Хроники Кадуола

«Как это великодушно и щедро со стороны властей! Только они все равно тебя надуют», — отозвался Керди, не поворачивая головы.

«Кроме того, здесь говорится следующее: «Предупреждаем: не покупайте карты у тех, кто утверждает, что им известно точное местонахождение сокровища! Просто невероятно, сколько таких карт покупают туристы! Если вам предложат карту с указанием места захоронения Зеба Зонка, спросите у продавца: почему вместо того, чтобы поехать в указанное на карте место и завладеть несметными богатствами, он продает эту карту за гроши? Продавец будет готов к такому вопросу, но, каким бы правдоподобным вам ни показался его ответ, не покупайте карту! Это без всякого сомнения фальшивка!»».

«Ха! — воскликнул Керди. — Арлес купил такую карту у старика, который утверждал, что умирает, что у него нет детей, и что он хочет передать сокровище на благо такому талантливому и добропорядочному молодому человеку, как Арлес. Арлес развесил уши, но Флоресте не разрешил ему поехать в Северную степь и забрать сокровище».

«По-моему, это в какой-то мере несправедливо. Разбогатев, Арлес мог бы полезно потратить деньги. Например, купить космическую яхту для бесстрашных львов».

«Таково и было его намерение — по крайней мере так он заявлял».

Глоуэн вернулся к чтению «Справочника туриста». Он узнал, что «реки пурпурной слизи» на самом деле были колониями пурпурных медуз, ползущих по степи сплошными лентами четыреста метров в длину и тридцать метров в ширину. Согласно «Справочнику туриста», «реки слизи» представляли собой зрелище, возбуждавшее интерес даже в самых пресыщенных наблюдателях: «Эти чудесные явления замечательны таинственностью своего существования! Они очаровывают нас своей зловещей красотой! Но опять же, необходимо предупреждение! Не все их аспекты великолепны. От этих гигантских беспозвоночных исходит очень едкий запах. Брезгливым наблюдателям рекомендуется изучать ползучих медуз с наветренной стороны». [27]

Перелистывая справочник, Глоуэн нашел статью под заголовком «Зеб Зонк в песнях и легендах», содержавшую, в частности, хронологический перечень подвигов пирата и расчеты стоимости его сказочных сокровищ. Автор статьи продолжал следующим образом:

«До сих пор мы занимались тем, что можно назвать приблизительным изложением известных фактов, достоверность которых подтверждается по меньшей мере одним независимым источником. Можно ли считать достоверными другие сведения, ставшие достоянием устной традиции? Судите сами. Ниже приводятся несколько кратких отрывков из древних сказаний о пирате Зонке. Например, в летописях упоминается его любимый тост:

«Да здравствует Зонк, непревзойденный, величайший и всемогущий самодержец, повелитель сфер жизни и смерти, бытия и небытия, времени и безвременья, пространства и гиперпространства, всего известного и неизвестного, миров существующих, воображаемых и невообразимых, Вселенной и всего, что есть и может быть за ее пределами! Слава Зонку! Быть посему. Пейте!»

Подписываясь, Зеб Зонк выражался несколько скромнее, причем почерк его отличался причудливой изысканностью: «ЗОНК — первый и последний сверхчеловек».

Из безымянного, но самого древнего из имеющихся письменных источников до нас дошло следующее ритуальное обращение:

«ЗОНК: олицетворение Феба, квинтэссенция сонма мелодических прелестей, [тот, кто] вкушает «уискебо» [?], [от кого исходят] семнадцать знамений любви».

Будучи сопоставлена со столь героическими перспективами, истина блекнет и уступает, без оправданий и сожалений, гораздо более любезным нашему сердцу легендарным представлениям».

Отойдя от иллюминатора, Керди опустился в кресло, вытянул ноги, закинул голову назад и уставился в потолок салона. Глоуэн отложил книгу: «Какого ты мнения о Тассадеро?»

Керди ответил скучающим монотонным говорком: «Фексельбург — так себе, но ничего. В деревенских районах уныло и скучно. «Реки слизи» ужасно воняют. В городах фексели посыпают все блюда какими-то странными приправами и гарнир делают из каких-то невиданных овощей — по-моему, их самих от них воротит, но они, понимаешь ли, обязаны это есть, потому что это модно. Никогда не знаешь, чего ожидать, и не понимаешь, что тебе подают». Керди мрачно усмехнулся: «Фермеры едят неплохо, но Флоресте все испортил. Тогда-то мы и нанюхались пурпурной слизи».

«Чем опять провинился Флоресте?»

«Фермер пригласил нас к себе на ранчо и кормил прекрасно, от пуза. Его жена и дети хотели, чтобы мы показали несколько номеров, и мы нисколько не возражали, но Флоресте, жадный старый хрыч, потребовал, чтобы фермер платил за представление. Тот расхохотался и отправил нас назад в Фексельбург. Все тогда страшно обиделись на Флоресте. Я был готов уйти из труппы и забыть про театр». Керди печально усмехнулся: «А теперь мне хочется к ним вернуться. Какая была жизнь — никаких забот, никаких опасений! Каждый знал, что от него требовалось. Иногда, у Флоресте за спиной, можно было пробраться к девчонкам и слегка с ними пошалить. А некоторые из них были просто красавицы, упасть можно! Славное было времечко!»

«Вы когда-нибудь выступали в округе Лютвайлер?» — спросил Глоуэн.

«Лютвайлер? — Керди нахмурился. — Это зубениты, что ли? Мы от них держались подальше. Зубениты не одобряют легкомысленное времяпровождение — если оно не бесплатное».

«Странно! — заметил Глоуэн. — Зачем религиозным фанатикам потребовался пикник на острове Турбен?»

Керди, и так уже не испытывавший особого интереса к разговору, впал в состояние полной рассеянности и снова занялся созерцанием потолка. Глоуэн с облегчением подумал о том, что его «воспитательное расследование» подходит к концу.

Звездолет «Камульке» приземлился на космодроме Фексельбурга точно по расписанию. Спустившись по трапу, Глоуэн и Керди быстро покончили с таможенными формальностями, так как у них не было багажа — таможенники щеголяли в необычно элегантной форме, синей с красными полосами и нашивками.

Работник иммиграционной службы проверил документы молодых людей, критически поглядывая на их костюмы. Он спросил, всем своим видом выражая вежливое удивление: «Вы — офицеры полиции на Кадуоле?»

«Так точно, — ответил Глоуэн. — Кроме того, мы представляем МСБР».

Чиновник не был впечатлен: «Для нас это почти ничего не значит. В Фексельбурге МСБР не пользуется особой популярностью».

«Почему же?»

«Скажем так, у нас разные приоритеты. Межпланетная полиция придает слишком большое значение букве закона и не умеет приспосабливаться к обстоятельствам. В практическом отношении она просто бесполезна».

«Это удивительно! МСБР, как правило, пользуется высокой репутацией».

«Только не в Фексельбурге! Суперадьютант, арбитр-шмарбитр, дубль-командир или как его там, Патрик Плок, в общем — солдафон, каких мало! В наших краях нужно быть готовым ко всему; в конце концов, Тассадеро, по большей части — дикие степи. Умение приспосабливаться — прежде всего, и к чертовой матери все постановления! А если трижды суперадмиралу Плоку и его подхалимам это не нравится, пусть они лопнут! У нас в Фексельбурге знают, что почем».

«Логичный взгляд на вещи. Я хотел бы познакомиться с господином Плоком, чьи попытки навести дисциплину встречаются с таким яростным сопротивлением».

Чиновник неприязненно покосился на костюм Глоуэна: «Если вы заявитесь к нему в таком виде, вас даже в приемную не пустят, да еще обзовут шутами гороховыми!»

«Ага! — воскликнул Глоуэн. — Я начинаю понимать ваше неодобрение. У нас просто нет другой одежды. Наш багаж потерян, и мы еще не успели его заменить».

«Чем скорее вы это сделаете, тем лучше! Рекомендую обратиться за помощью в фешенебельный магазин мужской одежды. Где вы остановитесь?»

«Мы еще не выбрали гостиницу».