Блок-пост

"Просто тетушка Карпинуса не знает, что взрослая здоровая женщина нуждается в няньке" – подумала колдунья, слушая рассказ клиентки.

Однажды Эгле устроила мужу скандал. Она сбросила со стола тарелку с едой, запустила в него стаканом с вином, (метательный снаряд был перехвачен неповрежденной рукой и поставлен в безопасное место).

– Ты меня совсем не любишь! В грош не ставишь,- кричала дурным голосом красавица, замахиваясь на супруга толстым журналом "Космополитен" (где почерпнула способ воздействия на мужа-тирана), – Ты где-то три дня пропадал, потом спал как сурок, а бедная Эгле давилась сухим печеньем.

– Я деньги не печатаю,- возразил муж, отнимая методическое пособие для истеричек,

– И у меня нет папы дипломата. Чтобы вкусно кушать приходиться много работать.

Это моя работа, ты понимаешь! К тому же, у бедной Эгле есть для чего-то руки, а холодильнике полно продуктов.

Но Эгле не унималась. Ей хотелось и побольше денег, и свободной любви. Женщине хотелось менять партнеров, помыкать ими, доказывая свою исключительность. Но помыкать было некем, муж и тот начал ее воспитывать.

– Ты разве не видишь, что мне скучно и грустно,- кричала Эгле. Женщина пыталась объяснить этому эльфу, что ей некуда надеть дорогую одежду и украшения. Что в них толку, когда ее подружки – "пиявки да лягушки"? Как достали друзья мужа с их солдафонским юмором! Сами считают себя представителями сверхцивилизации, а к женщинам относятся, как во времена Лоэнгрина, на три "к" – "киндер", "кухен", "кирхе"- дети, кухня, и церковь. (Чья бы корова мычала, твоя бы молчала – подумала Хильдегарда, – можно подумать, ты чем-нибудь, кроме тряпок, интересовалась.) Молодой жене страшно надоел братец Эрик, который сам гуляет, с кем попало ("Уж если влюбился, так на весь день, а повезет – то до утра"), а ей читает проповеди о нравственности и благочестии. Эгле всего-то попросила родственника скрасть ей одну из одиноких ночей. Она молода и хочет блистать в обществе, а не в мерзком офицерском собрании, среди древних стариков с лицами юношей, которые могут часами орать свои дурные песенки. Ее приводили в бешенство эти тетки – жены никсов.

Эгле просто не принимала участия в их разговорах о любительском театре, в обсуждение новых книг, картин и компьютерных программ. А женщинам были совершенно не интересны "мыльные оперы": у них просто не было времени на то, чтобы тратить его на созерцание совершенно непонятных отношений на протяжении двухсот часов в режиме реального времени. Офицерские жены вскоре оставили Эгле в покое. И особенно с ней не откровенничали. Так… терпели ее присутствие.

– Представляете, – возмущенно вспоминала Эгле общение с ними, – они совершенно не интересуются тем, что происходит в мире! Настоящие курицы! Одно только непонятно: как им удается так хорошо выглядеть, и где они находят хороших стилистов в такой глуши.

Хильдегарда даже не стала возражать клиентке. Ей стало, вдруг, так жалко эту красивую и когда-то умную женщину, испорченную бестолковым воспитанием, избалованную легким успехом. С таким умом и красотой Эгле могла так многого добиться, а вместо этого всю жизнь пролежала на диване перед телевизором. И еще считает верхом блаженства болтовню на светских раутах. Тем временем рассказ дамы продолжался.

Все чаще, вместо обычных нежных уговоров, Ник строго перебивал жену.

– Скучно, так займись чем-нибудь. Дело всегда найдется, если поискать! Можешь участвовать в любительском театре, могу свести с нужными людьми. В доме неплохая библиотека. У тебя полно свободного времени и есть деньги. Со связями я помогу.

Займись хозяйством – ведь дом так любит женские руки. Моя мама, например, рисовала. Учись сама себя развлекать. Не маленькая. Нельзя же каждый день шататься по магазинам (и так твоим барахлом "от кутюр" весь дом завален) и попусту транжирить деньги в баре на выпивку. Ты просто с жиру бесишься, дорогая!

От безделья дуреешь! Хватит играть на моих нервах! Ну что тебе не хватает?

Птичьего молока? Звезды с неба? Чего!!! Может ты, любимая, пойдешь и поработаешь пару дней? Заработай хотя бы на пачку сигарет для себя!

– Я не для того за тебя замуж выходила, чтобы работать,- кричала Эгле, и обрушивала на мужа шквал обвинений в жадности и садизме, но тот, казалось, не обращал на это внимания, продолжал заниматься своими делами. Это было хуже всего.

Женщина решила сбежать, но беременность нарушила ее планы. Быть беременной Эгле даже понравилось – не только муж, все его друзья и родственники носились с ней, как с писаной торбой. Опять дамочке позволялось капризничать, и никто не смел перечить. А как муж переживал малейшее отклонение в анализах. И все время спрашивал врача: " А это не опасно?". Женщина родила и попыталась изобразить образцовую мать, видя, что муж не чает души в сынишке. Из клиники ее встречали как королеву. Этот глупый Ник, чуть ли не весь месяц летал как на крыльях, безумно радуясь непонятно чему. Он прямо светился от счастья, когда брал на руки этот пищащий комочек.

Но у самой матери сын вызывал совсем другие чувства. И она тайком поколачивала его. Ребенок виноват уж тем, что так похож на отца. Эгле этот факт казался особенно возмутительным: она носил его сорок недель, отказывая себе в удовольствие выпить рюмку коньяка и выкурить изысканную сигаретку, целый день кричала от невыносимой боли, трудилась как лошадь в родах. А все досталось этому мужлану. И зеленые глазки, и заостренные сверху ушки, и даже перепонки на ручках, как у папы. А от нее ну совсем ничего. Напрасно говорили ей, что ребенок еще десть раз изменится. Зеленые глазки могут стать карими, и маленький курносый носишко может вырасти в благородную гордость аристократа. И личико столько раз изменит свои черты, что каждый родственник найдет что-нибудь свое. Но мать это не утешало.

Этот противный мальчишка осмеливался совершать "детские неожиданности" в отсутствии папаши. А запах!!! Он постоянно кричит, и просит еду, не подождав окончания фильма "про красивую жизнь" или конца телефонного разговора о модных туфлях. Молодая мать не понимала, как можно орать два часа без перерыва. Потом приходилось идти на кухню разводить смесь, чтобы это исчадие ада, наконец-то, выключило свою сирену. Это чудовище не хочет лежать в мокрых и грязных пеленках – действует на нервы, пока не поменяешь.

О том, чтобы кормить грудью, молодая мать и слушать не хотела: "Обойдется смесью.

Не принц! Ради него форму груди портить! Не дождетесь!!!". Женщина предпочитала терпеть боль, чем кормить ребенка. А скоро и молоко пропало. Страданиям родильницы пришел конец.

Мальчишка плохо рос, постоянно возникали проблемы – "не понос, так золотуха".

Отец очень переживал, суетился, не знал, что делать. Приглашенные врачи не могли ничего объяснить. Ведь мать была сама любезность и забота. Литовская бабушка намекала зятю на плохую наследственность. Только папа мог принести в их семью дурную кровь.

Однажды Эрик, брат мужа, увидел, как Эгле била ребенка. Мальчишка начинал плакать еще громче и противнее, чем вызывал у своей мучительницы новые приступы ярости. Прелестное личико молодой матери раскраснелось от натуги, а тельце ребенка покрылось синяками. Он неслышно подошел и больно сжал руку невестки. Его лицо было перекошено от гнева:

– Не смей этого делать, тварь! Не смей!

– Пусти, маньяк, мне больно! Это мой ребенок! Я его родила! Что хочу с ним, то и сделаю!

– Только посмей! Я потом с тобой тоже самое сделаю!

При этих словах Эрик грубо толкнул невестку на диван и едва удержался от того, чтобы ударить женщину. Он пообещал пристрелить ее при любом неосторожном движении. Эрик сам ухаживал за ребенком до возвращения брата.

С приходом Ника в доме разразился ужасный скандал. Эгле пришлось признаться, в том, что она делала с ребенком: била и морила голодом. Вот оказывается, почему одной баночки смеси хватало на полмесяца. (Тем, кто оказывался в подобной ситуации хорошо известно, что обычно упаковки хватает на четыре или пять дней – в лучшем случае). И вот почему мальчик не растет и постоянно болеет – он просто все время голодный. Ник сначала не мог поверить, потом сказал: