Ночной огонь

«Вам невозможно отказать в практическом здравом смысле, — сухо ответил юстициар и повернулся к охранникам. — Отнесите тело в Фондамент и сбросьте его в бункер».

Глава 20

1

Мэйхак и Морлок вернулись в Карлеон. Юстициар известил старейшин города о смерти Асрубала и объяснил, почему с казнью пришлось поспешить. Разумеется, это сообщение вызвало возмущение представителей династии Урдов, но бравые родственники Асрубала волей-неволей отказались от планов нападения на Судейскую коллегию и уничтожения чужеземцев. По-видимому, решительность Мэйхака сыграла свою роль.

Мэйхак хотел немедленно покинуть Ромарт, но юстициар убедил его задержаться еще на пару дней. «Я обращаюсь к вам с этой просьбой от имени Комитета избранных», — сказал он.

«Почему они мной заинтересовались?»

«Вам не о чем беспокоиться. Попросту говоря, Комитет хочет получить от вас информацию».

«Информацию какого рода?»

«Позвольте мне вкратце объяснить функции Комитета избранных, — ответил Морлок. — Его нельзя назвать тайной организацией, хотя Комитет собирается за закрытыми дверями и никого не оповещает о своих решениях. Он состоит из десяти человек; шестеро — члены Совета старейшин. Кроме того, в Комитет входят трое выдающихся ученых и юстициар, то есть я. Комитет хорошо понимает, что Ромарт и цивилизация роумов находятся в состоянии упадка. Иногда мы даже называем это «разложением». Мы подозреваем также, что нелицеприятный наблюдатель мог бы назвать упадочным весь образ жизни роумов как таковой, хотя я мог бы выдвинуть весомые возражения против такой точки зрения. Невозможно отрицать, однако, что численность населения Ромарта сокращается и, если этот процесс будет продолжаться теми же темпами, через двести лет в роскошных залах наших дворцов будет ютиться дюжина дряхлых стариков и старух — допуская, что безвольные сейшани смогут как-то их защищать от полчищ белых призраков. Учитывая сложившееся положение вещей, Комитет избранных надеется возродить Ромарт, тем или иным способом. Рассматриваются любые варианты. Поговаривают о том, чтобы положить конец изоляции роумов и установить новые связи с Ойкуменой».

«Все это вполне разумно, — заметил Мэйхак. — Но при чем тут я?»

«Вы — инопланетянин, знакомый с обычаями Ромарта. Таким образом, ваша квалификация уникальна. Комитет хотел бы узнать ваше мнение. Они ожидают, что вы выскажете его откровенно — несмотря на то, что два консервативно настроенных гранда уже ворчат, предупреждая о «риске, связанном с вульгаризацией»».

«При взаимодействии с окружающим миром какая-то доля вульгаризации неизбежна, — сказал Мэйхак. — Хорошо, я с ними поговорю. Когда и где? Мне нельзя задерживаться».

«В два часа пополудни, послезавтра. Здесь, в Карлеоне».

«Ладно, — согласился Мэйхак. — Это удобно. Сразу после совещания с Комитетом мы покинем Ромарт на «Фарсанге»».

Когда Гарлет узнал о предстоящем отъезде, он сразу выразил недовольство. «У меня нет никаких причин отсюда уезжать! — заявил он Мэйхаку и Джаро. — Я подробно изучил маршрут от Карлеона до площади Гамбойе и дальше по бульвару до Эспланады и Фондамента, что в данный момент вполне удовлетворяет мои потребности. Мои комнаты в Карлеоне и здешняя пища тоже меня устраивают. А Джаро поможет мне познакомиться с другими обитателями города».

«Твои планы практически неосуществимы, — осторожно возразил Мэйхак. — Прежде всего, Джаро улетит с нами на «Фарсанге». Ты останешься один, о тебе некому будет позаботиться. Роумы не станут о тебе заботиться. Они соблюдают неизвестные и непонятные тебе обычаи. Если ты попробуешь оставаться здесь один, тебя, может быть, будут терпеть во дворце, но это терпение быстро истощится, как только ты нарушишь правила — особенно если ты начнешь приставать к женщинам».

Гарлет упрямо мотал головой: «Джаро достаточно хорошо знаком с обычаями роумов, он меня научит. Неужели он не может хотя бы это для меня сделать?»

«Я проведу здесь еще один день, — сказал Джаро. — У меня не хватит времени на то, чтобы объяснить тебе местные обычаи».

«А я не говорил про один день! — разозлился Гарлет. — Мы будем обсуждать все вопросы не торопясь, по мере их возникновения. У нас впереди целая жизнь».

Мэйхак начинал терять терпение: «Послушай, Гарлет! Слушай внимательно! Тебе здесь нечего делать, тебе здесь нечему учиться. Жизнь в Ромарте скоро сделает тебя несчастным».

«Вовсе не обязательно! — упорствовал Гарлет. — На сегодняшний день мне хватает того, что я могу сидеть в кафе и смотреть на прохожих. Я уже заметил нескольких молодых женщин неотразимой красоты и хочу с ними совокупиться. В этом отношении Джаро может оказаться полезным».

«Все это не так просто, даже для Джаро, — усмехнулся Мэйхак. — Молодые женщины могут вежливо отвечать на приветствия, но ни одна даже не подумает с тобой совокупляться. Так же, как мужчины, женщины придерживаются определенных правил поведения, соблюдая условности, а у роумов все, что касается интимных отношений и любви, окружено изощренными ритуалами. В любом случае, Джаро улетит на «Фарсанге», вместе с нами».

Гарлет повернулся к брату: «Ты должен остаться!»

Джаро отрицательно покачал головой: «Не могу дождаться той минуты, когда я попрощаюсь с этим извращенным миром».

«И снова ты мне препятствуешь!» — пробормотал Гарлет. Развернувшись на месте, он приготовился уйти. Мэйхак позвал его: «Куда ты?»

«На площадь».

Мэйхак нахмурился: «Урды считают, что мы опозорили их клан; тебя могут избить и покалечить, чтобы проучить остальных чужеземцев. Я предпочел бы, чтобы ты оставался в Карлеоне, хотя на площади, наверное, тебя никто не тронет — особенно если с тобой будет Джаро».

«Джаро может меня сопровождать, — великодушно разрешил Гарлет. — Но он должен мне помогать, а не препятствовать осуществлению моих желаний».

Мэйхак горько рассмеялся: «Возможно, ему придется вмешаться, чтобы спасти твою шкуру — если я правильно понимаю твои намерения». Подумав немного, Мэйхак вынул из-за пояса тяжелый дальнобойный лучемет и повернулся к Джаро: «Обменяемся — отдай мне карманный лучемет и возьми этот».

Они обменялись оружием. «Теперь, надеюсь, вы будете в безопасности, — сказал Мэйхак. — Один залп мощного лучемета испепелит всех бравых бедокуров из клана Урдов. Угроза исчезнет прежде, чем сможет осуществиться».

Гарлет продолжал ворчать: «Значит, если я заговорю с красивой женщиной, Джаро ее испепелит?»

«Он будет осторожен, — пообещал Мэйхак. — Тем не менее, чтобы не подвергаться лишней опасности, лучше не говори с женщинами, красивыми или некрасивыми. Они могут неправильно понять твои намерения».

«Они очень даже хорошо поймут его намерения, — возразил Джаро, — что еще хуже».

«Я предпочитаю сам нести лучемет! — заявил Гарлет. — Джаро нельзя доверять».

Мэйхак покачал головой: «Ты даже не знаешь, как им пользоваться. Того и гляди, выпалишь себе в ногу, в Джаро или в какого-нибудь прохожего».

«А! Я не так глуп, как вы думаете!»

Джаро вздохнул: «Еще один день на Отмире — и мы вернемся к спокойному распорядку жизни в космосе! Хотя, конечно, с Гарлетом на борту распорядок может оказаться не таким спокойным, как хотелось бы». Он поднялся на ноги: «Пойдем! Если уж ты собрался на площадь, что тут сидеть?»

Пока братья шли по бульвару, Джаро исподтишка наблюдал за Гарлетом. Что, если Гарлет будет настаивать на том, чтобы его оставили в Ромарте? Джаро подозревал, что Мэйхак так или иначе заставил бы его улететь на «Фарсанге», даже если бы для этого пришлось опоить Гарлета наркотиком и погрузить на корабль в бессознательном состоянии. В любом случае невозможно было сомневаться, что Гарлет покинет Отмир на «Фарсанге» — а значит, не оставалось никаких надежд на покой и отдохновение. Джаро снова вздохнул: так тому и быть, что поделаешь!