Мир приключений 1969 г.

— Очень может быть. Тем более мы должны постараться захватить его живым. Он много может рассказать. Завтра утром Жозефия Сикорова скажет тебе, куда ты должен прийти. Возьмешь с собой пистолет.

— Хорошо! Я буду ждать ее дома. Но, Петр, ты знаешь, что у этого Павла под пиджаком, на груди, висит бельгийский пистолет «ФН». Я сам видел. На встрече в Остраве он показывал нам эту пушку. Ремень через плечо, а на уровне сердца кобура с пистолетом. Это лучший крупнокалиберный пистолет в Европе. И говорят, стреляет он из него без промаха... Хвастал, что пистолет ему подарил сам доктор Бенеш.

— Спасибо за предупреждение. Это надо учесть. А если это действительно Большой Франта, то он еще прекрасно владеет приемами дзю-до. Об этом я тоже кое-что слышал.

— Возьми побольше ребят, Петр.

— Ладно. Итак, до завтра. И никому ни слова.

Честмир Подземный распрощался с Рудольфом и направился на конспиративную квартиру, куда на другой день должен был явиться Франц Брин — Большой Франта.

Эта конспиративная квартира находилась в центре города, поэтому необходимо было предупредить хозяйку, чтобы она отвела Франца Брина на другую конспиративную квартиру, находившуюся в небольшом отдельном домике почти на самой окраине Валашских Мезерич. Но не успел Подземный окончательно договориться с хозяйкой, как в дверь постучали четыре раза.

— Это кто-то из наших, — сказала хозяйка, услышав условный сигнал, и направилась к двери.

— Подожди! — удержал ее Подземный. — Я спрячусь в спальне. Может быть, это кто-нибудь от Франца Брина. Скажешь тогда, что я приду сюда завтра утром.

Честмир Подземный скрылся за портьерой. Послышался скрежет отодвигаемой задвижки, легкий скрип отворяемой Двери, и мужской голос вежливо спросил:

— К вам можно?

— Проходите! — ответила хозяйка. — Но мы вас ждали завтра.

— А разве Петр еще не вернулся?

Подземный узнал голос Франца Брина. Сердце его учащенно забилось.

— Нет, не вернулся. Он должен прийти сюда завтра утром, — сказала хозяйка.

— Разрешите присесть?

— Пожалуйста.

Из темной спальни через просвет в портьере Подземный увидел, как Франц Брин подошел к столу, выдвинул стул и присел, не снимая пальто.

— Понимаете, мне довольно опасно долго находиться в вашем городе. К тому же завтра днем я должен уйти на встречу с английскими парашютистами, чтобы передать информацию в Лондон. Наш президент очень интересуется движением Сопротивления в Моравии. Вот я и думал, что Петр уже вернулся и можно еще сегодня узнать место и время встречи с Мурзиным.

— Нет, Петр придет только завтра утром.

Брин по-хозяйски расселся на стуле, широко раздвинув ноги, плотно упершись в пол огромными, на толстой подошве солдатскими ботинками. Цедил слова неторопливо, спокойно.

Подземный еле удерживался от желания сейчас же, немедленно влепить пулю в его узкий, сдавленный лоб. Он вслушивался в нагловатый, с хрипотцой голос, и его трясла дрожь от сдерживаемой с трудом ярости. Вот он, убийца Яна Ушияка, сидит в двух шагах от него, не подозревая о нем. А расправиться с ним нельзя! Надо ждать до завтра! Надо взять живым!

— А вы не могли бы сказать, как далеко от Валашских Мезерич находится штаб Мурзина? — лениво и вроде бы без особого интереса спросил Брин. И пояснил: — Меня беспокоит, что если завтра утром придется туда идти, то я могу не успеть на встречу с английскими парашютистами...

— Я даже не представляю, в какой это стороне, — ответила хозяйка. — Мне никогда не приходилось туда ходить.

— А сам Мурзин не приходит сюда? Вы его когда-нибудь видели?

— Нет. Я знаю только Петра и еще трех его товарищей. В прошлый раз вот с вами еще познакомилась.

— Это хорошо. В нашем деле нужна строжайшая конспирация. Я сам каждую ночь меняю квартиры, чтобы гестапо не напало на след. Еще не знаю, где эту ночь провести придется. А вы бы не разрешили у вас переночевать?

Хозяйка промолчала. Брин приметил ее замешательство и сказал успокаивающе:

— Не беспокойтесь. Я не требовательный постоялец. Сейчас я должен уйти на встречу с одним человеком. И, если вы не против, потом вернусь. Мне только бы поспать ночь. Я чертовски устал. — Он зевнул, прикрыл рот огромной ладонью.

— Конечно, конечно. Пожалуйста. Можете сегодня переночевать здесь, — наконец согласилась хозяйка. — Ведь завтра утром Петр придет сюда, чтобы встретиться с вами.

— Благодарю! Вы очень любезны. Я скоро вернусь.

Франц Брин поднялся со стула и направился к выходу. Когда дверь за ним захлопнулась, Подземный вышел из спальни. В раздумье остановился посреди комнаты. Что делать? Мысль захватить Франца Брина спящим казалась очень заманчивой. «Но это же центр города! Как потом провести его по улицам? Кругом фашисты. Ночью множество патрулей. И главное, за этой квартирой, возможно, уже следят, — раздумывал Честмир Подземный. — Нет. Лучше действовать, как намечено. За ночь предупредить Эмиля Гонзика. Еще двух товарищей. С рассветом собраться на конспиративной квартире в отдельном домике. Там сразу же за огородами начинается лес. Да, так и нужно делать. К тому же, пока его поведут на ту квартиру, можно проследить, не тянется ли за ним гестаповский хвост».

— Это хорошо, что он переночует здесь, у тебя, — сказал Подземный, приняв окончательное решение. — Завтра, когда он проснется, скажешь ему, что от меня приходил человек и передал, чтобы он шел на вторую конспиративную квартиру. Он не знает, где она находится. Поэтому ты проводишь его сама к Яну Плахетке. Доведешь до дома и уйдешь. В дом он пусть войдет один. Поняла? И ни о чем ему не рассказывай. Не знаю, мол, ничего, вот и весь разговор. До свидания! — Честмир крепко пожал женщине руку.

Рано утром Рудольф Петрвальский, Эмиль Гонзик и еще два подпольщика сидели за столом в аккуратно прибранной горнице. Хозяин дома только что отправился на работу, и Честмир Подземный давал товарищам последние указания. На столе дымился чугунок с вареной картошкой, на большом блюде были разложены ломти свеженарезанной ветчины, рядом стояла уже начатая литровая бутылка сливовицы.

Когда в дверях послышался условный стук, Честмир Подземный спрятался в соседней комнате, а Эмиль Гонзик — невысокий, коренастый крепыш — поспешил открыть дверь долгожданному гостю.

Франц Брин уверенной походкой, громко стуча тяжелыми ботинками, прошел в горницу и, окинув взглядом присутствующих, спросил:

— А где же Петр?

— Он вот-вот должен прийти. Садитесь с нами завтракать, — предложил Гонзик Брину.

— А-а! Старый знакомый! — воскликнул Франц Брин, снимая пальто, и, подойдя к Рудольфу Петрвальскому, протянул ему руку. — Давно не виделись. Как идут дела у вас в Остраве?

— Плохо. Руководители подполья арестованы, — сказал Петрвальский и осторожно добавил: — Вскоре после вашего отъезда...

Франц Брин и глазом не моргнул. Подсел к столу. Гонзик пододвинул ему тарелку, наполнил рюмку прозрачной желтоватой сливовицей.

— Это никуда не годится. Видимо, люди пренебрегли конспирацией, — строго сказал Брин. — И это в такой напряженный момент, когда со дня на день из Лондона может последовать приказ переходить к активным действиям!

— Скажи-ка, Павел... так тебя, кажется, звали в Остраве?.. Почему ты здесь, в Мезеричах, назвался Францем Брином? — неожиданно спросил Рудольф Петрвальский.

Франц Брин раскатисто рассмеялся.

— К чему такой глупый вопрос? Ты что, не знаешь, что условия конспирации требуют частой смены документов? Учить тебя надо? Я и Павел, я и Франц Брин! Понятно? А если хочешь знать, могу сообщить тебе по дружбе, что на самом деле я Франтишек Новак, инженер из Праги. Старейший член Социал-демократической партии Чехословакии... Так-то вот!

— Но ты же говорил в Остраве, что являешься представителем подпольного ЦК Компартии, — перебил его Петрвальский.

— И это тебе надо объяснять? Пожалуйста, объясню. В настоящее время, перед лицом общего врага — германского фашизма, наши партии действуют единым фронтом! И я имею полномочия возглавлять патриотическое движение в Моравии и от социал-демократов, и от подпольного ЦК Коммунистической партии.