Чумные (СИ)

- Мои люди - матросы, а не бабы-южанки. Драться и править кораблем умеют, сеять слухи - нет. Я вообще сомневаюсь, что они будут говорить о болезни капитана с кем-то не из команды. Это слишком личное. Его болезнь - наше общее горе и горе каждого, а плакаться незнакомым людям в своих бедах, сами знаете, мы не любим.

- Понимаю. Я так и думал. И все же, даже случайно оброненное слово о том, как плохо капитану, может сильно осложнить дела. Видите ли, факт того, что Солт болен, невозможно будет утаить ни от кого. Если есть люди, всегда есть, кому подслушать. - Эрик кивнул, давая понять, что слушает лекаря внимательно. - А вот факт того, что капитан не просто болен, а очень тяжело болен, нужно скрывать всеми силами. Если Церковь про это прознает, мне станет тяжелее лечить капитана, появится ненужное внимание. Сами понимаете, пользы от этого никому не будет.

- А что Церковь? Разве она кому-то худо делает тем, что заботится о сирых и слабых?

- Церковь Деи это, безусловно, хорошо, как и любая религия, проповедующая мир и любовь к ближним, природе, всему живому. Такой она, по крайней мере, была в годы моей юности. До Инквизиции. Но Церковь нужна для того, чтобы душа человека была цела и не болела. Как известно, болезни души неостановимо влекут за собой болезни тела. Излечивая душу, Церковь лечит и плоть. Однако когда недуг поражает тело, лечить нужно тело, и напрямую, а не через душу. В этом ошибка Церкви, которую они не видят и которую мы, лекари, стараемся исправить. Когда-нибудь мы придем к соглашению, а пока что Церковь и лекари, особенно алхимики, плохо уживаются друг с другом. Поэтому будет лучше, если слух о тяжелой болезни Солта не дойдет до ушей Церкви, или дойдет как можно позже. Пусть они подумают на легкую болезнь, которую его дочь вылечит быстро. Так будет лучше для всех.

- Странно звучат ваши слова.

- Это полуправда. Она удобнее, чем полная правда, и в то же время не совсем является ложью. Я думаю, величайшее достижение человеческой мысли, которым люди будут пользоваться до конца времен.

- И все равно, скользкая он какая-то. Правда на то и правда, чтобы на ней можно было стоять твердо, а на скользком кто устоит? Но раз капитану так будет лучше, я согласен, и команда моя тоже. Расскажу ей обо всем потом, как спущусь в трюм.

Лекарь кивнул и устремил взгляд в море. Сон больше не тянул в постель, а головокружение отступило. Филиппу больше всего тогда хотелось просто стоять у борта корабля и смотреть на море.

Одна из птиц, которые беспрерывно летали над островом и рядом с кораблем, села на борт совсем рядом с Филиппом. Взглянув на него черной бусинкой глаза, она сперва отпорхнула чуть в сторону, потом отскочила. Убедившись, что странное существо не собирается ее атаковать или отнимать добычу, птица лапой сняла рыбу с клюва, прижала к доскам и сжала в клюве, готовясь проглотить. Филипп успел рассмотреть птицу. С виду ничего особенного, средних размеров обтекаемое тело, острый клюв, темно-бурые, почти воробьиные перья с черными кончиками на хвосте и крыльях. Черные круглые глазки почему-то казались лекарю более умными, чем у остальных птиц.

- Споешь? - Спросил Филипп у птицы. Та долго проглатывала рыбу, а когда закончила с едой, посмотрела глазом-бусинкой на лекаря. Как ему показалось, недоверчиво.

Алхимик протянул руку с отставленным указательным пальцем. Тут бурая настороженно отпрыгнула, раскрыла клюв и "спела". "Пение" было похоже на крик девушки, пойманной стаей трупоедов на кладбище и раздираемой заживо ими надвое. Такой сольный концерт посреди ночи мог закончиться для кого-то из людей остановкой сердца и гробом.

- Тьфу, напасть! Пошла вон! - Филипп махнул рукой, чуть не задевая бурую. Та слетела с борта и быстро исчезла из виду.

- Как же люди живут бок о бок с такими соседями?

- Никак. - Теперь в голосе помощника отчего-то послышался сильный северный акцент. - Эти птицы живут на скалах. На Зеленом берегу берег... Хм... Песчаный. Далеко на юге есть скалы, птицы гнездятся на них. А те рыбацкие лодки, что изредка выходят далеко в море, рассказывают, как кричат утопленницы.

- Напоминает выпь. Вы слышали, как кричит выпь?

- Слышал. - Северянин улыбнулся. - Если нервы слабые и услышать ночью, можно и испугаться. И еще слышал лягушку, которая рычит, как какой-то болотный монстр. Есть на Зеленом берегу такие.

- Неужели?

- Точно есть. Забредешь ночью в болото, так и рык совсем рядом раздается. - Принялся рассказывать помощник с явным азартом. - А чуть пошевелишься, плеснешь туда водой, видишь, как лягушка упрыгивает, и рыка больше не слышишь. Везет людям, что это лягушка, а не что похуже. Нечистая сила какая-нибудь. Вы верите в нечистые силы?

- Нечистая сила - слишком растяжимое понятие. Сейчас так называют и магию, и монстров, и людей, творящих злые дела. Последние, увы, встречаются все чаще. В магию я не верю, ни в светлую, ни в темную. А вот трупоедов и разную другую нечисть я своими глазами видел. Мерзкие создания.

- А правда, что они серебра и имени Деи боятся? - Спросил северянин с каким-то благоговейным трепетом. Разговор все больше начал увлекать его. Суровый на вид мужчина сейчас казался Филиппу молодым юношей, настолько интерес к неизвестному преобразил лицо помощника.

- Насчет серебра не знаю. Насчет имени тоже. А вот света не переносят, от факела разбегаются по своим норам, точно крысы.

- Да уж... Вся эта магия, нечисть, жулье - все это не по моему уму, чего не знаю, того не знаю. А вот на Зеленом берегу ничего этого нет. Хорошо им там, наверное, живется без страхов.

- Люди и без монстров найдут, чего им бояться. Напридумывают себе страхов, потом зовут истребителя нечисти из Ордена Коловрата или священника. На Зеленом берегу никого из "коловратов" нет, насколько я знаю.

- Так они ж фанатики!

- Фанатики. И те страхи, от которых они якобы избавляют людей, либо придуманы, либо несущественны. А люди отдают им последние гроши, лишь бы те избавили их от нетопыря или какой-то Белой бабы. Но когда находится настоящая злобная нечисть, на совести которой не одна человеческая жизнь, "коловраты" убивают ее быстрее, чем церковнослужитель успевает помолиться за их жизни.

- И все равно, хорошо, что там этого нет, на Зеленом берегу. Ни маги, ни нечисти, не напастей каких. И люди там добрые.

- Хочу в это верить. От себя же скажу, что они добрые, пока вокруг них все хорошо.

Эрик еще какое-то время стоял рядом, должно быть, ожидая, что Филипп продолжит разговор. Развития диалог так и не получил, в основном потому, что целебный эффект созерцания моря прошел. В голове у лекаря снова поселилась тупая боль, а палуба поплыла куда-то за горизонт. Эрик, заметил, что Филипп пошатнулся и схватился за борт рукой.

- Что с вами?

- Сотрясение мозга. Получил чем-то тяжелым по голове в трюме во время шторма... Прошу простить, я, наверное, пойду в каюту.

Помощник капитана участливо кивнул и снова устремил взгляд вдаль. Филипп, опираясь на трость, чтобы не свалиться, дошел до каюты. Спуск по лестнице занял вдвое больше времени, чем обычно, только из-за сильного головокружения. Из последних сил стараясь не упасть, Филипп стянул с себя плащ, подшлемник и маску, лег на постель. Теперь, когда все дела были сделаны, когда поводов для немедленных волнений не оставалось, лекарь попытался заснуть с чистой совестью. Небольшая каюта капитана все еще казалась ему подобной склепу, однако алхимик уже привык спать в этом месте, да и усталость была слишком сильной. Осталось только недомогание от раны на голове и то незнакомое мрачное волнение, которое он испытывал до того, как выйти на палубу. Филиппу почему-то казалось, что на берегу его ждет что-то мрачное и неприятное, что-то такое, чего он предпочел бы избежать при любых других обстоятельствах.

"Меня ударило слишком сильно. Предчувствие - это магия, это антинаучно. И на берегу меня не ждет ничего страшного, только простые и немного суеверные люди". - Попытался успокоить себя Филипп и очень быстро оставил эти попытки. Он почувствовал, что не верит своим же доводам, и что странное предчувствие - именно его внутренний голос, который сто раз прав, а он, Филипп, пытается обмануть себя доводами разума. От этой мысли ему стало еще больше не по себе. "Ну и что там меня может такого ждать, чтобы я ни с того ни с сего предчувствовал это?" На этот вопрос лекарь не смог дать ответа.