Долина Пламени (Сборник)

Людей становилось больше. В знойном воздухе, словно зарницы, мягко мерцали слухи, на своем пути обрастая подкрепляющими их подробностями. Кто-то (мозг Коуди уловил шепот) прошлой ночью сорвал банк в «Золотой подкове» и ушел с двумя мешками денег. В дверях у счастливчика по неосторожности слетел парик, и все увидели его лысую голову. Да, лыски теперь сбрасывают маски и выколачивают кредиты всеми доступными им способами, готовясь к решительному часу, когда они захватят власть…

Коуди слегка ускорил шаги. Он слышал и шепот осторожных мыслей лысок из Американ-Гана. Ситуация выходит из-под контроля. Это известие беззвучно передавалось от одного разума к другому, от одной озабоченной группы к другой, от лысок, стоически занимающихся своим делом в окружении людей и сохраняющих невозмутимые лица, в то время как их разумы касались друг друга и соединялись на грани паники. Сегодня матери не выпускали детей из дому; наготове стояли заправленные вертолеты.

Коуди увидел над толпой сверкающую вывеску «Последнего шанса». Он продолжал путь, а его мозг пытался нащупать присутствие Хорна. И, несмотря на тревогу и напряжение, витающие повсюду в раскаленном воздухе, он осознал, что чувствует себя до странности счастливым. Впервые за много месяцев все казалось легким и простым. Убей Хорна. Вот и все; этого было достаточно. Его разум говорил: Убей Хорна, и не было никаких сомнений и неуверенности, терзавших его в последние месяцы и годы.

Перед старомодными фотоэлектрическими дверями «Последнего шанса» он остановился, пытаясь отыскать своего врага. Мимо него пролетали слухи, свежие, как будто никто раньше их не передавал. Тихие голоса рассказывали о цепочке грузовых вертолетов, севших на окраине города из-за утечки горючего, о мастере, который, работая рядом с грузом, нечаянно сломал планку у ящика с апельсинами. Под слоем апельсинов оказались необычного вида ружья — атомные? Три бомбы, тщательно упакованные в губчатую резину? Люди, в бессознательном состоянии отправляемые в секретную вивисекционную лабораторию лысок?

Затем Коуди показалось, будто чье-то невидимое дыхание пронеслось сквозь жаркий, неподвижный воздух.

Это была параноидная аура. Как при эпилепсии припадку предшествует неопределенное ощущение надвигающегося несчастья, так физическое приближение параноида сопровождается следующим впереди него смутным ореолом, исходящим из извращенного разума. Коуди и раньше приходилось это испытывать, но каждый раз он заново переживал какое-то чуть заметное напряжение, как будто на мгновение становился тоньше и рвался его контакт с окружающим светлым, жарким, зеленым миром.

Он медленно повернулся и перешел улицу, пробираясь между беспокойными, перешептывающимися группами небритых мужчин, под их враждебными взглядами. Впереди был маленький ресторанчик — закусочная «Крыло вертолета». Аура стала плотнее. Коуди остановился перед дверью ресторана и начал телепатическое зондирование.

Вокруг него носились слухи. Какой-то человек знал другого человека, у которого был сосед — лыска; месяц назад он потерял на дуэли три пальца, а теперь у него новые пальцы, ничуть не хуже прежних: ему пересадили их в частной лысковой больнице. (Но лыски не дерутся на дуэли — это неважно!) Они уже сейчас могут творить в медицине чудеса, но ты когда-нибудь видел, чтобы они это делали для нормальных людей? Кто знает, что может произойти дальше, если их вовремя не остановить?!

Полный надменности, осторожности и подозрительности разум Джаспера Хорна, находившегося в ресторане, тоже излучал свои мутные мысли — эгоистинные, спесивые, обиженные и непреклонные. А в глубине его затуманенного мозга, словно уголек под слоем пепла, поблескивала, то пропадал, то вновь смутно проступая, неясная мысль, заставившая Коуди остановиться у входа в ресторан и неподвижно застыть в страхе, что телепат-параноид может почувствовать его присутствие.

Хорн прибыл в Американ-Ган не для того, чтобы начать погром.

Его истинная цель была гораздо страшнее. Она заключалась..

В чем?

Как раз этого Коуди не знал — пока. Перед ним промелькнула тень мысли, и этого мимолетного видения было достаточно, чтобы в его мозгу вспыхнуло яркое, отчетливое предостережение, сигнал огромной срочности и важности. Настоящая цель Хорна была глубоко спрятана. Но ее нужно непременно выяснить. В этом Коуди был абсолютно уверен.

Он отступил в сторону, прислонился к стене дома и с праздным видом огляделся вокруг; в это время его мозг из-под шлема Немого осторожно и чутко прощупывал сознание Хорна.

Спокойно… спокойно.

Параноид один сидел в кабинке в глубине ресторана. Его мысли были сознательно затуманены и подавлены. И он сосредоточился на еде, не думая о том, что, так удачно для Коуди, на какой-то момент всплыло на поверхность его разума. Пока этот образ не будет извлечен из подсознания, Коуди не может прочитать его без глубокого зондирования, которое Хорн немедленно почувствует.

Но способ все-таки был. Правильно рассчитанные намеки в любом сознании вызывают соответствующие отклики. Но эти намеки следовало вводить в мысли Хорна с чрезвычайной осторожностью, чтобы подсказки казались ему совершенно естественными, возникшими в его собственном мозге. Коуди взглянул через улицу, заполненную гудящими кучками людей, на «Последний шанс». Хорн был там полчаса тому назад. Это была хорошая подсказка. Как можно мягче он послал образ — «Последний шанс» — в разум Хорна.

И разум того слегка вздрогнул, на всякий случай прощупал мысленно окружение, ничего не нашел (Коуди защищал шлем Немого), и тогда послышалась мысль, спровоцированная подсказкой:

«Последний шанс»… игра… но это я действительно играю с ними со всеми… их жизни… я могу убить их всех, если вовремя…

Ресторан заполнила видеомузыка, и мысленная цепочка прервалась. Хорн поднял вилку и снова принялся за еду.

Коуди подогнал ритм своей мысли к музыкальному ритму и направил Хорну послание:

Убей их всех, убей их всех, убей их всех.

Выпустить вирус. — Это был ответ Хорна на импульс, который, как он полагал, возник в его собственном мозге. — Померанс все ближе с каждым днем, контроль за резонансом, мутация вируса, убить их всех, убить их всех, УБИТЬ ИХ ВСЕХ!

Коуди напрягся, сопротивляясь хлынувшему от параноида потоку бешеной ярости.

Померанс, — подумал он. — Померанс.

Померанс в лаборатории, — подумал в ответ Хорн и сформировал сенсорный образ. Недалеко — в двух кварталах — находились исследовательские лаборатории Американ-Гана, и в них работал человек по имени Померанс, биохимик, нетелепат. Он занимался проведением некоего эксперимента, который — в случае успеха — позволил бы параноидам вывести вирус такой же смертоносный и такой же избирательный, как вирус операции «Апокалипсис».

Это и была настоящая причина пребывания Хорна в Американ-Гане. План погрома был только ширмой, маскировкой, предназначенной для введения лысок в заблуждение, пока Хорн занимался своим основным делом — следил за экспериментами Померанса, ведущими к цели — осуществление операции «Апокалипсис» самими параноидами.

Померанс, разумеется, к этому не стремился. Он был биохимиком; его целью было создание более эффективного бактериофага — но метод, которым он пользовался для этого, мог быть применен и для достижения куда более страшных целей.

Очень осторожно Коуди манипулировал разумом параноида. Он выяснил еще кое-что. Померанса может постигнуть неудача — Хорн понимал это. Но в этом случае можно спровоцировать погром. Конечно, лучше найти и использовать вирус, убивающий людей, поскольку в погроме могут погибнуть и некоторые параноиды, но, если не найдется ничего лучшего, пусть будет погром. Условия для этого созрели. Хорн создал в Американ-Гане напряженность; он выявил потенциальных вожаков; он мог начать погром, когда пожелает, в любое время, — и это будет сигналом для остальных параноидов в других городах сделать то же самое. Всеобщий погром наверняка заставит лысок начать операцию «Апокалипсис» — так что конечный результат будет тот же. Но все-таки лучше немного выждать, совсем немного, внимательно следя за опытами Померанса. Похоже, что он совсем близок к цели.