Рама II. Научно-фантастический роман

Наступило долгое молчание. Ричард с усилием изгонял демонов, прилетевших из детства. Николь пожала его руку.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже, — отозвался Ричард с болью в голосе. — Тогда я был только мальчишкой, одаренным невероятной любовью к жизни и способностью удивляться. Вот прихожу я из школы домой… радостный, что-то узнал или случилось нечто особенное, а отец лишь ругается. Однажды, когда мне было только восемь, я рано пришел из школы и начал с ним ссориться. Был его выходной день и, как всегда, отец пил. Мать ходила по магазинам. Не помню уж, в чем было дело, но я просто сказал ему, что он неправ — речь шла о каком-то пустяке. И пока я спорил, он вдруг изо всех сил ударил меня в нос. Я свалился возле стены, из носа хлестала кровь. И с тех пор до четырнадцати лет, когда почувствовал, что уже в состоянии себя защитить, я не приходил домой, если он был там один — без матери.

Николь попыталась представить себе взрослого мужчину, способного разбить лицо собственному сыну. „Каким же человеком нужно для этого быть?“

— подумала она.

— Я всегда был очень застенчив, — говорил Ричард, — и успел убедить себя в том, что унаследовал от отца неумение общаться с людьми, поэтому приятелей у меня было немного. Но интерес к общению с людьми оставался. — Он поглядел на Николь и умолк, вспоминая. — Так персонажи Шекспира сделались моими друзьями. Каждый день в парке я читал его пьесы и погружался в воображаемый мир. Даже запомнил наизусть целые сцены. И по дороге домой разговаривал с Ромео, Ариэлем или другими персонажами английского барда.

Окончание истории Ричарда Николь было несложно додумать. „Так и вижу тебя подросткам. Одиноким, неуклюжим, угрюмым. Увлечение Шекспиром позволяло снять боль, и театры были неподалеку: всех своих друзей ты видел на сцене“.

Повинуясь порыву, Николь потянулась и губами прикоснулась к щеке Ричарда.

— Спасибо за доверие, — проговорила она.

К сетке они отправились уже при дневном свете. Николь с удивлением обнаружила, что все разрезы, сделанные ею, когда она выпутывала птицу, оказались залеченными. Сетка стала такой же, как прежде.

— Конечно, какие-нибудь биоты-ремонтники починили, — прокомментировал Ричард, уже не испытывавший заметного удивления после прочих чудес.

Отрезав несколько длинных кусков веревки, они направились к амбару. По пути Ричард опробовал упругость материала. Он обнаружил, что его можно растянуть примерно на 15 %; потом шнур всегда сокращался до первоначального размера, иногда это происходило медленно. Время сокращения значительно различалось в зависимости от длины растянутого куска. Ричард как раз приступил к изучению внутреннего строения шнура, когда они достигли амбара.

Николь времени не теряла. Одним концом она привязала упругий канат к чему-то вроде пенька и полезла вниз. Ричард должен был следить за тем, чтобы ничего не случилось, и при необходимости оказать помощь. Вновь попав на дно ямы, Николь невольно поежилась, вспоминая, какой беспомощной пленницей была здесь всего несколько дней назад. Но быстро обратившись к делу, она сымпровизировала из медицинских инструментов рукоятку, которую воткнула в кожуру манно-дыни и другим концом закрепила за ранец. Потом решительно, без всяких приключений, поднялась наверх.

— Ну как, — улыбнулась она, передавая дыню Ричарду, — продолжаем выполнять план „А“?

— Понял, прием. Теперь-то мы знаем, что послужит нам пищей — на десять раз хватит.

— На девять, — усмехнулась Николь. — Позволю себе скорректировать оценку: я уже видела, как ты ешь.

От амбара Николь и Ричард торопливо направились к западной площади. Они накрест пересекли открытое место, прочесали все узкие улочки неподалеку, но так и не нашли ничего, что могло бы послужить им в качестве лодки. Ричард натолкнулся на биота-многоножку, в самый разгар их поисков появившуюся на площади и направившуюся через нее. Ричард сделал все, чтобы многоножка остановилась, даже ложился перед ней. Но без успеха. И Николь уже хохотала, когда, не скрывая разочарования, Ричард возвратился к ней.

— Совершенно бесполезная тварь, — жаловался он. — На черта она задумана? Ничего не несет, датчиков нет — я их не видел. Бегает себе и все тут.

— Технические достижения развитого внеземного общества, — напомнила она Ричарду одну из любимых его цитат, — нам покажутся истинным волшебством.

— Но эта поганая многоножка вполне материальна, — ответил Уэйкфилд, слегка раздосадованный насмешкой. — Она только чертовски глупа.

— А что бы ты сделал, если бы она остановилась? — спросила Николь.

— Как что… обследовал бы ее, конечно. А что еще можно с ней сделать?

— Мне кажется, нам лучше сконцентрировать свою энергию на других вопросах, — заметила она. — Едва ли эта многоножка поможет нам спастись с острова.

— Вот что, — чуть резковатым тоном возразил Ричард. — Я уже понял — мы не тем заняты. Здесь искать нечего. Наверное, биоты все систематически подбирают. Надо поискать под землей — в логове птиц, например. Подземную полость легко обнаружить с помощью мультиспектрального радара.

Вторую шахту они обнаружили не скоро, хотя та оказалась не более чем в двух сотнях метров от центра западной площади. Сперва Ричард и Николь слишком уж ограничивали место поисков. Впрочем, через час они успели убедиться, что под площадью пустот нет. Перенеся поиски на узкие улочки и переулки неподалеку, на концентрические широкие авеню, обнаружили в конце тупика, окруженного с трех сторон высокими зданиями, новую крышку. Она ничем не была замаскирована. Размер и форма крышки оказались такими же, как и в логове птиц: прямоугольник длиной десять метров и шириной — шесть.