Рифтеры (Сборник)

Дежарден попытался сжать пальцы вокруг прерывателя. Пальцы, похоже, исчезли. Все чувства отрубились. На мгновение он даже решил, что легко отделался – программу не инфицировали, просто обрушили. В этом был смысл... всегда легче грохнуть систему, чем вывернуть ее наизнанку.

«Но они же, по идее, не могли сделать ни того ни другого, вот твари... И почему я ничего не чувствую?»

– Привет! Привет? Эта штука работает?

«Да какого...»

– Прости. Неловко пошутил. Ахилл, я собираюсь задать тебе несколько вопросов и хочу, чтобы ты не торопился и тщательно обдумал ответы.

Голос висел в пустоте, бесполый, никаких звуков окружающей среды: ни эха, ни гудящих рядом устройств – вообще никакого фонового шума. Так иногда говорило с посетителями Убежище, но даже такое сравнение казалось неправильным.

– Я хочу, чтобы ты подумал об океане. О глубине. Подумай о существах, которые там живут. Особенно о микробах. Подумай о них.

Ахилл попытался заговорить. Голосовых связок не было.

– Хорошо. Теперь я назову тебе несколько имен. Может, ты узнаешь какие‑то из них. Эбигейл Макхью.

Никогда о такой не слышал.

– Дональд Лерцман.

«Лерцман? А он‑то тут каким боком?»

– Вольфганг Шмидт. Джуди Карако.

«Это что, тест на лояльность... Ох ты боже. Тот контакт из Убежища. „Реактор Пикеринга". Он же говорил, что сможет меня найти...»

– Андре Брео. Патриция Роуэн. Лени Кларк.

«Роуэн? Значит, она за всем этим стоит?»

– Кен Лабин. Лео Хин Тан‑третий. Марк Шоуэлл. Майкл Брандер.

«Да, точно Роуэн. Может, Элис и не страдает паранойей».

– Хорошо. А теперь я хочу, чтобы ты подумал о биохимии. Протеины. Серосодержащие аминокислоты.

«??!?!??..»

– Я вижу, ты в замешательстве. Так, давай чуть сузим область размышлений. Цистеин. Метионин. Думай о них, когда услышишь следующие слова...

«Какой‑то трюк по чтению мыслей».

– Ретровирус. Стереоизомер. Саркомер.

«Квантовый компьютер?»

Их не существует. Конечно, официально такого мне­ния придерживались в случае большинства запрещенных технологий, но этому Дежарден верил. Никто в здравом уме никогда бы не согласился иметь дело с искусственным интеллектом, обладающим телепатическими способностями. О таком побочном эффекте сторонники квантизации поначалу и не подозревали, но в результате вопрос о квантовом сознании решили буквально за ночь. Зачем кому‑то делать машину, для которой покопаться в чужих мозгах все равно, что шахматному гроссмейстеру сыграть партию в крестики‑нолики?

Таких идиотов не нашлось, насколько знал Дежарден.

– Ионный насос. Термофил.

«Но если не квантовый компьютер, тогда...»

– Археи. Фенилиндол.

«Ганцфельд».

Значит, не компьютер, если не считать допросного интерфейса. И не телепатия – не совсем. Нечто более грубое. Слабые квантовые сигналы человеческого сознания, отгороженные от шума и сенсорной статики. В столь полной тишине можно с большой долей вероятности предположить, на что смотрит подопытный или что он слушает. Почувствовать опосредованное эхо отдаленных эмоций. С правильной изоляцией и стимуляцией узнать можно много.

Так рассказывали Дежардену, но раньше он никогда не испытывал ничего подобного.

– Хорошо. А теперь подумай о заданиях, которые тебе давали в УЛН за последний месяц.

«Mange de la marde». Если какой‑то бесплотный голос велел ему подумать о чем‑то, это еще не значит, что он сейчас вытянется по стойке «смирно» и...

– О, знакомый паттерн. Ахилл, выполни маленькое упражнение: что бы ты ни делал, не думай о красноглазом бабуине с геморроем.

«Твою ж мать».

– Видишь? Ничто так не обречено на поражение, как попытки о чем‑то не думать. Продолжим? Подумай о заданиях УЛН за последние шесть месяцев.

«Красноглазый бабуин с...»

– Подумай о землетрясениях, о цунами. Подумай о любых возможных связях.

«А это не угроза безопасности? Разве Трип Вины не должен сейчас как‑то себя проявить?»

Землетрясения. Цунами. Он не мог выкинуть их из головы.

«А может, и проявил. Может, у меня уже конвульсии, но тела я не чувствую. Откуда мне знать?»

Пожары.

«Боже! Я сейчас все выдам...»

– Подумай об алгоритмах сдерживания и локализации. Подумай о косвенном ущербе.

«Прекрати, хватит...»

– Ты это спланировал?

«Нет! Нет, я...»

– А знал заранее?

«Да как я мог, они же мне ничего не говорят...»

– То есть выяснил потом?

«Если Трип работает, моему телу уже конец. Ах ты ж тварь, кровью блюющий серповидноклеточный урод...»

– Ты одобрил их действия?

«Это что за тупой вопрос?»

А потом ничего, очень‑очень долго.

«Ужасно себя чувствую. Эй, минуту...»

Отчаяние, вина, страх – это все химические вещества. Гормоны, нейротрансмиттеры – варево, кипящее не только в мозгу, но и в железах по всему телу. Физическому телу.

«Я все еще жив. У меня все еще есть тело, хотя я не могу его почувствовать».

– Ну а теперь поговорим о тебе, – произнес нако­нец голос. – Как у тебя последнее время со здоровьем? Не было порезов, травм? Нарушения кожных покровов?

«Я уже лучше себя чувствую, спасибо».

– Каких‑то болезненных симптомов?

– Вакцинаций за последние две недели?

– Анализов крови? Необычных реакций на рекреационные трансдермы?

– Сексуального опыта в реале?

«Никогда. Я никогда не делал подобного с живым человеком».

Тишина.

«Эй, ты там?»

С ослепительной вспышкой и грохотом рассерженного океана реальный мир обрушился на него со всех сторон.

* * *

Через какое‑то время интенсивность окружающего пришла в норму. Ахилл уставился на потолок гостиной и подождал, пока какофония окружающих звуков не со­льется в один‑единственный, похожий на шорох щетки.

«Тут кто‑то есть».

Он попытался подняться, но от острой боли в шее быстро двигаться не мог. И все же умудрился встать на ноги и не упасть. Фидбэк‑костюм кто‑то аккуратно со­брал и положил в сторону: Ахилл был совершенно голым.

Шорох доносился из ванной.

Оружия не было. Правда, Дежарден понимал, что оно и не нужно: если бы незваный гость хотел его убить, то уже давно бы это сделал. Ахилл неуверенно шагнул в сторону выхода из квартиры и чуть не врезался головой в стену: верная себе, Мандельброт выскочила ему навстречу и совершила классический кошачий маневр, восьмеркой обвившись вокруг ног.

Дежарден безмолвно выругался и, крадучись, направился к ванной.

У раковины стоял какой‑то мужчина без штанов, среднего роста, но комплекцией больше похожий на батарею Балларда. Темные волосы с проблесками седины; морской свитер грубой вязки; черные трусы, на ногах небольшие шрамы. Брюки переброшены через сушилку; он мыл ногу в ванне.

– Твоя кошка на меня написала, – сказал гость, не оборачиваясь.

Дежарден покачал головой, шея тут же напомнила о глупости столь неосмотрительного жеста.

– Что?

– Когда мы проводили сессию, – пояснил незнакомец (Дежарден взглянул в зеркало, но человек смотрел вниз, поглощенный работой). – Я так полагаю, человек в твоем положении знает о техниках Ганцфельда?

– Слышал о них.

– Тогда ты знаешь, как минимизировать внешний сигнал. Надо поставить нервные блоки на главных сен­сорных путях. Везде. Я был так же оторван от реальности, как и ты.

– Но ты мог говорить...

Незваный гость толкнул ногой поясную сумку, лежащую на полу:

– Вот это говорило. Я лишь установил дерево диалога. В общем, – он выпрямился, так и не развернувшись, – твоя тупая кошка написала на меня, пока я там лежал.

«Умница какая», – подумал Дежарден, но ничего не сказал.

– Я думал, так только собаки делают.

Ахилл пожал плечами:

– Мандельброт – немного мутант.

Незнакомец хмыкнул и развернулся.

Не то чтобы он был страшен. Если бы некто с довольно ограниченными художественными способностями решил вырезать человеческое лицо на тотемном шесте, такое изображение не каждому пришлось бы по вкусу, но определенная грубая эстетика в нем была. Повсюду – на лбу, щеках, подбородке – виднелось еще больше крохотных шрамов. И все равно – далеко не урод.