Миры Джона Уиндема, том 4

– Все обошлось, Мэри. Все прошло.

– Да, слава Богу. Фил мне рассказала. Дэвид, как же он ее спас?

Я зашел к Мэтью. Свет у него еще горел. Мэтью лежал на спине и смотрел на лампу. Я успел уловить его озабоченный взгляд, прежде чем он меня заметил.

– Привет, папа, – сказал он.

На секунду ему как будто стало легче, потом он опять погрузился в мрачное раздумье.

– Привет, – сказал я. – Ну как ты?

– Ничего. Озябли мы здорово. Тетя Фил сделала нам горячую ванну.

Я кивнул. С виду он и правда был ничего.

– Слышал про твои подвиги, Мэтью.

Взгляд его стал еще озабоченней. Он опустил глаза и стал вертеть в пальцах простыню. Потом снова взглянул на меня.

– Это все неправда, – сказал он очень серьезно.

– Я и то удивился, – вставил я. – Еще на днях ты и плавать не умел.

– Да папа… только… – Мэтью снова принялся закатывать уголок простыни. – только… Чокки умеет. – закончил он, неуверенно глядя на меня.

Я постарался изобразить на своем лице только внимание.

– Расскажи-ка мне все.

Мэтью стало как будто полегче.

– Это случилось очень быстро. Я увидел, что лодка сейчас врежется, и сразу же оказался в воде. Попробовал плыть и очень испугался – я же знал, что не выйдет и я все равно утону. Тут Чокки сказал: «Не дури! Без паники». Знаешь, он рассердился. У него был голос, как у мистера Кефера, когда он орет в классе, даже еще хуже. Я никогда его такою не слышал, удивился, и страх прошел. Тогда он сказал: «Теперь ни о чем не думай, как тогда с рисованием». Я попробовал и вижу – плыву! – Мэтью нахмурился. – Не знаю уж, как я плыл – Чокки показывал, что делать ногами и руками… ну, вроде наших рисунков. Так что, видишь, это правда он, а не я. Понимаешь, папа?

– Да, – сказал я не совсем честно.

– И ты меня плавать учил, и другие, и я сам пробовал, а до Чокки ничего не выходило.

– Да… – я снова притворился, что понял. – Значит, ты увидел, что плывешь, и повернул к берегу?

Внимательный взгляд Мэтью стал настороженным.

– Как же я мог? А Полли? Она ведь тоже в воду упала.

Я кивнул.

– Да, – в третий раз сказал я, – Полли тоже упала… в том-то и дело…

Мэтью подумал минутку и вздрогнул – наверное, вспомнил первые, страшные секунды. Потом лицо его стало твердым.

– Ее Чокки спас, – упрямо повторил он.

Наутро Алан смотрел на меня смущенно.

– Наверное, это от волнения… Ждал чертову лодку… Не знал, спасли их или нет – и помочь не мог… Сорвался, понимаешь…

– Ладно, – сказал я, – оставь.

Мне было не лучше.

Мы присели на солнышке, пока не позовут завтракать.

– Нет, – сказал Алан, – не пойму, как это он. Полковник говорит, когда они подплыли, он ее еще держал. Больше мили продержал, а течение быстрое. Устал, говорит, но не сдавался. Два дня назад Мэтью мне сам жаловался, как ему стыдно – все плавают, а он нет. Я пробовал его учить, но дело не пошло.

– Да, он никак не мог научиться, – сказал я и – поскольку он знал про Чокки, сам привел Лендиса – поведал ему версию Мэтью. Он недоверчиво смотрел на меня.

– А, черт… Не хочу обидеть Мэтью, но ты-то ему веришь?

– Я верю, что он в это верит. Как же объяснить иначе? И потом… – я рассказал про рисунки. – После этого мне не так трудно поверить хоть наполовину.

Алан задумался. Он закурил и молчал, глядя на реку. Наконец он промолвил:

– Если это то, что нам кажется… а иначе никак не объяснить, если это так, на вашего Чокки надо смотреть по-новому…

– И я так думал, – согласился я. – Мэри, бедняга, совсем не рада. Она боится за Мэтью.

Алан покачал головой:

– И зря. Существует Чокки или нет – а Лендис вроде бы думает, что он в каком-то смысле существует, – дети живы только потому, что Мэтью в него верит. Разве Мэри не понимает? Это бы ей помогло.

– Помогло бы, – согласился я. – Только – ох, не знаю! Почему это в злых духов верят чаще, чем в добрых?

– Из осторожности? – предположил Алан. – Как-то верней считать неизвестное враждебным, пока его получше не узнаешь. Может, Чокки только начал проявлять себя. Что ж, начало неплохое.

Я кивнул:

– Хотел бы я, чтоб Мэри посмотрела на это так… но ей очень не по себе…

К завтраку Мэтью опоздал. Я отправился искать его и нашел на развалинах старой дамбы. Он разговаривал с неизвестным мне, приятным на вид блондином. Завидев меня, Мэтью поднял голову.

– Здравствуй, папа, – сказал он. – Неужели завтракать пора?

– Да, – ответил я.

Молодой человек вежливо встал.

– Простите, сэр. Это я виноват. Я расспрашивал вашего сына о его подвиге. Он ведь наш герой со вчерашнего дня.

– Возможно, – сказал я, – но ему пора завтракать. Пошли, Мэтью.

– До свиданья, – сказал Мэтью блондину, и мы зашагали домой.

– Кто это? – спросил я.

– Так, один, – отвечал Мэтью. – Хотел узнать, как Полли. Говорит, у него такая же дочка, вот он и волнуется.

Мне показалось, что незнакомец для этого слишком молод; но теперь всякое бывает, и к концу завтрака я о нем забыл.

Следующие дни Мэтью плавал так много, что его едва удавалось оттащить от воды.

Но вот отпуск мой кончился. На прощание полковник Саммерс зашел к нам выпить и заверил нас, что он уже написал в Королевское общество насчет медали.

– Хороший у вас парень. Есть чем гордиться. И подумать – говорит, что плавать не умел! Не поймешь их, мальчишек. Ну ладно. Да, здорово он это, дай ему Бог!

В понедельник я пришел поздно. Работы было много, я устал и не придал особого значения тому, что Мэри несколько рассеянна. Пока я ужинал, она тактично молчала, а потом вынула газету и протянула мне.

– Сегодняшняя, – сказала она. – На первой странице. Ниже.

Я посмотрел на подвал первой полосы и увидел Мэтью. Фото было вполне приличное. Я поискал шапку. Она гласила:

«Юный герой говорит, что ему помог ангел-хранитель».

Сердце у меня екнуло. Я стал читать:

«Двенадцатилетний Мэтью Гор из Хиндмера, Суррей, получит медаль за отвагу. Он спас свою сестру, десятилетнюю Полли, когда она тонула в устье реки у деревни Бонтгоч.

Мэтью и Полли играли на деревянных мостках неподалеку от местного яхт-клуба, когда течением оторвало от причала моторную лодку мистера Уильяма Уэстона. Лодка врезалась в мостки, снесла десять футов досок, и дети оказались в стремительном потоке.

Мэтью немедленно сориентировался, схватил сестру и, пока поток относил их от берега, держал ее голову над водой. Тревогу поднял мистер Ивен Ивенс, хорошо известный в Бонтгоче, а полковник Саммерс, тоже почтенный местный житель, поспешил отправиться на помощь на своей моторной лодке.

Полковник Саммерс почти две мили гнался за детьми по предательским водам устья и наконец сумел подплыть к ним и взять их на борт.

Полковник сказал: «Мэтью спас сестру, рискуя жизнью. Побольше бы нам, англичанам, таких мальчиков!»

Самое удивительное: Мэтью не знал, что умеет плавать.

Беседуя с нашим репортером, он скромно отрицал, что совершил подвиг. «Полли не плавает, – сказал он, – а я понял, что плыву, и, конечно, стал ее спасать». На вопрос репортера он ответил, что учился плаванию, но научиться не мог. «Когда я упал в воду, я очень испугался, – признает он, – но тут я услышал голос. Он мне говорил, чтоб я не трусил, и учил, что делать руками и ногами. Я послушался и поплыл. Без сомнения, Мэтью говорит правду. Прежде никто не видел, чтоб он плавал, и все считали, что плавать он не умеет.

Когда репортер спросил, не удивился ли мальчик голосу, он ответил, что часто его слышит, так что не очень удивился.

Когда репортер предположил, что это – ангел-хранитель, он отвечал, что все может быть.

Как ни удивительно, что человек внезапно поплыл, повинуясь невидимому наставнику, несомненно одно: Мэтью совершил подвиг рискуя жизнью, спас сестру, и мы надеемся, что его отвага будет вознаграждена».

Я взглянул на Мэри. Она медленно покачала головой.

– Он давно заснул. Да и к чему? Дело сделано.