Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

- Твою ж мать, - тут же выругалась Елейка злобно.

- Чё? - тут же отреагировала Малха, - я тебя долго не держала.

- А Злыдня, - разъярилась наездница, - бедный чуть копыта не отбросил.

- Ну, - замялась Малха, - про коня я забыла. А чё ты так выскочила? Я ж со страху колдонула.

- Правильно и сделала, - тут уже вмешалась Дануха и залепив затрещину Елейке, продолжила, - сколько я тебе щёлке не обволосённой вбивать в дурную твою башку буду, чёб не лезла на рожон. Куда сломя голову попёрлась?

- Чё это не обволосённая? - огрызнулась, насупившись Елейка.

На что Неважна, сидевшая напротив предательски прыснула, прикрывая, как обычно, рот ладошками.

- А сама то, - тут же набросилась на неё Елейка, тут же найдя на кого обиду сбросить.

Та тоже насупилась. У Неважны с Елейкой половая недоразвитость у обоих была самой больной темой. Ничего нигде не росло. Хотя Неважна и была на год младше Елейки, но всё равно задержка в развитии грызла обоих. Титьки не растут, волосики еле-еле. Беда в общем.

- Да плюнь на них, - влезла Буря, обращаясь к Малхе, - дальше давай.

- Ну, а чё дальше то. Объяснила, как этим пользоваться, сказала, чтоб Дануху дожидалась, что помочь ей должна, только не сказал в чём, - и тут она вопросительно уставилась на бывшую большуху.

- Это я тебе потом объясню, - парировала её вопрос Дануха, - даром своим обучить других сможешь?

- Нет, - тут же ответила Малха не задумываясь, - Я так понимаю, чтоб этим взглядом обладать, надо по башке её посохом получить. Дева сказывала, что отныне я буду оружием в руках сестёр. Я поначалу не поняла о каких сёстрах она говорит, но теперь поняла.

- Ладно, - подытожила недовольно Дануха.

Наступила молчание, которое органически не переносила Неважна:

- Ну, а дальше что? - взвилась она, как будто ребёнку сказку не досказали.

- Да ничего, - повернулась к ней Малха, - поднялась в баймак. Осмотрелась. Хожу, думаю, где Дануху искать. Туда-сюда, а тут эта дура как выскочит, как выпрыгнет, но я и врезала с перепугу.

- Ой, да всё, - обиженно отмахнулась намазанными лечебным зельем руками Елейка, - хватит уже, - и показывая зелёные культяпки кистей рук, добавила со смехом, - я тебе ещё это припомню, жирняга.

Малха не обиделась, а лишь растянулась в улыбке.

- Посмотри на меня стройняшку, худосочная, где ты жир тут увидала.

- Да я посмотрела, как ты жрала, порося. Тебе телеса прежние набрать, как рубаху обмочить. К лету уже в проём входить не сможешь.

- Так и скажи, что завидуешь.

После чего они вдруг неожиданно обнялись.

- Ох, ё, - пропела своё привычное Дануха и поматывая в воздухе клюкой, с развивающимся на ней волчьим хвостом, добавила, - ну и свора под моим хвостом собираться. Да, скучать явно не придётся.

Тут она встала. Поклонилась куда-то в сторону стены в пояс и торжественно проговорила:

- Благодарствую, тебе Великий Вал за подарочек. За заботу о нас, смертных. Благодарствую.

Она ещё раз поклонилась и обернувшись к сёстрам, скомандовала:

- Ну кась дуйте отсюда по норам. Мне готовить пора начинать. Валите куда-нибудь, - махнула она рукой в неопределённом направлении, - Малху к Данаве в шатёр пока определите.

Девки загалдели и быстренько похватав одежду, кучей вывалили из Данухиного шатра, плавно перебравшись всей оравой в шатёр колдуна, где продолжили никем не контролируемые расспросы...

Они.

Клип двадцать шестой.

Краснушка.

С одной стороны, Дануха беременностью не страдала и среди сестёр такой напасти не наблюдала, да и прощаться с новой жизнью, что говорится "не дождётесь", но с другой, памятуя о древних устоях, попыталась получить хоть какую-нибудь Благую Весть от предков в Прощальную седмицу, которые, как она была уверена, благоволили ей. Поэтому с самого утра впала в полную бездеятельность и единственное что сделала - это разожгла очаг и завалившись рядом на меховой пол на бок, тупо смотрела на огонь. Зашедшей к ней чуть позже Голубаве заявила, чтобы сегодня на неё не рассчитывали и готовили себе сами, а у неё видите ли что-то вроде праздника и по этому радостному поводу вообще весь день собирается прореветь, ну или делать вид что ревёт, так чтоб не паниковали и её не трогали. Из девок её никто и не трогал, вот только на Воровайку это не распространилось. Эта пархатая дрянь залезла в шатёр почти сразу, как Дануха начала выдавливать из себя жалкие потуги плача по себе любимой. Сорока принялась скакать у входа туда-сюда, то и дело пригибаясь к полу и постоянно что-то ворча. Сначала Дануха не обратила на неё никакого внимания, она вообще её просто не заметила, наверное, потому что ворчала Воровайка тихо, а Дануха рыдала громко. Отвлёк бабу от рёва резкий порыв ветра, что прошёлся по стенам шатра, да так, что последний жалобно заскрипел на растяжках, а сорока при этом резко взвизгнула, выдав тем самым своё присутствие, лихо проскакав за спину хозяйки. Дануха внимательно присмотрелась к своей питомице и не мало удивилась, увидев в её поведении панический страх. Давненько она её такой не видела, даже забыла, когда. Осмотрелась. Шатёр ходил ходуном. Нехотя встала и направилась к выходу, чтоб глянуть наружу, но стоило ей завернуть тяжёлую входную шкуру в сторону, как резкий порыв ветра подхватил эту импровизированную дверь и закинул на крышу, ударив холодным воздушным натиском по вылезшей в проём бабе. Дануха еле на ногах устояла, хватаясь за края прохода и взглянув на происходящий в лесу "конец света", только и пропела своё "Ох, ё". Небо было чёрным от туч, но ни дождя, ни снега не было. Бедные деревья колыхались как травинки. С них срывались обломанные сухие сучья и с бешеной скоростью неслись между стволами, ударяясь об них, разламываясь на более мелкие и несясь дальше. Дануха попыталась достать задранную входную шкуру, но та не поддалась. Тут откуда-то, пригибаясь к земле, прибежала Голубава и в одном прыжке стянула шкуру на место, буквально влетев вместе с Данухой внутрь.

- Это чё делается то? - риторически спросила Дануха, теребя свои волосы разом спутанные на голове.

- А мы думали это ты устроила, - изумлённо вторила ей Голубава.

- Я тебе чё, Валова колдовка, чё ли, погодой вертеть, - продолжая отряхиваться и приводить себя в порядок, пробурчала недовольная Дануха.

- Странно, - задумчиво протянула Голубава.

- Чё странного то? - переспросила хозяйка шатра, бросив "прихорашиваться" и уставившись на гостью.

- Странная какая-то туча, - начала в задумчивости Голубава, - пришла к нам на край леса и стоит, никуда не уходит. Везде вокруг светло, а у нас вон что делается.

- На какой край? - не понимая, будто слышит бред какой-то, переспросила Старшая.

- Она остановилась примерно в районе вашего старого баймака, - ответила ей Голубава, указывая рукой направление.

Дануха дёрнулась, взмахнув зачем-то руками, закрутилась лихорадочно, как будто, что-то искала. Наконец найдя, что искала, кинулась одеваться и схватив клюку, выскочила на поляну, даже не успев завязать полы тулупа. Выскочила и завертелась, оглядывая небо по сторонам. Действительно. Везде вокруг даже облачка на небе не было, а в стороне баймака, воронкой вертелась огромная чёрная туча, и никуда не улетала.

- Твою ж мать! - проорала Дануха, стараясь перекричать закладывающий уши шум ветра, - Голуба, айда кась за мной.

Скрючившись в три погибели, цепляясь за стволы деревьев, преодолевая сильный встречный ветер, который дул как в трубу, они на пару двинулись по тропе, ну или примерно в её направлении. В этом кошмаре и в трёх соснах заблудиться было не мудрено, а тут по лесу пришлось прилично прорываться. Дануха не знала, что происходит, не понимала ни природы этого явления, ни сути, но какое-то странное предчувствие, внутренняя сила буквально плетью гнала её в это безумие стихии.