас всего лишь о помощи.

Теперь я уже был уверен, что он говорит правду.

Люцифер засмеялся, и в этом смехе послышались знакомые нам обоим нотки. Он не лгал.

Мне стало зябко. Так вот зачем он показал мне Ад — не столько, чтобы похвастаться своими владениями, сколько с целью продемонстрировать вариант моей собственной судьбы.

Я обратился к своему повелителю.

— В таком случае мне заказан путь на Небо. Можете ли вы сказать мне об этом что-нибудь конкретное, Ваше Высочество?

— Небо готово принять вас.

— Если это правда, то у меня нет никакого выбора?

— Если мне удастся убедить вас, вы будете осенены милостью божьей. Если же смотреть глубже, то у нас много общего, фон Бек, и я надеюсь на это тоже.

— При этом я, по-видимому, буду иметь не больше одной возможности?

— Скажем так: ваш характер определяет выбор.

— Но вы не можете обещать, что господь возьмет меня на Небо.

— Я могу вам обещать только, что освобожу вашу душу. Души, подобные вашей, не всегда попадают на Небо. Но они обладают свободой выбора.

— Я слышал об этом, кажется, от одного странствующего еврея. Есть ли возможность спастись из Ада? — задал я особенно интересующий меня вопрос.

В это время мне пришла в голову мысль, что я не первый смертный, которому Люцифер предлагает сделку.