Хроники Кадуола

«Потрясающе! Никогда не знаешь, какие головоломные махинации могут возникнуть в воображении преступников! Не так ли, Танаквиль?»

«Определенно! Извращенный, непостижимый ход мыслей!»

Барч снова повернулся к Глоуэну: «И кто были прибывшие с Тассадеро участники этого развратного мероприятия?»

«В этом отношении я должен попросить вас соблюдать строжайшую тайну. Наша основная цель заключается в том, чтобы установить личность организатора экскурсий, в связи с чем мы должны подходить к участникам экскурсий с осторожностью — по меньшей мере до тех пор, пока не узнаем все, что знают они».

«Это понятно. Думаю, что мы можем безусловно гарантировать вам соблюдение строжайшей тайны. Не так ли, Танаквиль?»

«Я придерживаюсь той же точки зрения».

«В таком случае мне незачем что-либо от вас скрывать, — пожал плечами Глоуэн. — Нам известно, что зубениты из округа Лютвайлер побывали на нашем острове Турбен, где они совершили ряд преступлений, заслуживающих высшей меры наказания».

Барч недоверчиво рассмеялся: «Зубениты? Вот это и вправду удивительно! Вы уверены в надежности ваших сведений?»

«Совершенно уверен».

«Невероятно! Зубениты не склонны к эротическим излишествам — мягко говоря! Танаквиль, ты когда-нибудь слышал что-нибудь подобное?»

«Я просто шокирован! Чего еще от них теперь ожидать?»

Инспектор Барч снизошел до пояснения: «Мы довольно хорошо знакомы с зубенитами, приезжающими из округа Лютвайлер, чтобы сбывать свои товары. Это флегматичный народ, вялый до оцепенения. Таково, по крайней мере, общее впечатление. Поэтому, должен признаться, мы в замешательстве».

«Тем не менее, зубениты участвовали в экскурсии. Их могли принудить к этому или подействовать на них каким-то наркотиком. Именно поэтому я надеюсь, что они помогут нам найти то, что мы ищем».

«А именно?»

«Кто продал им билеты? Кто передал им купленные билеты? Кто взял у них деньги? Кто-то из организаторов этих экскурсий — так называемого концерна «Огмо» — живет на Кадуоле. Кто этот человек? Может быть, их несколько? Короче говоря, мы хотели бы знать, что происходило — в подробностях».

«Достаточно прямолинейный подход. Как ты думаешь, Танаквиль?»

«Прямолинейный, да… Следует учитывать, однако, одно обстоятельство. Сомневаюсь, что зубениты охотно предоставят информацию — хотя бы потому, что просто поленятся шевелить языком».

«Не стал бы ожидать от них охотного сотрудничества, — поддержал коллегу Барч. — Каковы, в таком случае, ваши возможности? К сожалению, их очень мало. Вы не можете угрожать зубенитам преследованием по закону — в округе Лютвайлер таких законов нет».

«А ваши полномочия на них не распространяются? Как раз в этом отношении ваше содействие было бы трудно переоценить».

Оба инспектора расхохотались: «В округе Лютвайлер? Или в округе Вармуз? А может быть, на Дальних окраинах?» Барч ткнул большим пальцем в сторону соседнего столика: «Видите старушку в смешной зеленой шляпе?»

«Вижу».

«У нее столько же полномочий в округе Лютвайлер, сколько у меня. То есть никаких. Мы поддерживаем порядок в округе Фексель, но не за его пределами. У нас нет ни средств, ни персонала на то, чтобы контролировать всю планету — да и желания такого нет».

Танаквиль поднял указательный палец: «За одним исключением! Туристы прибывают в Фексельбург, чтобы заниматься поисками сокровищ. Мы считаем себя ответственными за их безопасность. Если кочевники нападают на караван туристов, мы караем кочевников беспощадно. Но это не входит в функции полиции. Кроме того, в последнее время такие случаи очень редки».

«Именно так, — подтвердил Барч. — Доход от туризма для нас очень важен, и кочевникам приходится усваивать эту истину с молоком матери».

«Как насчет зубенитов? Должен же у них быть какой-то закон!»

Барч с улыбкой покачал головой: «Они прозябают под игом Поганого мыса, и всеми полномочиями власти наделена Мономантическая семинария. Вдали от Поганого мыса и в степях единственный закон — прихоть того, кто тебя поймает. Такое вот у нас житье-бытье на Тассадеро».

«Но в чрезвычайных ситуациях, надо полагать, МСБР может навести порядок, — возразил Глоуэн. — В конце концов, законы Ойкумены действительны по всей Ойкумене, в том числе в округе Лютвайлер. Кстати, по совместительству мы агенты МСБР».

Барч пожал плечами: «В Фексельбурге невозможно предсказать, как поведет себя МСБР. С командором Плоком иногда трудно иметь дело. У него, скажем так, свои представления».

«Доходит до того, что некоторые — не стану называть их поименно — считают Плока человеком самонадеянным и бесцеремонным», — вмешался Танаквиль.

«Очень сожалею, — отозвался Глоуэн. — Тем не менее, так как мы в какой-то степени представляем МСБР, то обязаны хотя бы из вежливости нанести ему визит — хотя, естественно, будем учитывать ваши замечания».

«Есть еще один, довольно деликатный вопрос, по которому мне нужно посоветоваться, — задумчиво сказал инспектор Барч. — Прошу меня извинить, я позвоню начальству. Это займет одну минуту».

Барч направился к одному из телефонов, стоявших на кольцевой конторке регистратуры.

Керди спросил Танаквиля: «Какая такая деликатность заставляет его звонить начальству?»

Инспектор Танаквиль погладил внушительный подбородок: «Когда им надоедают, зубениты могут устраивать неприятности. У затворников Мономантической семинарии вообще, по-моему, мозги набекрень. Мы изо всех сил стараемся их не беспокоить, чтобы они из вредности не вымещали раздражение на туристах».

«Каким образом проявляется такое раздражение?» — поинтересовался Глоуэн.

«Различными способами — главным образом, в виде мелких неудобств. Десятки туристических караванов ищут гробницу Зонка в округе Лютвайлер или проезжают через него по пути к Дальним окраинам. Зубенитам достаточно, например, перегородить дорогу шлагбаумом и взимать плату за проезд — или требовать от каждого туриста, чтобы тот совершил восхождение на Поганый мыс и получил у настоятельницы семинарии справку о благонадежности, а на следующий день снова карабкался туда же, чтобы на справке поставили печать, и при этом брать по двадцать сольдо с головы за оформление документов. Или, что еще хуже, заставят туристов учить наизусть «Мономантический синтораксис». Всегда существуют десятки возможностей для создания препятствий. А если они их создадут, караваны больше не смогут ездить по дороге мимо Поганого мыса, что нанесет существенный ущерб туристической индустрии».

Инспектор Барч вернулся: «Начальство согласно с тем, что мы обязаны оказывать всяческое содействие. Комиссар надеется, что вы будете сообщать нам о своих планах и поставите нас в известность о результатах расследования. Рекомендуется, однако, соблюдать все возможные меры предосторожности при общении с зубенитами. Мономантическая семинария — философский центр зубенитов и, по сути дела, их правительство, если этот термин вообще применим в данном случае. В той мере, в какой это касается нас, мы не хотим вмешиваться в ваше расследование. Мы стараемся по возможности не вступать ни в какое взаимодействие с зубенитами, и тому много основательных причин».

«Таким образом, если зубениты откажутся отвечать на наши вопросы, я не могу угрожать им возмездием со стороны фексельбургской полиции?»

«Это было бы нецелесообразно, непредусмотрительно, бесполезно и даже глупо».

«Трудно выразиться с большей определенностью».

Барч и Танаквиль поднялись на ноги. «Очень рад с вами познакомиться. Желаю вам удачи в розысках», — сказал Барч.

«Примите мои наилучшие пожелания», — прибавил Танаквиль.

Полицейские инспекторы удалились. Глоуэн смотрел им вслед, пока они выходили из отеля, после чего повернулся к Керди: «Они ясно дали нам понять, что не хотят, чтобы мы связывались с зубенитами, но не могут нас остановить, в связи с чем «готовы сотрудничать». Последнее означает, что они хотят знать, чем мы будем заниматься, во всех деталях».

«Мне они показались более или менее порядочными людьми», — отозвался Керди.