За гранью

- Ах ты маленькая дрянь! - взревел Ольстин, брызжа во все стороны слюной, как разъяренный верблюд. - Не существует никакого Маленького Народца, зато везде хватает бестолковой прислуги. Ничего, сейчас я тебя сам сведу на конюшню, где тебе ввалят пару дюжин горячих, чтоб впредь закаялась так нахально лгать благородным особам!

С этими словами Ольстин шагнул к отпрянувшей в страхе служанке, но на пути его встала Грейс.

- Уходите, милорд, - спокойно сказала она. Ольстин зарычал. Грейс не сдвинулась с места.

- Немедленно!

Сенешаль заколебался, облизал губы, в нерешительности взглянул на нее и отступил.

- Будьте уверены, миледи, король Бореас сегодня же об этом узнает! - с угрозой в голосе проворчал брелегондец.

- Несомненно, - небрежно парировала Грейс. - Я лично намерена поставить его величество в известность о недостойном поведении кое-кого из его гостей.

Метнув напоследок ядовитый взгляд, толстяк развернулся на каблуках и поспешно ретировался. Грейс без сил прижалась спиной к стене. Можно было не сомневаться, что в лице Ольстина она приобрела сегодня смертельного врага.

Ощутив мягкое прикосновение к руке, Грейс повернула голову. Вырванная из лап самодура служанка робко улыбнулась ей.

- Благодарю вас, миледи. От всей души!

Грейс взяла себя в руки и даже смогла улыбнуться в ответ.

- Как тебя зовут?

- Адира, миледи.

- Очень жаль, Адира, что я не свернула за угол минутой раньше. Кстати, меня зовут...

- Леди Грейс из Беккетта! - воскликнула, оживившись, девушка. - Я вас знаю и часто вижу, миледи. И вчера тоже видела - на рынке вместе с королевой Иволейной. - В глазах Адиры вспыхнуло жадное любопытство. - А вы знаете, что она колдунья, как и леди Кайрен, только гораздо более могущественная? Вы тоже собираетесь стать колдуньей, миледи?

Грейс так оторопела, как будто ей нанесли пощечину.

- А я бы не отказалась сделаться колдуньей, - мечтательно вздохнула девушка. - Брошусь королеве в ноги: пусть меня научит! - Хитро прищурившись, Адира мстительно добавила: - Ох и попляшет тогда у меня этот противный лорд Ольстин!

Быстренько собрав разбитую посуду, она еще раз поблагодарила спасительницу и убежала. Грейс едва заметила ее отсутствие. Опираясь ладонью о холодный камень стены, она невидящим взором всматривалась в сумрак коридора.

Стать колдуньей? Неужели это и есть та участь, которую уготовила ей Иволейна?

60

Минуло еще четыре дня. С утра моросил занудный мерзкий дождик, временами переходящий в мокрый снег. Грейс и Эйрин, плотно закутавшись в плащи, вновь торчали на смотровой площадке южного бастиона, наблюдая за въездом в Кейлавер последнего из приглашенных на Совет монархов. Близился к концу месяц синдат - такой же сырой и промозглый, как ноябрь в Денвере, только еще более холодный.

Накануне на закате прибыл король Персард Перридонский, а рано утром явилась Эминда Эриданская. И вот теперь, спустя всего несколько часов, обитатели цитадели встречали Кайлара, правителя Голта, чья свита оказалась еще скромнее, чем кортеж аскетичного короля Эмбара. Верховых среди них насчитывалось меньше дюжины, да и у тех добрая половина коней заметно прихрамывала. Остальные, в заляпанных дорожной грязью одеждах преимущественно темных или серых тонов, тащились пешком, больше напоминая толпу оборванцев, нежели королевских придворных.

Грейс в недоумении обратилась к подруге:

- Ничего не понимаю! Ты, кажется, говорила, что Голт находится ближе всех остальных доминионов к Кейлавану?

- Так оно и есть, - кивнула Эйрин.

- Почему же тогда король Кайлар приехал последним? И почему его свита выглядит столь... столь неприглядно? Баронесса вздохнула и развела руками.

- Что я могу сказать? Честно признаться, от них никто другого и не ожидал. Всем известно, что Голт - самый невезучий из Семи доминионов, а Кайлар - самый невезучий из голтцев, что, надо полагать, делает его самым несчастливым человеком во всем Фаленгарте.

Последние из арьергарда унылой процессии втянулись в ворота крепости, и сразу, будто в насмешку, дождь прекратился, а в голубом просвете меж туч показалось солнце, покрывшее праздничной позолотой макушки всех девяти башен Кейлавера.

- А ведь ты не шутишь, правда? - потрясенно прошептала Грейс.

- Какие уж тут шутки! - вздохнула баронесса.

Они спустились вниз и направились к покоям Грейс. Та в очередной раз попыталась набраться смелости, чтобы рассказать подруге о происшествии с Адирой. Все это казалось настолько смехотворным... Ну разве может быть колдуньей королева? Да еще такая прекрасная и величественная, как Иволейна Толорийская? Вот Кайрен - та точно ведьма! И стерва в придачу! С другой стороны, невозможно отрицать наличие у графини определенных паранормальных способностей, позволяющих ей добиваться власти над окружающими. Очевидно также, что Иволейна служит в глазах Кайрен неким эталоном и примером для подражания. Но не менее очевидно, что в этом мире существует множество вещей, пока еще недоступных пониманию Грейс. Она все-таки собралась с духом и уже хотела заговорить, чтобы поделиться своими сомнениями с баронессой, но в это момент ее кто-то окликнул:

- Не уделите ли мне минуточку внимания, леди Эйрин?

Грейс закрыла рот, и обе женщины обернулись на голос. К ним быстрым шагом приближался лорд Олрейн. Достопочтенный сенешаль был, по обыкновению, одет в черное и выглядел идеальным джентльменом.

Баронесса с виноватым видом тронула спутницу за руку.

- Извини, Грейс, но лорду Олрейну сегодня без меня не обойтись. Вечером состоится большое гулянье, и у нас куча дел.

- Большое гулянье?

- Ну да! Разве я тебе не говорила? - удивилась баронесса - пожалуй, излишне театрально, на взгляд Грейс.

- Первый раз слышу, - сухо ответила она. - И что же это такое?

- Ну, почти то же самое, что пир.

- Выходит, мне опять придется пить и есть сверх меры?

- Что ты, не вздумай! - испугалась Эйрин. - Званый ужин - только часть программы. А если ты объешься, то не сможешь танцевать.

- Танцевать?!

У Грейс на языке вертелось великое множество вопросов, но лорд-сенешаль уже подошел к ним вплотную, а расспрашивать Эйрин в его присутствии она не решилась. Олрейн вежливо поклонился, ловко ухватил баронессу под ручку и увлек за собой так стремительно, что та успела лишь улыбнуться ей на прощание.