Инквизитор

- Бандиты! - немедленно ответил осведомленный тинэйджер поменьше ростом. - Крутые парни, - присоединился второй, покрупней. - Крутые? - хмыкнул Андрей. - Ну да, когда трое с револьверами - на одного с зонтиком! Ребята захихикали. Может, дошла позавчерашняя история? - Проверка на вшивость! - сказал Ласковин, поднимаясь и размещая на ладони поудобней банку с короной из сыплющихся звездами огней. Между воротами и верхним краем арки был зазор. В полметра шириной. - Бегом за угол! - приказал он зрителям. В прежние времена Ласковин недурно играл в баскетбол... Оп! Банка вошла точно под арку. Андрей рванул следом за подростками и... бабахнуло! Смачно бабахнуло. В полный рост! Языки огня выметнулись из-под арки и даже снизу - из-под ворот. Внутри кто-то немедленно заорал. Потом загрохотал автомат - пули залязгали по металлу, следом - еще один взрыв, за ним - третий, самый знатный, - черный дым клубами взвился над крышами домов. - Ну ты крут, дядя! - отметил успех один из подростков. - Андреем меня зовут, - сказал Ласковин. - А меня - Юра! - Федор, - баском представился третий. - Язык за зубами умеете держать? - задал Ласковин риторический вопрос. Оба тинэйджера отчаянно закивали. - Тогда пошли, полюбуемся!

Пока они поднимались на крышу, основная часть фейерверка уже завершилась. Стены двора-колодца приобрели неповторимый угольный цвет на три человеческих роста. Стекол на двух нижних этажах, естественно, не осталось. Правда, будка "вахтеров" устояла. Но прозрачной ее уже не назовешь. По закопченному двору муравьями бегали бойцы: тушили бензиновые лужицы, остовы "опеля" и "мерседеса" (жаль, красивая была машина!). Неожиданно снаружи загукала сирена. "Пожарные?" - подумал Андрей. И ошибся. Это вернулась "группа захвата". Все шестнадцать, в полном составе. И тут же забегали, как тараканы на горячей сковородке. Снова завыла сирена. Но на порядок громче. Вот это уже были пожарники. Теперь кутерьма надолго. "Не съездить ли мне и впрямь в "Лидию-принт"? - подумал Ласковин. - А почему бы и нет?" - Мне пора, парни! - сказал он. - Поручаю вам наблюдение. Завтра в двенадцать встречаемся у Львиного мостика. Идет? Бурное одобрение. - Ну, бывайте, - сказал он под горячие заверения, что все будет схвачено. Поймав тачку, Ласковин приехал на Петроградскую. Трудно сказать, что наговорили о нем Крепленый и компания, но когда Ласковин позвонил (дверь офиса оказалась на запоре), лицо открывшего сотрудника выразило, мягко говоря, удивление. Но в директорский кабинет Андрея проводили без всяких вопросов. - Здравствуйте, Лида! - приветствовал он как ни в чем не бывало. - Мои коллеги уже прибыли? - Ваши коллеги уже отбыли, - улыбнулась Лидия Андреевна. - И спешно. Кстати, они вас совсем не любят, имейте в виду! - Это их трудности, - беспечно ответил Ласковин. - Если тебя любят все, это вредно для здоровья. Если вам не сложно, Лида, позвоните, поинтересуйтесь, не могли бы они подъехать еще разок? - Вы своеобразный человек, Андрей, - заметила директор "Лидии-принт". Но номер набрала. Сразу трубку не сняли, а через три гудка Лидия Андреевна нажала на сброс. Похоже, она не стремилась организовать эту встречу. Ласковин - тоже. Но теперь он знал номер, по которому можно пообщаться с Крепленым. Может быть, пригодится, возникни у Андрея желание поискать компромисс. - Похоже, у них неприятности, - бросил он вскользь. - А у вас? - У меня? - Лучезарная улыбка. - Мои неприятности - ничто в сравнении с неприятностями тех, кто доставляет неприятности мне! Превосходная фигура речи! - Но на сей раз вы не откажетесь от чашечки кофе? - бархатным голосом предложила женщина. - Даже от чего-нибудь более существенного. Пойдемте пообедаем, я приглашаю! - К сожалению, не могу отлучиться, - отказалась Лидия Андреевна. - Но мы можем пообедать здесь. Леша! Возник молодой человек, открывший Ласковину дверь. - Будь добр, - попросила директор "Лидии-принт". - Закажи нам обед. Здесь рядом бизнес-центр, - сообщила она Ласковину, - у них хорошая кухня. Андрей полез за бумажником, но был остановлен. - Вы угостите меня в другой раз. Леша, два обеда на твой вкус. Кухня в бизнес-центре и впрямь оказалась хорошей. Особенно если сравнить с тем, что ел Ласковин последние два дня. Пара рюмок напитка под названием "Виньяк" помогла обеду комфортабельно устроиться в желудке. Андрей не ограничился бы двумя рюмками, если бы не предполагал, что финал этого дня может оказаться беспокойным. Горячий, только что сваренный кофе со сливками завершил сей дружеский обед. Так думал Андрей. Но выяснилось, что еще остался десерт. Лидия Андреевна поднялась, заперла дверь на замок, а потом с замечательной непринужденностью улеглась грудью на письменный стол и забросила на спину подол тщательно отглаженной юбки. Под ней скрывались круглые, подрумяненные кварцем ягодицы, а под ними - темная, влажноватая уже шерстка. Лидия Андреевна немного раздвинула ноги и приглашающе покачала гладкой попкой. Вообще-то Андрей предпочитал сам определять: с кем, где и как. Но предложение было сделано в такой форме, что отказать, сохранив лицо, было невозможно. И Ласковин не отказал. В самый разгар процесса зазвонил телефон. Лидия Андреевна сняла трубку, но когда Ласковин приостановился, свободной рукой ухватила его за ногу и показала недвусмысленно: продолжаем! И они вполне успешно пришли к завершению. К обоюдному удовольствию. Лидия Андреевна лишь на несколько секунд прикрыла микрофон, чтобы не смущать клиента посторонними звуками. Спустя пять минут посредством салфеток, лосьона и некоторого количества черной туши хозяйка "Лидии-принт" полностью восстановила прежний имидж. Андрей - тоже, но обойдясь без туши. Затем не без кокетства из ящика письменного стола были извлечены красные трусики и одеты с демонстрацией шоколадного цвета ног. Загар в Петербурге в середине зимы смотрелся очень пикантно. И не сразу бросался в глаза: коричневые икры казались просто одетыми в колготки. Красные трусики исчезли под серой деловой юбкой. - Пирожок с вишенкой, - улыбнулся Андрей. Шутка его была принята и оценена. Нацарапав номер на тыльной стороне визитки, Лидия Андреевна подала карточку Ласковину. - Мой домашний, - сказала она. - Звони. Кстати, можешь мне и свой дать, ты где обитаешь? - Неподалеку, - честно сказал Андрей. - На чердаке. Лидия Андреевна засмеялась. - Дело твое, - не стала настаивать она. - Звони. У нас совсем неплохо получается!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Проснулся Ласковин от шороха. Да, нервы стали ни к черту. Вон позапрошлой ночью коты орали, как грешники в аду, и ничего. Спал как-то. Тьма была полной. Снаружи - ночь. Был бы день, слева, над примерзшей дверью, что вела на крышу, пробивалась бы полоска света. Не видно ее - значит, ночь. Темнота... и шорох! Нет, не нервы, наоборот! Шурр-шурр... Ходит кто-то. Человек?

"Вздор, - подумал Ласковин, окончательно проснувшись. - Вздор! Ходить по чердаку, заваленному мусором, в полной темноте? Да это такой бы шум поднялся: то на жесть ржавую наступишь, то на стекло. Или за трубу заденешь. Не то что ходить почти бесшумно, вообще ходить - ноги переломаешь!" Андрей представил себе команду "тобольцев", окружающих его во мраке. С ума сойти. Тут бы такой грохот и мат-перемат стоял... однако ходит, ходит же! И не кот, тяжелый. Кто? Собака? Нет, у собаки шаг другой, и когти цокают. Тигр? Бред! Тигр - на чердаке! Шурр-шурр... Все-таки... Человек? Может, он, Ласковин, все еще спит? Андрей медленно расстегнул молнию спальника. Фонарик рядом, пистолет, если что, тоже рядом. Шаги - шурр-шурр - начали удаляться. Он, чердак, большой, есть где побродить... в темноте. Большой чердак, попробуй найди в нем Андрея Ласковина! Тем более что спит Ласковин в укромном уголке, за дымоходом, с довоенных времен оставшимся. "Господи, - подумал Андрей. - Да я боюсь!" Он тихонько сел, начал надевать ботинки. Ботинки нужнее, чем штаны. Без штанов даже двигаться легче, а без ботинок - по щепкам, по гвоздям, по стеклам битым поди-ка попляши! Холодно, однако. Кожа в пупырышках. Или это от страха? Как он ходит? Это кем надо быть, чтобы по этим самым гвоздям, стеклам, щепкам, в полной темноте - так тихо? Страшно тебе, Ласковин? Страшно! Когда Крепленый в тебя стрелял, страшно не было. А сейчас... блин! Кто? Шурр-шурр... Сюда идет. К нему. Выходит, с той стороны все осмотрел, теперь сюда идет. Осмотрел? В такой темноте? Да здесь даже коты ни хрена не видят! Шурр-шурр... С другой стороны дымохода. Человек. Точно, человек. Дышит с присвистом: бронхит? Сырость? Шурр-шурр... Сейчас выйдет справа. Слева - там потолок низкий и балка. Значит, справа. Шурр-шурр... Банки пустые консервные не задел, обошел... Шурр-шурр... Страшно, Ласковин? Хрен вам! Андрей подобрал ноги, сконцентрировался: фонарик в одной руке, "вальтер" - в другой... Шурр... Остановился. Может, знает, что Ласковин рядом? Наверняка знает. Чует. Если уж в такой темноте разгуливает, как в полдень по Дворцовой площади... Шурр... Шурр... Вот он! Андрей не увидел - почувствовал, как из-за угла дымохода возникла страшная фигура... Кто? Луч фонаря ослепительно, остро ударил в темноту, вырвал из тьмы уродливую голову, черное, отливающее глянцем, как спинка жука, рыло... Голова чудовища на человеческом теле, огромные квадратные, отблескивающие радужно глаза... и пистолет, направленный прямо на Ласковина! Андрей вскрикнул от потрясения - этого он не ожидал, - вскрикнул и непроизвольно нажал на спуск. "Вальтер" хлопнул отрывисто, оглушительно, пуля (мимо!) грохнула в крышу. Чудовищная голова на человеческой шее дернулась, монстр зарычал, пистолет его плюнул огнем и громом: бах-бах-бах! Трижды. Андрей метнулся назад, за дымоход, в щель между кирпичной кладкой и скосом крыши. Фонарик он выронил, но тот, по странной прихоти, продолжал светить прямо в чудовищную морду. И пистолет в черной руке задергался снова: бах-бах-бах... А сам монстр топтался на месте неуклюже, вертел башкой... и стрелял, стрелял. Грохот наполнял брюхо чердака. Грохот и пороховая гарь. Андрей все ждал, когда у него кончатся патроны, а патроны не кончались. Десять выстрелов, двенадцать... И вдруг чудовище перестало палить, сунуло пистолет в карман, схватилось рукой за уродливую голову... и оторвало от нее половину! Андрей почувствовал себя резиновой игрушкой, из которой выпустили воздух. Слава Богу! Ноктовизор! Прибор ночного видения, фотонный умножитель. Андрей видел такие в проспектах. Мог бы и узнать! Никакой не монстр. Просто человек с ноктовизором. И сейчас этот человек взял обычный фонарик и направил на Ласковинскую "спальню". Вот бы самое время прыгнуть, выбить пистолет, выбить чердачную пыль из куртки незваного гостя... И дух из самого гостя - тоже! Но прыгнуть Ласковин не смог. Слабость. Реакция на стресс. И выстрелить не смог, не приучен в людей стрелять, тот, первый выстрел - случайность. А гость злобно пнул ногой ласковинский фонарик, выключил свой и снова надвинул на лицо прибор-морду. Начнем сначала. Те же и темнота. Слепой Ласковин против "зрячего" убийцы. Нет, уже не сначала, с другого места. Слабость прошла. Андрей больше не боялся. Человек плюс техника против человека же плюс искусство... Убийца заглянул в щель, где прятался Ласковин. Поздно, приятель! Андрей уже выполз с другой стороны. Есть приборы, которые "видят" сквозь стены. Но не этот. Убийца - там. Андрей - здесь. Между - полутораметровой ширины труба дымохода. По кругу, в догонялки, как в детстве. И очень простой прием - чуть быстрее. Глядишь, и ты уже не впереди, а сзади, со спины... Еще минута - и Ласковин бы выиграл эту игру, но тут с визгливым скрипом распахнулась дверь, ведущая на лестницу, и кто-то истошно завопил: - Клуша, твою мать, Клуша! И свет фонаря запрыгал по темному пространству чердака. Потом второй луч, третий. - Здесь я, мудаки! - гаркнул убийца Клуша, и фонари тут же скрестились на нем, вынудив Ласковина отступить назад, чтобы не оказаться обнаруженным. - А этот... здесь? - спросили из темноты. - Здесь, бля! Затихарился. Макар, стань у двери и не светись, еш тебя, у него ствол! - Как бы он нас опять не уделал... - проговорил кто-то. - Не киздеть! - пресек Клуша. - Вы, с фонарями, - светить, остальные - давай с той стороны, цепью, мать вашу, а то друг друга продырявите! Клуша включил свой фонарь, и Ласковин тут же шагнул ему за спину. Цепочка двинулась навстречу. Через пару минут они поравняются со своим начальником. У Ласковина начал формироваться план. Выждать эту пару минут, потом - рывок: вырубить Клушу, вырубить того, кто у двери - до нее метров десять, вниз, в машину - и бай-бай. Рискованно, но что делать? Не более рискованно, чем вламываться в штаб-квартиру "тобольцев". Условия сходные: темнота, фактор неожиданности. Вопрос удачи и быстроты. О черт! Ласковин только сейчас вспомнил, что он, можно сказать, голый. Штаны, куртка - около спальника. В куртке деньги, документы, ключи. Если он их оставит, можно и не убегать. Цепочка двигалась. Осторожно, без суматохи, вслед за полосами фонарных лучей. Андрей надеялся, что кто-нибудь с испуга начнет палить по теням. Зря надеялся. Клуша застыл: луч мощного фонаря прошивает тьму до противоположной - в паутинной мочале - стены. В правой руке - пистолет, ноктовизор сдвинут на лоб. Грозный, вероятно, вид у мужика! Ладно, ладно, ты только стой, не оборачивайся. Чувствуя себя тараканом, которого включенный свет застал посреди коммунальной кухни, Андрей преодолел несколько метров до спального мешка. Очень осторожно он сложил внутрь куртку, брюки, тихо-тихо свернул, липучкой зафиксировал, теперь валик под мышку - и назад. Цепочка уже почти рядом. Серьезные ребята. Никакой суеты. Клуша развернулся на четверть, Ласковин притаился за его широкой спиной. Слева-справа пошарили желтые щупальца фонарей. - Вот, вот здесь он спал, еш его!.. - возбужденно проговорил кто-то. - Искать! - рявкнул Клуша, бросил взгляд на освещенные желтым бумажные коробки, что-то шевельнулось у него в мозгу... Вспомнил! Спальник! Одежда! - А... - начал он. - Пок! - рукоятка ласковинского пистолета опустилась на затылок Клуши. - Бах! - Это уже не "вальтер", это рявкнул пистолет в руке Клуши. Так, в пространство. Хозяин его уже оседал на пол. Эхом на этот выстрел откликнулся еще один стрелок. Андрею некогда было разбираться, кто, куда, зачем палит. Он ринулся к двери (слава Богу, не споткнулся, не потерял темп), возник сбоку от сторожившего выход бандита, сшиб его и выскочил на узкую лесенку. Если удача поворачивается спиной, то лица ее уже не разглядеть! Около дюжины ступенек вели от чердачной двери вниз, на площадку. Узкая лесенка, зажатая между двумя стенами. А на площадке, начеку, расположился еще один бандит. И пистолет его смотрел прямо на Ласковина. Дюжина ступенек. Проход в метр шириной. Не увернуться, не отступить. Все, что мог сделать Андрей, - прыгнуть сверху на "тобольца". Что он и сделал. Все, что нужно было сделать "тобольцу", - это попасть с нескольких метров в фактически неподвижную цель. Промахнуться практически невозможно. Ласковин прыгнул - бандит выстрелил. Дважды. И не промахнулся, разумеется. Летящее тело по инерции обрушилось на бандита, сшибло с ног, локтем - о щербатый пол - очень больно! - но зато! Наконец! Все! Две пули калибра 7,62 мм, выпущенные с расстояния нескольких метров, - это все! Две пули из пистолета ТТ образца 1951 года практически в упор - это без вопросов! "Тоболец" зашипел - у, бля, локоть, больно! - и левой рукой спихнул с себя тело, теперь уже просто тело. Готов, рожей в пол, без штанов к тому же... Спортсмен, бля! - Братва! - гаркнул наверх, в раззявленную чердачную дверь, прушник убийца. Киздец, братва! Я его достал!