Течение Алкиона. Антология британской фантастики

«Это один из экипажа „Потерянной Звезды“, — объяснил ветер. — Все это они действительно видели и испытали. Чтобы определить в тебе человека, требовалось время. Вот почему была задержка».

«Зачем они показывают это мне? — спросил я. — Почему они угрожают мне одним и тем же способом? Пытаются запугать меня смертью? Это не сработает».

«Забудь о попытках доказать свою стойкость, — ответил шепот. — Они пытаются задеть тебя. Как и все в этом мире, они обладают только простыми и примитивными реакциями. Это — их существование. Они не могут перестать реагировать. Они не могут реагировать специфически. Все, что им необходимо сделать — с их точки зрения, — отменить твой уход. Ты раздразнил их раньше, как захватчик, на которого программа не рассчитана Но не теперь. В своих размышлениях они поднимаются на более высокий уровень. Они вычеркивают тебя из своих планов. Теперь ты только несчастный случай, который невозможно предусмотреть. Они не позаботились об этом заранее, Грейнджер. Они не сумели повредить тебе. Они не могут даже попытаться это сделать».

«Спасибо, — сказал я. — Ты снял камень с моей души».

Затем я нашел «Потерянную Звезду». Она все еще была нетронутой. Джунгли были близко, но не касались ее. Я задержал дыхание, прислонился к корпусу. Это был длинный, широкофюзеляжный корабль с большими стабилизаторами и прочными крыльями. Он не был безобразным, он был только значительно больше стандартных размеров.

Я знал, что в зависимости от величины корабля и будет выработан мой план расплаты с дель Арко. Неважно, какими могли быть его нервы или неосведомленность, он не мог вечно блуждать в джунглях в поисках корабля. Это была не игла в стоге сена. Я понимал, что восемьдесят лет назад их строили огромными. Сейчас корабли более компактны и функциональны. По мере того как сжимается неизвестная вселенная — вне зависимости от ее размера, — так меняются человеческие орудия.

Я путешествовал вдоль корабля в поисках люка. На своей стороне я его не нашел. Когда я достиг стабилизатора, то использовал его, чтобы взобраться наверх. Растения поднимались фута на два-три выше его верхней точки, но этого было достаточно, чтобы скрыть корабль от обзора с края кратера. С его вершины мы не могли видеть ничего, кроме джунглей. Да больше ничего и не было.

Я снова прошел вдоль корабля, вглядываясь в ту сторону, которую раньше не видел. Люка не было. Оставалось только одно место, где он мог быть, — внизу. Время, которое я отыграл у дель Арко, медленно уходило. Все зря, если я не смогу добраться до корабельного груза. Я спрыгнул с носа, забыв, как высоко находился, ведь даже поверхности не было видно. Растения, конечно, смягчили удар, но все-таки я подвернул колено. Я болезненно хромал вдоль другой стороны корабля, затратив еще больше времени. Затем я опустился на четвереньки и быстро пополз вдоль днища. Я молился, чтобы дверь была открыта, когда я ее найду, или приоткрыта, чтобы я мог протиснуться внутрь с минимальными усилиями. Через три четверти пути я нашел люк. Хотя и закрытый, он был выше уровня земли. Если я сумею его открыть, то вползу внутрь.

— Грейнджер, — раздался голос дель Арко. — Вы уже добрались до него?

— Нет, — ответил я. — Как ваши дела?

— О’кей. — Он закончил свою проверку. Я молчал.

Я лег на спину и начал манипулировать ручкой люка. Дверца открылась и тяжело легла мне на грудь. Я быстро выскользнул из-под нее и протиснулся в узкую щель между дверью и корпусом. Я быстро двигался внутри, опасаясь, что порву костюм. Затем, опершись о стену шлюза, я закрыл внешнюю дверь. Я открыл внутреннюю дверь и, обрадованный, вошел в коридор. Корабль был скомпонован по вертикали, как и «Гимния», но гравитация не действовала, и подъемный лифт был обыкновенным туннелем. Я исследовал все вокруг при помощи своей лампы и нашел рубильник. Зажегся свет.

Я выждал у входа, затем тщательно проверил свое оружие, выставил луч, направил его на механизм запирания двери и расплавил его. Для того чтобы открыть его, капитану дель Арко потребуется какое-то время.

Коридор был нешироким, но давал мне возможность встать. Всю дорогу до рубки управления я полз.

— Грейнджер. — сказал дель Арко.

— Что еще?

— Вы должны быть уже там.

— Я нашел его, — восхитился я.

— Прекрасно. — сказал он. — Не делайте ничего. Через несколько минут я буду с вами.

— Да, капитан, — почтительно ответил я.

В рубке управления человеческих тел не было — ни живых, ни мертвых. Я быстро подошел к приборам. Компьютер все еще работал, посылая сигналы. Я ввел пару элементарных кодовых сигналов, чтобы знать, что с ним можно работать. Затем я включил переключатели на консоли и стер все записи, включая вахтенный журнал корабля.

«Ну, — сказал я себе, — логично, что перед крушением корабля они снизили свое энергопотребление до минимума, это позволило сигналу звучать так долго, как только можно. Никто не сможет сказать, уничтожили компьютер сегодня или восемьдесят лет назад. И никому не доказать, что это сделал я».

Я начал одну за другой проверять кабины. Все они были совершенно пусты. Груз был надежно опечатан, и я представления не имел, где можно взять ключи. Во всяком случае кто-то из экипажа должен был где-то их оставить.

Времени на поиск ключей у меня не было. Когда дель Арко найдет корабль, ему понадобится какое-то время, чтобы пролезть сквозь внешнюю дверь корабля. По крайней мере столько же, сколько понадобилось и мне на пути к грузу «Потерянной Звезды».

Я толкнул дверь подошвой ботинка и почувствовал, что она поддается под нажимом. Я налег на нее всем телом, и она медленно отворилась…

Содержимое не было освещено, и я стал искать выключатель, но никак не мог найти. Тогда я включил нашлемный фонарь и навел луч на груз.

— Я нашел корабль, — воспел дель Арко.

— Хорошо, — сказал я без всякого энтузиазма.

— Где вход?

— С другой стороны, внизу, — сказал я. Больше не было смысла в его блужданиях. Я не получил того времени, которое было мне необходимо. Может быть, я и мог уничтожить груз, но не смог бы скрыть того факта, что это сделал я. Теперь нужно было выбирать между верной службой Титусу Шарло и риском неприятных последствий. Пока что я колебался, что делать, но продолжал осматривать груз легендарной «Потерянной Звезды».

Помещение было плотно заставлено книгами, бумагами, фильмами и записями. Книги были старыми — может быть, им миллионы лет, — но они все еще не рассыпались. Было несколько художественных работ — резных и разрисованных металлических пластинок. Хорошо сохранившиеся синтетические материалы. Но основную массу груза составляло знание — знание чужаков. Самый ходкий товар восьмидесятилетней давности. Высокооплачиваемый и сегодня, хотя с тем, что Новая Александрия уже выбросила на рынок, его стало так много, что цены существенно упали. В эти дни чужеродное знание было единственно убедительным. В наши дни оно было в моде. Новая Александрия ненасытно жаждала его, и каждый мир в человеческой Вселенной нуждался в том, чтобы Новая Александрия получила его, поняла его. Галактика действительно получала все. Может быть, она испытывала страх неизвестного и должна знать, что мы идем нога в ногу со Вселенной. Мании умирают легко, но предрассудки остаются надолго. Интеграция людей и чужаков — вот та польза, которую принесла Новая Александрия.

Было очевидно, что несла «Потерянная Звезда», однако я знал, что она нашла мертвый мир. На мертвых мирах не бывает копей царя Соломона — только малые остатки цивилизации, жалкие ее осколки. Там не осталось следов жизни. Из-за грандиозного ляпсуса только вещи выжили, во времени могли остаться только вещи, которые были неразрушимы, — неразрушимы даже по случайности, потому что использовались материалы в условиях постоянной записи и потому что народ из нужды создавал неразрушимое. И то, что выбрала «Потерянная Звезда», то, что она смогла унести с собой, могло рассказать о Мейстриде и его народе.

И все это было бесполезно. Что мог бы поведать нам Мейстрид, чего не знали бы на Хоре? Ни технологические, ни философские, ни ночные секреты. Все это перевезли с родного мира в колонию на Хоре. А с Хормона на Новую Александрию. И не случайно, что первая попытка интеграции интеллектуальных достижений была предпринята между хормонцами и людьми. Хормонцы продвинулись далеко вперед во всех аспектах жизни и цивилизации. Вероятно, они хотели сберечь только одну тайну. Они не хотели, чтобы человечество обнаружило одну только вещь.