Потаенные ландшафты разума

Гла­ва IX

Мы шли по бе­ло-ро­зо­вой пес­ча­ной до­рож­ке, очер­чен­ной ров­ны­ми зе­ле­ны­ми сте­на­ми кус­тов, то с од­ной, то с дру­гой сто­ро­ны от­кры­ва­лись вдруг взо­ру ста­туи бо­гов и бо­гинь, древ­них ге­ро­ев и пре­крас­ных ца­риц. За­стыв­шие, не­под­виж­но ско­ван­ные на­ве­ки за­дан­ной фор­мой, они взи­ра­ли на нас и сквозь нас, улы­ба­ясь, не­го­дуя, над­мен­но или рав­но­душ­но.

Мы бес­цель­но сво­ра­чи­ва­ли то вле­во, то впра­во, что, впро­чем, ни­ма­ло не ме­ня­ло раз­во­ра­чи­ваю­щих­ся ви­дов, стро­гой кра­со­ты гео­мет­ри­че­ски пра­виль­ных фи­гур, ров­ных чис­тых то­нов...

- По­че­му ты сто­ро­нишь­ся ме­ня? Мы и соз­да­ны друг для дру­га, и да­ле­ки друг от дру­га, даль­ше, чем мож­но это се­бе во­об­ще во­об­ра­зить. Враг и тот, на­вер­ное, был бы бли­же те­бе, ведь те­бя свя­зы­ва­ла бы с ним не­на­висть. Я - это ты, и ты это зна­ешь, но ты - не я, и ты не хо­чешь стать мной. Я чув­ст­вую твое те­ло, твою ду­шу как свои, толь­ко твой ра­зум ос­та­ет­ся для ме­ня за се­мью пе­ча­тя­ми. Я знаю, что ты мог бы ис­пы­ты­вать то же по от­но­ше­нию ко мне, и не мо­гу по­нять, сми­рить­ся с тем, что это­го не про­ис­хо­дит. Еще я знаю, что я здесь ни при чем, и что ты в этом не ви­но­ват, что это... я не хо­чу про­из­но­сить ее имя вслух, но ты и так ме­ня по­нял. И это что-то, и эта кто-то, кто вы­ше нас...

Она за­мер­ла на по­лу­сло­ве, при­слу­шав­шись к че­му-то, че­го я не слы­шал, сде­лав мне жест, при­зы­ваю­щий ме­ня к мол­ча­нию. Я по­ви­но­вал­ся ее жес­ту. И толь­ко мыс­лен­но, про­дол­жая наш раз­го­вор, от­ве­чал ей.

"Нет, ты, ко­неч­но, пра­ва во всем. Ты зна­ешь ме­ня, мо­жет быть, луч­ше, чем я знаю се­бя сам. Лишь в од­но ты не в со­стоя­нии по­ве­рить, од­но лишь те­бе ни­ко­гда не по­нять - что ты В СА­МОМ ДЕ­ЛЕ - Я. А что ос­та­нав­ли­ва­ет ме­ня? Это­го я не знаю сам. Эта мис­сия все­гда бы­ла пре­ро­га­ти­вой Стра­ха, но сколь­ко я его не во­про­шаю, он лишь за­га­доч­но улы­ба­ет­ся и про­дол­жа­ет упор­но пре­гра­ж­дать мо­ей ду­ше путь к ду­ше тво­ей. От че­го обе­ре­га­ет он ме­ня? От но­во­го, гу­би­тель­но­го раз­оча­ро­ва­ния или от во­до­во­ро­та пья­ня­щей бли­зо­сти, слия­ния в мик­ро­косм, от ут­ра­ты все­по­бе­ж­даю­ще­го лю­бо­пыт­ст­ва - то­го, что я все­гда счи­тал сво­им стерж­нем? Ка­кие еще опас­но­сти та­ят­ся в на­шем сбли­же­нии?"

Ага­та пе­ре­ста­ла вслу­ши­вать­ся и, об­ра­тив на ме­ня свои глу­бо­кие гла­за, за­во­ро­жи­ла, и я от­дал­ся этим двум ма­лень­ким во­до­во­ро­там, и кру­жил­ся, втя­ги­вае­мый в их безд­ну, по­ка она са­ма не раз­ру­ши­ла это при­тя­га­тель­ное вол­шеб­ное оча­ро­ва­ние.

- В те­бе про­ис­хо­дит ду­шев­ный раз­лад, это ска­зал док­тор. Что­бы по­бе­дить его, есть толь­ко один путь - ты дол­жен ра­зо­брать­ся в се­бе. Для это­го он при­гла­сил ар­ти­стов, ко­то­рые сыг­ра­ют спек­такль толь­ко для те­бя. Но это бу­дет не спек­такль, а они бу­дут не ак­те­ры, я не мо­гу все­го объ­яс­нить, пси­хо­ло­гия не та об­ласть, в ко­то­рой я смыс­лю, мо­гу еще ска­зать, что он упо­ми­нал имя Зиг­мун­да Фрей­да.

Она вол­но­ва­лась, и сия­ла вся из­нут­ри, и боя­лась, и ве­ри­ла в мо­гу­ще­ст­во до­ка, в си­лы мо­ей ду­ши, и еще один толь­ко бог зна­ет во что. Ко­неч­но, она не про­го­во­ри­лась, это бы­ло ча­стью их пла­на.

Я ма­ши­наль­но об­вел взгля­дом все во­круг се­бя, ру­ки сжа­лись и раз­жа­лись, от поя­вив­ше­го­ся бе­зум­но­го же­ла­ния най­ти ору­жие и бить­ся за свою жизнь яро­ст­но и не­уто­ми­мо... И тут же, слов­но вспыш­ка в моз­гу, что уже са­мо это ощу­ще­ние - ги­бель­но, что на­до не драть­ся, не обо­ро­нять­ся, а на­про­тив, уй­ти из-под уда­ра, за­та­ить­ся, ис­чез­нуть. Вре­мя, вре­мя, вре­мя... Вдруг вспом­ни­лась по­сло­ви­ца: "Сколь­ко ни го­во­ри са­хар, а сла­ще не ста­нет".

Да, сле­до­ва­ло, еще то­гда, уви­дев стран­ную про­цес­сию ожив­ших во­пло­ще­ний че­ло­ве­че­ских ка­честв, не стро­ить ник­чем­ные до­гад­ки, а сра­зу же по­нять, что вы­вел си­туа­цию из ор­то­док­саль­но-ли­ней­ной, и те­перь воз­мож­ны сколь угод­но силь­ные воз­му­ще­ния, ведь док и Ага­та бы­ли в мо­ей трас­се не про­сто пеш­ка­ми... Нет, еще рань­ше, то­гда, убе­гая от буй­ст­ва кар­на­ва­ла, то­гда, встре­тив По­ве­ли­те­ля Ми­ра, на­до бы­ло все по­нять, раз это пет­ля, то в мои по­строе­ния на­чи­на­ют вхо­дить все, ко­го я ко­гда-ли­бо соз­дал, что трас­са пе­ре­ро­ж­да­ет­ся, что на­до стре­мить­ся в спо­кой­ную га­вань, ина­че об­стоя­тель­ст­ва нач­нут рас­по­ря­жать­ся то­бой, цеп­ная ре­ак­ция со­бы­тий, не ос­тав­ляю­щая вре­ме­ни на раз­ду­мья, на по­иск вы­хо­да, ка­лей­до­скоп не­ожи­дан­но­стей, из­ну­ряю­щий мозг...

- Ты долж­на его ос­та­но­вить, вы са­ми не по­ни­мае­те, ЧТО вы за­тея­ли...

- Но... ВСЕ УЖЕ ГО­ТО­ВО.

И тут ме­ня про­рва­ло, я ра­зом, без пла­на, без ка­кой-ли­бо по­сле­до­ва­тель­но­сти стал рас­ска­зы­вать ей об из­бы­точ­но­сти моз­га, о его ги­гант­ском по­тен­циа­ле, мно­го­крат­но пре­вы­шаю­щем по­треб­но­сти про­стой раз­ме­рен­ной жиз­ни, о твор­че­ском по­ры­ве, тщет­но об­ни­маю­щем мыс­лью всю все­лен­ную, но за­клю­чен­но­му в рам­ки без­дей­ст­вия, о по­ис­ках про­свет­ле­ния и не­бес­но­го цар­ст­ва, об ис­то­рии осоз­на­ния людь­ми то­го, что су­ще­ст­ву­ет не толь­ко ма­те­ри­аль­ный мир, но и не­кий дру­гой, чья ос­но­ва свя­за­на толь­ко с ра­зу­мом, а зна­чит толь­ко с людь­ми, о том, как эту мысль от­кры­ва­ли и за­бы­ва­ли, сно­ва от­кры­ва­ли и сно­ва за­бы­ва­ли, как она транс­фор­ми­ро­ва­лась, да­вая цве­ты и пло­ды, слад­кие и горь­кие, с ши­па­ми, под­час ядо­ви­тые, но все­гда дурманище-притягательные.

Я рас­ска­зал ей о глав­ной свя­ты­не трас­се­ра - его моз­ге, о том, как он хо­лит и ле­ле­ет его, об уме­нии от­ды­хать, о глу­бо­ком сне и чис­той во­де, о све­жем воз­ду­хе, о пра­виль­ном ды­ха­нии и пи­та­нии, о важ­но­сти кри­сталь­ной яс­но­сти ду­ха и фи­зи­че­ских уп­раж­не­ний.

- Мысль трас­се­ра ухо­дит от мир­ских тре­вол­не­ний, - то­ро­п­ли­во по­ве­ст­во­вал я, - лю­ди, по­ра­бо­щен­ные буд­нич­ной суе­той, пред­став­ля­ют­ся на­ив­ны­ми про­ста­ка­ми, но он не осу­ж­да­ет и не при­зы­ва­ет их к дей­ст­вию, он по­гру­жен в се­бя. Это са­мое важ­ное, ибо без ду­шев­но­го рав­но­ве­сия не ро­дит­ся внут­рен­ней си­лы, без са­мо­уг­луб­ле­ния все уп­раж­не­ния за­де­нут лишь по­верх­но­ст­ные слои соз­на­ния. "Ка­кую фор­му не при­дай со­су­ду с дерь­мом, это бу­дет со­суд с дерь­мом", - ска­за­но у Экс-Со-Ка­та. И еще: "Да­же ес­ли ты и не ов­ла­де­ешь тех­ни­кой вы­хо­да на трас­су, а смо­жешь лишь дос­тиг­нуть спо­кой­но­го со­зер­ца­ния и не­ис­тре­би­мо­го и ров­но­го от­но­ше­ния ко все­му су­ще­му - ты дос­тиг боль­ше­го из то­го, что со­дер­жит­ся в трас­сер-дао". Та­кое со­стоя­ние на­зы­ва­ет­ся по­ле­том. По­ка мыс­ли не ста­нут лег­ки­ми, стре­ми­тель­ны­ми, изящ­ны­ми и со­вер­шен­ны­ми, как пти­цы, не сле­ду­ет пе­ре­хо­дить к по­сле­дую­щим эта­пам. "Не стре­ми­тесь к то­му, что­бы мыс­лей бы­ло не­пре­мен­но мно­го. Нау­чи­те ле­тать сна­ча­ла од­ну и до­бей­тесь гар­мо­нии и чис­то­ты ее ли­ний", - так ска­за­но у Экс-Со-Ка­та.

- Кор­ня­ми трас­сер­ст­во ухо­дит в глу­бо­кую древ­ность. От­дель­ные его прие­мы ис­поль­зо­ва­ли мыс­ли­те­ли вос­то­ка и ша­ма­ны се­ве­ра, ин­дей­цы Аме­ри­ки и кол­ду­ны сред­не­ве­ко­вья. Ка­ж­дый, кто раз­вил свой мозг дли­тель­ны­ми уп­раж­не­ния­ми, за­ме­чал, что вре­ме­на­ми по­гру­жа­ет­ся в глу­бо­кую за­дум­чи­вость, та­кую, что пе­ре­ста­ет ви­деть и слы­шать, дви­жет­ся ма­ши­наль­но и от­ве­ча­ет не­в­по­пад, и ко­гда, столк­нув­шись с кем-ни­будь или чем-ни­будь, он, на­ко­нец, при­хо­дит в се­бя, то не­сколь­ко мгно­ве­ний удив­лен­но ози­ра­ет­ся, при­по­ми­ная, кто он, где он и что с ним. Пси­хо­ло­ги раз­ви­ли уче­ние о под­соз­на­нии, о глу­би­нах, ко­то­рые та­ит наш мозг, мыс­ли ко­то­ро­го, ка­жу­щие­ся нам его ос­нов­ным про­дук­том, яв­ля­ют­ся лишь ко­ле­ба­ния­ми волн над пу­чи­ной. Мно­гие от­кры­ва­ли в се­бе не­бы­ва­лые воз­мож­но­сти и по­гру­жа­лись в иные ми­ры, соз­да­вае­мые соб­ст­вен­ной фан­та­зи­ей, и они ос­та­ви­ли нам мно­же­ст­во сви­де­тельств об этом, но путь, ко­то­рый про­шли они, был при­хот­лив и ин­ди­ви­дуа­лен, не мно­гие осоз­на­ли его, кое-кто не из­бе­жал оши­бок и пре­врат­но­стей это­го пу­ти, мно­гие за­кон­чи­ли свой век на боль­нич­ной кой­ке в су­ма­сшед­шем до­ме. У то­го, что сей­час име­ну­ет­ся "пет­лей", не бы­ло то­гда на­зва­ния, си­туа­ция, ко­гда дверь за­хло­пы­ва­ет­ся, не­ожи­дан­но, без пре­ду­пре­ж­де­ния, да­же без на­ме­ка, где она на­хо­дит­ся и что есть для нее ключ. Экс-Со-Кат са­мо­стоя­тель­но по­вто­рил этот путь и, по­пав в ло­вуш­ку, дал обет. "Ес­ли я вы­бе­русь от­сю­да, - по­клял­ся он, - то на­пи­шу обо всем, что я про­шел, что­бы те, кто пой­дет в том же на­прав­ле­нии, со­кра­ти­ли свой путь и зна­ли, к че­му он ве­дет". Но вый­дя из пет­ли, он по­шел даль­ше. Экс-Со-Кат осоз­нал т-дао как фи­ло­со­фию, как взаи­мо­связь об­раза жиз­ни, це­лей и цен­но­стей, ме­то­да и воз­мож­но­стей, пер­спек­ти­вы и об­ще­ст­вен­ной зна­чи­мо­сти. И все это он ос­та­вил нам.